Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Разрушение Дьявольского Акра
Шрифт:

Передача шла изнутри петли. Как давно в Дьявольском Акре есть радиостанция? У диджея был голос, похожий на масляное пятно, низкий и гипнотический, и я с сонным восхищением слушал, как он рассказывал о необычных видах спорта.

«В ошеломляющем расстройстве Абердинские угри мисс Мухоловки были вынуждены отказаться от титула по плаванию в болоте, который они выиграли в прошлом месяце у Килларни-Блайтеров мисс Синицы, после того как судьи решили, что лучший пловец Угрей, имеющий жабры, является нарушением правила Посейдона. В местных новостях ведущий и дублер в постановке мисс Гракл „Травяной зверинец“ заболели чумой, поэтому сегодняшнее представление отменено. В непогоду разрушения продолжаются, со

шквалом рогатых улиток, о котором сообщалось на Ослабленной авеню в поздние часы прошлой ночи, и шквалами пепла, ожидаемыми в течение дня. До сих пор нет определенного слова о том, что вызывает беспорядки, хотя много слухов. Будьте в безопасности, странные люди, там очень странно. И не в хорошем смысле. Это Амос Декстер, и вы слушаете WPEC (телевизионная станция для Побережий Золота и Сокровища Южной Флориды), голос ДЬЯВОЛЬСКОГО АКРА. У меня есть куча пластинок, чтобы прокрутить их тебе до утра. Давай начнем с уютного старого моего фаворита, тревожная дисгармоний „Плач для жертв Хиросимы“ Кристофа Пендерецки».

Заиграла классическая музыка — во всяком случае, я думаю, что это была музыка, — только скрипки звучали так, словно их пытали в аду, что в конце концов побудило меня подвинуться к краю кровати, вытянуть руку из-под одеяла, похожего на утробу, и выключить его. И тут я заметил маленькую фотографию, прислоненную к стене за радиоприемником, — фотографию Амоса Декстера в рамке, подписанную Горацию самим этим человеком. Казалось, он подмигивает камере из-за темных очков, одновременно управляя рожком мороженого и сигаретой в одной руке.

Я заснул, видя во сне оркестр музыкантов в смокингах, горевших заживо, пока они играли, и проснулся через некоторое время от тряски кровати.

Енох плюхнулся рядом со мной.

— Я знаю, что ты нуждаешься в отдыхе для красоты, Портман, но у двери стоит пустота, которая, кажется, очень хочет поболтать.

Я резко выпрямился, покрывала слетели с меня.

— Шучу, но без тебя там становится скучно. Боже мой, какой же ты нервный.

Я ударил его по руке.

— Не делай этого!

Он толкнул меня, и я чуть не свалился с кровати.

— Разве ты не видишь, когда я шучу?

— В следующий раз это будет правдой, и я тебе не поверю. Тебя съедят, и ты это заслужишь. — Я услышал шаги на лестнице, и через несколько секунд в комнату ворвалась Эмма. — За нами только что приехал Улисс Критчли из отдела Светских дел. Они созвали совещание.

Я спустил ноги с кровати.

— Имбрины?

Да. Но это не только для нас; весь Акр должен прийти.

— Теперь они всем расскажут?

— Полагаю, они хотят опередить Каула. — Ее пальцы забарабанили по стене. — Надевай свои ботинки!

Глава шестая

Обязательное всеакровое собрание еще никогда не созывалось. Из громкоговорителей раздавались приказы всем бросить то, что они делали, и присутствовать, и из каждого здания, мимо которого мы проходили, на улицы хлынули странные люди. Огромный рой собрался в лекционном зале, где он должен был состояться. Очередь, чтобы войти, была длинной, и когда мы протиснулись в очередь и подошли ближе, Миллард заметил, что не только размер толпы был причиной замедления, но и то, что пара охранников дома обыскивала каждого человека, прежде чем их впустили внутрь.

— Что они ищут? — спросила Нур. — Оружие?

Мы — оружие, — ответил

Хью.

— Некоторые из нас больше, чем другие, — сказала Эмма.

Один из стражников начал похлопывать Еноха по бедрам. «А-а-а, сначала не поцелуешься?» — спросил он.

— Что это? — спросил охранник, заглядывая в мутную стеклянную банку, которую он вытащил из куртки Еноха.

— Сердце убийцы, замаринованное в гималайском соленом рассоле.

Охранник качнул банку, чуть не уронив ее.

— Осторожнее, болван, это был подарок! — Он выхватил его из рук охранника. — Пропустите нас, разве вы не знаете, кто мы?

Охранник попятился.

— Мне все равно, даже если ты бабушка имбрины, каждый человек должен быть…

Второй стражник наклонился к нему и что-то прошептал ему на ухо, а первый стражник стиснул зубы, с несчастным видом проглотил свою гордость и махнул нам рукой.

— Проходите, — он натянуто улыбнулся мне и сказал: — Извините, мистер Портман, я вас там не видел.

Эмма похлопала Еноха по плечу.

— Извини, я думаю, ты просто часть свиты.

Енох рассмеялся и покачал головой.

В качестве последней меры предосторожности нас заставили встать перед незнакомым молодым человеком с перекошенными глазами и позволить ему осмотреть на нас.

(«Прости, даже ты», — сказал мне второй охранник.)

Поэтому я позволил молодому человеку смотреть, его глаза блуждали вверх и вниз по моему телу, прежде чем остановиться на моем лице.

— Что он делает? — Я спросил.

— Проверяет твои намерения, — сказал Миллард. — Хорошие они или плохие.

Я почувствовал, как легкий жар поднимается у меня на лбу, там, где были сосредоточены глаза молодого человека. Я уже собирался пожаловаться, когда он посмотрел на охранников и кивнул.

Нас впустили внутрь, затем провели по каменному коридору, мерцающему газовыми фонарями и гулко отдающемуся гулом толпы.

Нур шла рядом со мной.

— Это было очень тщательно, — сказала она подозрительно.

— Они, должно быть, беспокоятся о психах, — сказал я.

— Я их не виню, — ответил Гораций. — Представь, что кто-то взорвал бомбу в этом месте. Это было бы девяносто процентов имбрин с Великобритании, не говоря уже о нескольких со всего мира, уничтоженных в мгновение ока.

— Спасибо за утешительную мысль, — ответила Нур. — Теперь я чувствую себя гораздо спокойнее.

Енох дразнил меня всю оставшуюся часть пути по коридору, кланяясь и танцуя, пока я не покраснел от смущения.

— Прошу прощения, мистер Портман, сюда, мистер Портман! У вас на сапогах пятно грязи, мистер Портман, могу я его вылизать?

— Не будь ослом, — сказала Нур. — Он никогда никого не попросил бы так обращаться с ним.

Енох поклонился еще ниже.

— Мне очень жаль, если я когда-нибудь обидел вас, мадам.

Она игриво толкнула его, и он притворился, что наткнулся на стену, за что извинился и поклонился, а потом мы все рассмеялись. Было приятно смеяться и видеть, как смеется Нур, хотя бы на мгновение.

Коридор закончился, и мы оказались на верхнем этаже большого лекционного зала, который на самом деле вовсе не был лекционным залом, сообщил мне Гораций. Это была старая операционная, спроектированная так, чтобы зрители могли наблюдать за ужасной работой хирургов. Сидения располагались на уровне грубых деревянных скамей, расположенных концентрически и смотревших вниз на круглый пол, в центре которого находилась платформа размером с тело. Повсюду горели газовые лампы в гигантских люстрах, свисавших с потолка, и в железных канделябрах, обрамлявших стены.

Поделиться с друзьями: