Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Буч заерзал ногами, почувствовав волнение. И – прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы освободить каждую жемчужинку.

Его тело всколыхнулось, кровь прилила к плоти промеж ног, заставив ее набухнуть.

Кто бы подумал? Воистину ему стало лучше.

И, черт возьми, он попросту негодяй.

Он отвернулся от Мариссы и закрыл глаза.

Да, но вот только при опущенных веках Буч вспоминал, как целовал ее на балконе второго этажа в доме Дариуса прошлым летом. Он помнил это так же отчетливо, словно рассматривал фотографии. Вот он сидит, она стоит между его ног, они целуются… Кончилось это на полу, когда под ним сломался стул.

– Буч…

Он открыл глаза и отпрянул. Лицо Мариссы находилось прямо перед ним. Запаниковав, он опустил глаза, проверяя, прикрыто ли покрывалом происходящее между ног.

– Да? – сказал он так хрипло, что пришлось повторить.

Боже, его голос всегда был немного осипшим, Буч произносил слова с хрипотцой, но сейчас все это усугублялось желанием оказаться голым. Наедине с ней.

Пока Марисса изучала его лицо, Буч боялся, что она все увидит, заглянет в самую глубь. Туда, где одержимость ею сильней всего.

– Марисса, думаю, мне пора спать. Отдохнуть, понимаешь…

– Вишу сказал, что ты ко мне приходил. После ранения Рэта.

Буч снова зажмурился. Первая мысль – что он оторвет свою жалкую задницу от койки, найдет своего соседа и измордует его. Чертов Ви…

– Мне не сообщили, – произнесла Марисса. Когда он посмотрел на нее и нахмурился, она покачала головой, – Я не знала, что ты приходил, пока Вишу не сказал мне прошлой ночью. Кто тебя тогда встретил? Что произошло?

Она не знала?

– Я… э… открыла дверь догген. Она сходила наверх, потом сказала, что ты никого не принимаешь и позвонишь. Но ты так и не позвонила… Я не хотел преследовать тебя, или еще что-нибудь в этом духе.

Да уж… он все же немного ее преследовал. Слава богу, она этого не знала. Если, конечно, Ви, этот болтун, не просветил ее и на этот счет. Вот негодяй.

– Буч, я тогда болела и нуждалась в отдыхе. Но я хотела тебя видеть. Поэтому попросила, чтобы ты мне позвонил, когда мы встретились в декабре. Но ты сказал «нет», и я подумала… ты утратил ко мне интерес.

Она хотела его видеть? Она именно это сейчас сказала?

– Буч, я хотела тебя видеть.

Да, это и сказала. Дважды.

Разве могло это не приободрить?

– Черт, – выдохнул он, встретившись с ней глазами, – Ты хоть представляешь, сколько раз я проезжал мимо твоего дома?

– Правда?

– Чуть не каждую ночь. Я был просто жалок.

«И до сих пор таким остаюсь».

– Но ты хотел, чтобы я ушла отсюда. Злился, увидев меня здесь.

– Я взбесился… ну, разозлился из-за того, что ты не надела костюм. И я решил, что тебя принудили здесь находиться.

Дрожащей рукой он дотянулся до ее волос. Боже, какие мягкие.

– Вишу может так убедительно говорить. А я против того, чтобы сострадание или жалость заставили тебя находиться там, где ты не хочешь.

– Я хотела быть здесь. Я хочу быть здесь.

Она схватила его руку и сжала.

Воспоследовавшая тишина словно говорила: «Боже, наверное, сейчас Рождество». Буч попытался восстановить события последних девяти месяцев, чтобы догнать правду, которая куда-то ускользала. Он хотел ее. Она хотела его. Правда ли это?

Кажется, правда. Кажется, все хорошо. Кажется…

Он позволил опрометчивым отчаянным словам сорваться с губ.

– Марисса, я схожу с ума по тебе. Да, абсолютно чертов… э… схожу с ума. По тебе.

Ее голубые глаза увлажнились.

– Я… тоже. По тебе.

Буч даже не заметил, что переместился. То их разделял воздух, а теперь он прижимался губами к ее рту. Когда Марисса ахнула, он отклонился.

– Извини…

– Ничего… я… просто, я удивилась, – сказала она, глядя на его губы, – Я хочу, чтобы ты…

– Хорошо.

Он склонил голову набок и провел пальцем по ее губам.

– Пододвинься ко мне ближе.

Притянув Мариссу за руку, Буч положил девушку на кровать, затем перекатил на себя так, чтобы она находилась сверху. Весила она не больше воздуха, и ему это нравилось, особенно облако светлых волос. Обхватив ладонями лицо Мариссы, он заглянул ей в глаза.

Ее губы приоткрылись в легкой улыбке, предназначавшейся лишь ему, и Буч увидел кончики клыков. О боже, он должен каким-то образом попасть внутрь ее, проникнуть, поэтому он прижался к ее губам и начал движения языком. Марисса стонала, пока он ее дразнил, а затем они провалились в страстный поцелуй. Буч провел руками по ее волосам и обнял ладонями затылок. Раздвинул ноги, и между ними устроилась Марисса, усилив напряжение там, где он и так уже был тверд и горяч.

Вдруг в голове Буча возник вопрос, которого он не имел права задавать, но который сбил его с ритма. Он отодвинулся.

– Буч, что такое?

Он провел большим пальцем по губам Мариссы, гадая, был ли у нее мужчина. Завела ли она любовника с момента их первого поцелуя? А может быть, даже не одного?

– Буч?

– Ничего, – сказал он, хотя свирепое чувство собственника впилось в его грудь когтями.

Буч снова припал к ее губам и теперь целовал девушку так, словно обладал ею, хотя не имел на это никаких прав. Одна его рука спустилась по спине Мариссы, прижимая ее к своему возбужденному органу. Он испытал дикую потребность заявить на нее свои права, чтобы остальные мужчины знали: это его женщина. Безумие полное, конечно.

Вдруг Марисса отдернулась. Втянула воздух и – вроде как удивилась.

– Человеческие мужчины тоже вступают в связь?

– Э… в эмоциональную – да.

– Нет же… в связь.

Она уткнулась лицом в шею Буча, вдохнула, а затем стала тереться носом о его кожу.

Он стиснул ее бедра, думая о том, насколько далеко может зайти дело. Он сомневался, что ему хватит сил на секс, хотя был полностью возбужден. И не хотел позволять себе думать об этом. Но черт побери – он так желал этого с ней!

– Я обожаю твой запах, Буч.

– Наверное, это мыло, которым я только что пользовался.

Когда она провела клыками по его шее, он застонал.

– Черт… не… останавливайся.

Глава 11

Вишу вошел в клинику и сразу направился в палату на карантине. Медсестры на пропускном пункте не усомнились в его праве войти внутрь, и, пока он шел по коридору, медперсонал по-быстрому расступался перед ним.