Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Материализовавшись перед мрачным серым особняком, Марисса прижала руки к горлу и запрокинула голову. Боже, сколько камня высится над землей – должно быть, разорена целая каменоломня. На окнах свинцовые ставни, сверкающие рамы – как золотые брусья. Двор и здание защищены двадцатифутовой стеной. А еще повсюду камеры наблюдения. И ворота.

Все такое безопасное. Такое холодное…

И выглядит, как она и ожидала, – крепость, а не дом. Еще и окруженная защитной зоной, которая в Старом Свете называлась «миис», так что если посторонний собрался бы здесь пройти, его мозг просто не воспринял бы это место, направив своего обладателя в обход. Ей удалось проникнуть на территорию Братства только потому, что здесь Рэт. Питаясь его чистой кровью последние триста лет, Марисса вобрала в себя от него столько, что могла найти короля где угодно. Даже в миисе.

Теперь, стоя перед каменной громадой особняка, она почувствовала, как зачесался затылок, словно за ней следили, и обернулась. На востоке зарождался новый день, и глаза Мариссы начали слезиться. Времени совсем нет.

Не отнимая рук от горла, она подошла к массивным медным дверям. Ни звонка, ни дверного молотка не было, так что она толкнула одну створку. Дверь открылась, что показалось странным, но Марисса очутилась всего-навсего в вестибюле. Ага, здесь проходят проверку.

Она повернула лицо к камере и подождала. Без сомнений, когда она вторглась в первую дверь, сработала сигнализация, так что либо кто-то придет и впустит ее… либо не впустит. Тогда ей придется прибегнуть ко второму варианту. Без промедлений.

Ривендж – единственный, к кому еще она могла обратиться, но это сложнее. Его маамэн являлась чем-то вроде духовного наставника глимерии, и, несомненно, присутствие Мариссы может ее оскорбить.

Вознося молитвы Деве-Законоучительнице, она провела рукой по волосам. Возможно, ее ставка неверна, но Марисса все же полагала, что Рэт не выставит ее за порог перед самым рассветом. После всего пережитого вместе почему бы не позволить ей провести один день под своей крышей? Ведь он образец чести.

Буч, по ее сведениям, не жил с Братством в особняке. Летом, по крайней мере, он обитал в другом месте, и Марисса предположила, что коп и сейчас там. Надеялась, что там.

Массивная деревянная дверь отворилась. Дворецкий Фриц, похоже, был несказанно удивлен, увидев ее.

– Госпожа?

Пожилой догген низко поклонился.

– Вас… ждут?

– Нет.

Она так далека от этого «ждут», насколько это возможно.

– Я… мм…

– Фриц, кто там? – раздался женский голос.

Послышался звук приближающихся шагов, и Марисса сцепила ладони, склонив голову.

Боже всевышний, это Бет, королева. Лучше бы сначала увидеться с Рэтом. А теперь, возможно, план не сработает.

Но позволит ли ее величество воспользоваться телефоном, чтобы позвонить Ривенджу? Боже, хватит ли вообще времени на то, чтобы набрать номер?

Двери раскрылись шире.

– Кто… Марисса!

Марисса не подняла глаз от пола и, по обычаю, присела в реверансе.

– Моя королева.

– Фриц, не мог бы ты нас оставить?

Мгновение спустя Бет сказала:

– Не согласишься ли войти внутрь?

Марисса замешкалась, затем шагнула через порог. Боковым зрением она ощутила невероятную яркость красок, но не могла поднять голову, чтобы осмотреться.

– Как ты нашла нас? – спросила Бет.

– Кровь… вашего хеллрена все еще во мне. – Я… я пришла к нему с просьбой. Хотела бы поговорить с ним, если вас это не оскорбит.

Марисса была потрясена, когда Бет стиснула ее руку.

– Что случилось?

Подняв глаза на королеву, девушка чуть не ахнула от удивления. Бет выглядела по-настоящему обеспокоенной, взволнованной. Такое тепло, исходящее от женщины, которая имела полное право выставить ее вон, обезоружило Мариссу.

– Марисса, скажи мне…

С чего же начать?

– Я… э… я нуждаюсь в крове. Мне некуда пойти. Меня выгнали. – Я…

– Подожди, помедленней. Просто помедленней. Что случилось?

Марисса глубоко вздохнула и обрисовала картину произошедшего, избегая упоминаний о Буче. Слова лились из нее, как селевый поток, выплескиваясь на сверкающий мозаичный пол, оскверняя красоту под ногами. Стыд за рассказанное наконец сжал ей горло и заставил остановиться.

– Значит, ты остаешься с нами, – констатировала Бет, когда Марисса закончила.

– Только на один день.

– Сколько тебе понадобится. – Бет пожала руку Мариссы.

Стараясь не потерять самообладание, девушка закрыла глаза и тут же услышала стук тяжелых ботинок по застеленным ковром ступеням.

Затем прогремел глубокий голос Рэта, заполнивший трехэтажное фойе эхом, словно пещеру.

– Что здесь, черт побери, происходит?

– Марисса переезжает к нам.

Присев в очередном реверансе, Марисса почувствовала, что полностью утратила гордость, стала настолько уязвимой, как если бы стояла на виду у всех обнаженной. Потерять все и положиться на милость других обернулось еще неведомым ей кошмаром.

– Марисса, посмотри на меня.

Жесткий голос Рэта звучал очень знакомо – именно так он разговаривал с ней на протяжении трех сотен лет, заставляя съеживаться. В отчаянии она посмотрела на открытую дверь из вестибюля, хотя сейчас у нее определенно уже не оставалось времени.

Деревянные створки захлопнулись по воле короля.

– Марисса, говори.

– Полегче, Рэт, – сердито сказала королева, – Она сегодня и так немало пережила. Хаверс ее выгнал из дома.

– Что?! Почему?

Бет вкратце изложила ему события; рассказ от третьего лица лишь умножил унижение, которое чувствовала Марисса. В глазах у нее помутилось, и девушка изо всех сил старалась не разрыдаться.

Когда Рэт заговорил, битва была проиграна.

– Что за тупица, черт его побери! Конечно же она остается.

Дрожащей рукой Марисса коснулась глаз, смахивая слезы.

– Марисса. Посмотри все-таки на меня.

Девушка подняла голову. Боже, Рэт все такой же: лицо слишком сурово, чтобы быть по-настоящему красивым… огромные очки делают его еще более устрашающим… Она мельком заметила, что волосы короля стали длиннее, чем раньше, спускаясь ниже спины.

– Рад, что ты пришла к нам.

Она откашлялась.

– Я буду благодарна за временный приют.

– Где твои вещи?