Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2

*********

Садатоши предсказуемо не обрадовался моей просьбе подъехать.

С другой стороны, насколько я сумел разобраться в причинно-следственных связях, для первичной квалификации дела у него тоже есть полномочия.

Об этом не говорят вслух, но девятое бюро - это палка о двух концах. Инструмент, который призван не только сдерживать якудзу.

Инспектор с коллегами, помимо того, что не дают распоясаться коллегам отца, ещё и тщательно следят за соблюдением законности в адрес самих Семей. Насколько я увидел из источников массовой информации (включая сайт департамента полиции Токио), альтруизмом здесь не пахнет. Просто здравый смысл государства периодически способен перевесить голую букву закона, тщательно соблюдая его дух.

Если простые недобросовестные граждане допускают лишнего в адрес любой из Семей, они рискуют нарваться на очень жёсткий встречный ответ. Тоже далёкий как от законности, так и от гуманизма.

А беспорядки на улицах, ночная резня в тёмных местах, прочие возможные прелести никому не нужны.

Об этом не говорилось прямо, но я очень хорошо понял, плюс подсказала Цубаса: с офисом прокуроров, они же общественные обвинители и прослойка между нами и судами, лучше общаться через своего куратора.

Так-то, теоретически, этот самый институт полицейского кураторства не существует. Формально, на бумаге.

Но всегда есть личные знакомства и связи, которые, как минимум, могут посодействовать объективности рассмотрения твоего дела.

_________

Садатоши прибывает через долгие полтора часа. И, не приветствуя никого отдельно, сразу переходит к делу.

– Что произошло?
– он обращается к одному из местных полицейских, на постоянной основе сидящих в будке на территории.

– Заявитель вот, - тот коротко кивает в сторону начальника образовательного процесса.
– Предварительное заявление я с планшета уже загрузил в систему.

– Вижу механические повреждения техники, - сотрудник девятого бюро, похоже, мгновенно заметил разбитый мной монитор.
– Больше ничего не вижу. В чём вы обвиняете своего ученика?
– спрашивает он горе-педагога.

– В физическом нападении на меня и в применении насилия в мой адрес, - взгляд Кавасимы полон тоски и печали.

Ему явно неприятно признаваться в случившемся, но от него так и разит непреклонной решимостью.

– Тебе есть что ответить по существу обвинения?
– Садатоши поворачивается ко мне.

– Только два момента. Даже, пожалуй, больше чем два. Первое. Я бы очень хотел увидеть доказательную базу по теме. Второе. Я считаю, что имеет место злой умысел со стороны начальника образовательного процесса. Он сознательно пытается вывести из-под обвинения чистую уголовщину...
– дальше коротко пересказываю свою версию перелома позвонка Икару.
– Это были парни со спортивного отделения, плюс один мастер каратэ из моего класса. Они просто выбросили девчонку с балкона третьего этажа вниз, в холл. На каменные полы. Она сейчас в реанимации и перспективы крайне неоднозначные.

– Ты каким местом к этому происшествию?
– абсолютно бесстрастно уточняет представитель девятки.
– И как это связано с обвинением в твой адрес?

– Икару - мой друг. Вы лучше других способны понять все обязательства, которые этот факт налагает на меня в данных обстоятельствах.

– Якудза... , - злобно шипит Кавасима со своего места.

– Я бы попросил вас воздержаться от ярлыков, - абсолютно спокойно останавливает его жестом Садатоши, после чего снова обращается ко мне.
– Я берусь за это дело. На всякий случай, чтобы ни у кого не осталось разных интересных мыслей либо собственных трактовок. Департамент токийской полиции, в моём лице, считает: заявление о преступлении Масахиро Асады является частью более сложного процесса.
– Он обводит взглядом всех присутствующих.

– Предположительно, оно может быть связано с другим правонарушением, и не может рассматриваться отдельно. Со своей стороны, гарантирую полную объективность досудебного расследования. В обеспечение этого своего заявления, согласно статье... , параллельно будет проводиться независимое расследование. Офисом прокурора этой территориальной подведомственности...

Насколько я понимаю, инспектор сейчас зачитывает какие-то стандартные формулы, призванные поставить стороны в равные условия.

Лично мне выгодно тянуть время. Я понимаю, что босс отца может не сразу позвонить начальству абсолютно справедливо пострадавшего преподавателя.

Также, начальник избирательного штаба конкурирующей партии тоже может не сразу принять решение. Либо - он должен будет его каким-то образом оформлять или согласовывать. Что тоже занимает время.

Сам же Кавасима закусил удила и больше всего жаждет возмездия в мой адрес. Такое впечатление, что эта проблема его сейчас беспокоит сильнее прочего.

Вижу, что ждать от него объективности в адрес Икару - пустая надежда.

Он, кстати, делая вид, что общается, старательно и лихорадочно пытается чего-то добиться от своего смартфона.

Я уже понял, что неглупый совет Цубасы разбить монитор именно сейчас лишает его возможности оперативно отредактировать некоторые архивы.

С другой стороны, а какого чёрта... Если ему можно, то чем я хуже?

Недолго думая, извлекаю свой смартфон и открываю мессенджер.

*********

Диалог в приватном чате.

– что творишь?

– ооо, привееет :)) За твоей сестрицей наблюдаю.

– как успехи?

– нейро-концентратор почистили. Левых команд с него не поступает. Пытается периодически, как мне кажется, распаковаться какое-то странное расширение со смартфона, но я пресекаю, хе-хе. Ей сейчас только много пить надо, интоксикация сама спадёт. Ты как? Ещё не в тюряге? :-D

– да тьфу на тебя! Совсем с ума сошла?! 0_0

– эээ, шучу же! :)) понятно, что если пишешь, то ничего тебе не сделали.

– ааа, не подумал... Сидим в кабинете Кавасимы. Ждём моего адвоката, он же юрист от отцовского босса. И сотрудника прокуратуры тоже ждём - чтобы разбираться с обвинениями друг другу. А то мне полиция заявила, что я не могу от имени Икару заявления подавать. О, ещё родители физкультурников на меня пока ничего не подали. Так что, заявление нашего великого педагога о моем насилии в их адрес тоже пока только слова...

– они, возможно, и не подадут: мне всегда казалось, что у Сэя левые расширения есть.

– это на что-то влияет в нашей ситуации?

– ты тормоз. Да. Если выяснится, что это запрещённый программный продукт, то при добросовестной работе этого самого общественного обвинителя, которого ты ждёшь, возможны очень серьезные последствия. Без деталей здесь! ^?^ это всё из новостей?

– да. Ааа, ещё Мивако обещала подъехать. Вроде бы даже уже едет, только я не понял, куда. Сюда - или сразу в прокуратуру.