Разрешаю любить

— Леш…

— Насть, не лезь.

Поджав губы, она клюет нас с Ромашом по очереди в щеки и выходит. Мы с племяшом остаемся вдвоем.

— Чем займемся? — спрашиваю, топая в комнату за трениками.

— Дашь бой посмотреть?

Глава 9

Варя

Повернувшись спиной к родителям, яростно кромсаю батон на бутерброды.

— Пап, с сыром будешь?

— И с сыром, и с колбасой давай, — отвечает охрипшим ото сна голосом, — Голодный как пес.

— Мне с колбасой и огурцом, Варь, — просит мама.

— Хорошо, — отзываюсь тихо.

Самой уже вторые сутки кусок в горло не лезет. Я питаюсь тем, что поедаю сама себя.

— А ты?

— Я не хочу.

Ставлю тарелку с бутербродами на стол перед родителями и наливаю для них чай.

— Ну-ка посмотри на меня! — вдруг строго велит мама.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с ней взглядами. Сощурив глаза, она внимательно смотрит в мое лицо. А у меня тут же тошнота к горлу подкатывает, потому что кажется, что мое преступление прописано на лбу алыми буквами.

— Что?..

— У тебя температура? Ты заболела?

Улыбаюсь от облегчения. Растираю шею ладошкой и отрицательно мотаю головой.

— Нет.

— Ты посмотри на нее, Витя! Она же горит вся!..

От стыда, мам! От стыда и отвращения к себе! У меня пожар внутри!

— Температура, Вареник?

— Нет, пап… все нормально. Просто жарко.

Тем не менее, когда я снова приближаюсь к столу, он ловит меня за руку и, подтянув к себе, щупает лоб.

— Нет температуры.

— Говорю же, — хмыкаю я и сбегаю в комнату.

Остановившись у зеркала на дверце шкафа, машинально облизываю губы и тут же вытираю их рукавом кофты.

Так неприятно чувствовать себя предателем и ничтожеством, что я никогда в жизни больше не решусь ни на что подобное. Пусть это будет мне уроком, да. Теперь я знаю, что договориться с самой собой не так просто, как казалось там, в машине Денежко.

Зарываюсь с головой в философию, пока от долгого сидения не начинает ломить спину. Потом закрываю лекцию и ничком валюсь на кровать. Обняв руками подушку, закрываю глаза, но в памяти тут же оживают яркие картинки моего предательства. Вкус и запах Леши, его низкий тихий голос.

Я знаю, что все мои ощущения на уровне физиологии, но от этого еще хуже — я как животное, не могу контролировать свои инстинкты. Это ужасно и пугает до икоты и ледяных конечностей.

Перекатившись на спину, я нашариваю рукой свой телефон и по привычке сразу открываю наш с девчонками чат.

«Угадайте, где мы сегодня с Алькой затусить собираемся» — читаю сообщение от Тины.

«В баре?» — спрашивает Арина.

«Нет! Мы приперлись на заезд! Тут собачий холод, и завтра я свалюсь с циститом, но я ни о чем не жалею»

Дальше следует целая лента фото ее и Али. Обе с красными носами и щеками, но счастливые и воодушевленные. Потом я замечаю в кадре парней из окружения Денежко, а затем и самого его. Застываю, чувствуя сердце ухает вниз.

На первом снимке он выходит из машины. В широких спортивных штанах, синей толстовке и высоких белых кроссовках. На голове капюшон, на переносице все тот же бежевый пластырь.

На следующем он стоит в компании друзей, держа руки в карманах трико.

Гипнотизирую фото глазами, пока в груди не начинает шевелиться непонятное будоражащее чувство. Резко вздрогнув, смахиваю их вверх и бегло просматриваю остальные. На них Лехи уже нет.

«Здесь твой паж, Гаврикова» — пишет Тина, заметив, очевидно, что я в сети, — «На этот раз один»

Намек на то, что она помнит, как я повела себя в клубе, когда увидела ту блондинку рядом с ним, буквально поджигает кончики ушей. Я выскочила из-за столика, сославшись на головную боль, и дала деру. Только понятия не имею, знают они или нет, что Лешка тогда догнал меня.

«Алька собирается подкатить к нему, чтобы познакомиться. Ты же не против?»

«Нет» — тычу пальцем в экран, попадая по буквам только с третьей попытки.

От раздражения и бессильной ярости в ушах шумит кровь. Злюсь в первую очередь на себя, а уже потом на подруг и самого Денежко. Не знаю, за что, но злюсь.

«Точно, Варь? Мы прям решительно настроены» — спрашивает Тина, а следом за ее сообщением в чат прилетает умоляющий эмоджи от Али.

«Точно» — отбиваю я и сворачиваю переписку.

Все правильно. Чем чаще я буду видеть рядом с ним других, тем скорее привыкну к мысли, что он не моя собственность, даже если я ему на самом деле нравлюсь. Нам обоим это только на пользу.

Тихо выскользнув из комнаты, наливаю для себя питьевой йогурт и, захватив сдобное печенье, возвращаюсь к себе.

Беру планшет и, устроившись на кровати, открываю в нем статью по культурологии, которая пойдет в основу моего доклада на следующей недели. Однако, прежде, чем я начинаю читать ее, в верхней части экрана появляется значок входящего видеозвонка от Станиса.

Боже… Если он увидит мои глаза, сразу все поймет!

Прижав ладонь ко рту, я не шевелюсь, пока вызов не обрывается и не возобновляется снова. Сжавшись от тревоги, сердце в груди лежит холодным камнем, но я принимаю сидячее положение и, быстро растерев щеки руками и заправив пряди волос за уши, отвечаю на звонок.

На экране тут же появляется приветливое лицо моего жениха. Я улыбаюсь.

— Привет, спала?

— Да… — киваю, — Занималась философией и уснула.

— Гегель? Понимаю, — смеется он, — Нет лучшего снотворного, чем его философия.

— Да, это ужасно, Стань, но я стараюсь.

— Умница.

Разговор вошел в безопасное, хорошо знакомое мне, русло. Плотный узел в животе немного расслабляется и дышать становится в разы легче.

— Как твои дела? Тебя утвердили?

— Завтра все будет объявлено официально, но, кажется, да, я лечу в Лондон.

— Правда?! Поздравляю, Стань! — восклицаю, едва не подпрыгивая на месте, — Я так горжусь тобой!

— И я тобой тоже, Варенька, — понижает голос и, подавшись к экрану, касается его пальцами.