Размышления о личном развитии

Вот как E оказывается во главе перемен.

Мы – люди Е-типа – несчастные люди, пытающиеся найти покой во внешнем мире, а не внутри себя.

Мы – люди Е-типа – вечно недовольные и несчастные люди, пытающиеся найти покой и счастье во внешнем мире, в то время как по-настоящему это возможно найти только внутри себя.

Какие выводы можно из этого извлечь?

В первую очередь как организационный терапевт я понял, что постоянные жалобы Е-типа следует воспринимать скептически. Я буду стараться меньше расстраиваться по этому поводу, чтобы не превратиться в плохого консультанта, который в принципе не способен помочь клиенту добиться самореализации и удовлетворения.

Более того, я решил воспринимать обвинения своих клиентов в некомпетентности как признак их внутренней борьбы с самими собой. И я должен научиться отличать настоящие проблемы от потребности людей иметь проблемы.

Наконец, я не буду забывать, что клиентам Е-типа нужно оставлять хотя бы одну нерешенную проблему – иначе они чувствуют себя не в своей тарелке.

И если подумать, это относится и ко мне самому!

Каково быть евреем [16]

16

Впервые опубликовано в Adizes Insights в сентябре 2010 года.

Я только что закончил читать книгу, от которой не мог оторваться до последней страницы. Это Treblinka («Треблинка») Жана-Франсуа Штайнера. Впервые опубликованная на французском в 1966 году, «Треблинка» была переведена на 16 языков. Издательство Simon & Schuster опубликовало первый английский перевод в 1967 году.

Эта книга – своего рода дневник произошедшего в Треблинке, лагере смерти, где около миллиона евреев были убиты в газовых камерах, а их тела сожжены, чтобы не оставить улик о произошедшем зверстве [17] . Среди жертв Треблинки были мои бабушка и дедушка, три дяди, три тети и шесть двоюродных братьев и сестер.

17

Лагерь смерти «Треблинка-2» (по соседству с концентрационным лагерем «Треблинка-1») находился в окрестностях одноименной деревни в Польше, в восьмидесяти километрах от Варшавы. За время существования лагеря с июля 1942 по октябрь 1943 года в нем было убито до 810 тысяч человек (большее число жертв было только в Аушвице); 99,5 % жертв были польскими евреями. Прим. науч. ред.

Больше всего в книге меня затронули размышления автора о природе еврейской души, о том, каково это – быть евреем.

Иногда, читая книгу, наталкиваешься на одно предложение, ради которого стоит прочесть сотни страниц. «Треблинка» намного богаче.

Например, автор объясняет, почему миллионы евреев безропотно отправились на смерть.

Вот его слова: «Самое важное – не правда, а надежда».

Это разгадка многих тайн, которые я обнаружил, пытаясь истолковать типичное еврейское поведение.

Евреям трудно принимать решения, потому что они всегда видят у проблемы больше граней, чем необходимо для ее решения.

С одной стороны, мы, евреи, любим поспорить на любые темы, поворачивая предмет беседы и так и сяк, разглядывая его со всех сторон, как будто мы просто обязаны найти конечную, абсолютную правду. (До которой мы, между прочим, никогда не доберемся, даже если будем спорить тысячи лет.)

Но такое поведение относится к интеллектуальной сфере. Что же касается тем личных, глубоко эмоциональных, мы делаем противоположное: прячем голову в песок, отказываясь признать реальность и цепляясь за надежду вопреки здравому смыслу.

«Все будет хорошо»

Когда я спрашиваю израильтян, как они собираются решать сложную задачу, зачастую я слышу в ответ: «Yihye beseder» – «Все будет хорошо». И точка. «Расслабьтесь – все наладится!»

В интервью телестанции CBS в октябре 1956 года Бена Гуриона, первого премьер-министра Израиля, спросили, надеется ли он, что Израиль спасет чудо. Он ответил: «В Израиле, чтобы считаться реалистом, вы должны верить в чудеса».

В ночь Песаха вот уже тысячи лет каждый еврей произносит ритуальные слова: «В следующем году – в Иерусалиме». Даже если он сидит в тюремной камере, приговоренный к казни на следующее утро, все равно: «В следующем году – в Иерусалиме».

И какой псалом, популярный в синагогах по всему миру, Израиль сделал своим национальным гимном? «Hatikvah» – «Надежда». Вот приблизительный перевод:

Наша надежда еще не потеряна,Надежда, живущая две тысячи лет,Стать свободными в нашей земле –Земле Сиона и Иерусалима.

Израиль уже более 60 лет – свободное государство, но мы по-прежнему поем эти строки. На что мы надеемся сегодня?

Надежда сродни вере: мы верим, что выживем, несмотря ни на что.

Самые известные строки из 23-го псалма Ветхого Завета звучат так: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты (Бог) со мной».

Мы – избранный народ. Мы выживем. Поведение евреев будет определять надежда – всегда надежда и вера, а не реалистическое понимание безнадежности ситуации.

С одной стороны, надежда полезна, потому что благодаря ей мы не сдаемся – не поддаемся отчаянию. Но, с другой стороны, напрасная надежда притупляет страхи, создавая иллюзию безопасности. В результате мы своевременно не реагируем на опасность. Например, многие евреи не пытались сопротивляться, когда их заталкивали в газовые камеры. Они упустили возможность сбежать. Мы цепляемся за любые самые невероятные признаки надежды.

Стали ли мы хотя бы теперь смотреть на жизнь более реалистично?

Никогда не довольствоваться возможным

Еще одна фраза, вычитанная в «Треблинке», подкрепляет мои наблюдения за время работы консультантом в израильских и других компаниях под еврейским руководством. Штайнер пишет: «Типичное еврейское качество – всегда искать самый сложный путь, всегда стремиться сделать еще лучше, никогда не довольствоваться возможным и пытаться вопреки здравому смыслу достичь неосуществимого».

Это объясняет, почему показатель числа лауреатов Нобелевской премии на душу еврейского населения является самым высоким в мире. Но это качество несет с собой некое эмоциональное бремя.

Консультировать еврейские компании непросто. Они всегда считают, что знают, как лучше, и никогда не удовлетворяются моими, своими или чужими достижениями. Каждый раз обязательно кто-нибудь скажет: «Это все здорово, но можно было бы еще…»

Евреям трудно принимать решения, потому что они всегда видят больше граней у проблемы, чем необходимо для ее устранения. Им по нраву тип спора, который называется pilpul (от слова pilpel – перец, то есть интеллектуальная баталия «с огоньком»). Спор – сам по себе цель, чтобы отточить искусство аргументации, а не решать проблему.

Я заметил, что в Соединенных Штатах мои клиенты из числа неевреев решают сложные проблемы, предварительно найдя способ их упростить.

Еврейские же клиенты где бы то ни было в мире поступают наоборот. Они берут простую проблему и путем бесконечных споров настолько ее усложняют, что зачастую она начинает казаться слишком сложной для решения.

Их цель – не результат. Напротив, они получают удовольствие от pilpul (спора) и процесса исследования вопроса со всех возможных (и невозможных!) сторон.