Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Лессер завопил, и Буч прыгнул на него сверху, хорошо зная, что совершенно не в состоянии драться. Секунду спустя уже лессер занял позицию наездника, сев на него верхом и начав душить. Мерзавец был ужасно силен и зол – чисто боец сумо в бешенстве.

Пока Буч боролся, чтобы не позволить лессеру оторвать ему голову, он заметил свет и услышал треск. Затем еще раз. Очевидно, Рэйдж и Ви сделали зачистку; Буч слышал, что они приближаются. Слава богу.

Но когда они подбежали, началось самое интересное.

Буч впервые пристально посмотрел в глаза нежити, и внутри его что-то щелкнуло, словно встав на свои места, связывая их. Вокруг их с лессером тел будто бы появились металлические прутья. Когда убийца замер, Буч почувствовал неодолимую тягу… он толком не понял, к чему именно. Но инстинкт оказался настолько сильным, что Буч открыл рот и вдохнул.

И тогда началось… Прежде чем он понял, что делает, его легкие стали вбирать воздух одним глубоким ровным потоком.

– Нет… – задрожав, прошептал лессер.

Что-то возникло между их губами, некое черное облачко, покидающее нежить и переходящее к Бучу…

Связь прервалась грубым ударом сверху. Вишу схватил убийцу и отбросил в сторону, ударив головой о стену. Прежде чем мерзавец успел очнуться, Ви погрузил в его грудь черное лезвие.

Когда искры и шипение исчезли, Буч безвольно упал на асфальт. Он перекатился на бок и съежился, крепко обхватив руками живот. Боль в брюхе просто убивала, Буча затошнило – отвратительный отголосок того, что он чувствовал во время своей болезни.

В поле его зрения появилась пара ботинок на толстой подошве, но он не мог поднять голову и увидеть братьев. И понятия не имел о том, что, черт побери, сейчас произошло.

Что он осознавал – так это родство с лессерами.

– Ты в порядке? – прозвучал голос Ви, столь же слабый, как и тело Буча.

Буч зажмурился и покачал головой.

– Думаю, лучше… если вы заберете меня отсюда. И не вздумайте везти домой.

Вишу открыл свой пентхаус и втащил Буча внутрь, пока Рэйдж придерживал дверь. Они втроем поднялись на грузовом лифте с черного входа, что имело смысл: коп был чертовски тяжелым, весил больше, чем могло показаться на первый взгляд, как если бы сила земного притяжения уделила ему особое внимание.

Они уложили его на кровать, и коп расслабился, повернувшись на бок и поджав колени к груди.

Временно воцарилась тишина. Казалось, Буч отключился.

Пытаясь успокоить нервы, Рэйдж начал размеренно ходить по комнате, и от этого круговращения Ви погрузился в свои мысли. Прикурил самокрутку и глубоко затянулся.

Голливуд прокашлялся.

– Что, Ви… здесь-то ты и бываешь со своими женщинами?

Брат прошелся кругом и ощупал пару цепей, свисавших с черной стены.

– Конечно, мы слышали кое-что о тебе. Вижу, что все – правда.

– Думай что хочешь.

Ви направился к бару и налил рюмку водки «Грей гус».

– Сегодня ночью нужно обыскать дома тех лессеров.

Рэйдж кивнул на кровать.

– А что с ним?

Чудо из чудес – коп поднял голову.

– Я сейчас никуда не собираюсь. Поверьте мне.

Ви, прищурившись, посмотрел на своего приятеля. Лицо Буча, обычно приобретавшее при любом напряжении ирландский румянец, теперь стало совершенно бледным. И от копа шел… приторный запах. Вроде детской присыпки.

Боже всевышний. Видимо, находясь среди тех убийц, он приобрел кое-что от Омеги.

– Ви? – тихо проговорил Рэйдж. И шепотом: – Хочешь остаться? Или отвезем его назад к Хаверсу?

– Я в порядке, – крякнул Буч.

«Явная ложь!» – подумал Ви.

Он проглотил водку и посмотрел на Рэйджа.

– Я с тобой. Коп, мы вернемся и принесем тебе поесть, добро?

– Нет. Никакой еды. И не возвращайтесь сегодня. Заприте меня, чтобы я не мог выбраться, и оставьте.

Черт.

– Коп, если ты повесишься в ванной, клянусь, я убью тебя потом еще раз, понятно?

Тусклые ореховые глаза приоткрылись.

– Узнать, что они со мной сделали, я хочу гораздо больше, чем лишать себя жизни. Поэтому не волнуйся.

Буч снова закрыл глаза, и, немного подождав, Вишу и Рэйдж вышли на террасу. Заперев двери, Ви понял, что боится оставлять Буча одного, пуще какой бы то ни было внешней угрозы.

– Куда направимся? – спросил он Рэйджа. Хотя обычно сам намечал маршруты.

– В первом бумажнике есть адрес – пятьсот пятьдесят девять Вичита-стрит, квартира С-четыре.

– Наведаемся туда.

Глава 14

Открыв дверь в спальню, Марисса почувствовала себя незваной гостьей в своей же комнате. Изнуренной, потерянной незнакомкой с разбитым сердцем.

Бесцельно осмотревшись кругом, она подумала: «Боже, а ведь какая прекрасная белая комната…» Большая кровать с балдахином, кушетка, антикварный комод и тумбочки. Все такое женственное, за исключением картин на стене. Коллекция гравюр Альбрехта Дюрера не соответствовала остальному декору, жесткие линии и острые углы больше подошли бы мужчине.

Но эти картины привлекали ее.

Подойдя взглянуть на одну из них, она вспомнила, что Хаверс всегда их не одобрял. Он полагал, что романтичные и мечтательные картины Максфилда Пэрриша больше подошли бы женщине-принцепсу.

Они никогда не сходились во мнениях на темы искусства. Но брат все равно купил для нее эти гравюры, потому что она пришла от них в восторг.

Заставив себя шевелиться, Марисса закрыла дверь и пошла в душ. У нее оставалось не так много времени до очередного заседания Совета принцепсов, а Хаверс всегда приезжал туда заранее.

Встав под воду, она подумала о том, до чего же все в жизни странно. Находясь с Бучем в карантинной палате, она позабыла и о Совете, и о глимерии… обо всем. Но теперь Буча нет, и все вернулось на круги своя.

Это ее удручало.

Высушив волосы, она оделась в платье цвета морской волны от Ива Сен-Лорана шестидесятых годов, затем подошла к ящику с украшениями и выбрала внушительный набор бриллиантов. Камни на шее казались тяжелыми и холодными, серьги ощутимо оттягивали мочки, браслет сковал запястье, как обруч. Она неотрывно смотрела на сверкающие камни, думая об аристократках, представляющих собой лишь манекены, увешанные фамильными драгоценностями.