Разрушенные

Подняв нож с покрывала, я намеренно порезала кружева на моих бедрах, позволив трусикам упасть на пол. Стоя голой перед ним, я пробормотала:

— Позволь мне раздеть тебя. Позволь мне касаться и целовать тебя. Позволь мне увидеть то, что ты прячешь под всей этой черной одеждой.

Он покачал головой.

— Это не случится. Твои синяки только исчезли. Что, если я убью тебя в следующий раз? Ты простила мне так много. Не проси меня снова причинять тебе боль.

Раздражение преследовало мою потребность, и я опустилась перед ним на колени, ползя к нему.

— Я не простила тебя. Я никогда не прощу, что ты душил меня до полусмерти. Но мне плевать, потому что ты должен мне. Ты должен мне еще один оргазм. Ты должен позволить мне попытаться и помочь тебе.

Я достигла края его кровати, и он попятился. Я встала на ноги, продвинувшись вперед.

Сохраняя то же самое расстояние между нами, Фокс пятился, направляясь к зоне отдыха у окна.

Пока мы танцевали по комнате, я принялась за свой глупый план. Мои ноги двигались к нему, когда я начала свое идиотское соблазнение.

— Работать рядом с тобой заставляет мое сердце колотиться... — я приложила палец на груди, прямо нал сердцем, — здесь.

Еще один шаг к нему.

— Говорить с тобой заставляет мое дыхание учащаться, вдыхать твой запах в мои легкие... — я прижала палец к своему солнечному сплетению, — сюда.

Фокс вел бой, на его лице отражались тысячи мыслей. С каждым шагом, что я делала к нему, я боялась, что он рассвирепеет и убьет меня, но не останавливалась.

— Смотреть на твои губы заставляет меня фантазировать о том, как ты целуешь меня. — Я провела пальцем по своему приоткрытому рту. — Сюда. — Каждая часть меня искрилась и шипела, и колола от потребности.

Фокс покачал головой, в его глазах скрывались желания, которые я не понимала.

Опустив пальцы, я потянулась к своей штанге на соске.

— Я хочу твой рот здесь. — Моя рука опускалась ниже, проходясь по цепи, мимо шрама от кесарева сечения после родов Клары, и смело направляясь между ног. — Я хочу твой язык здесь, — я ахнула, когда мои пальцы кружили по клитору.

Фокс врезался в кресло задней частью коленей. Его рука почти бессознательно сжалась на его эрекции, его взгляд жадно изучал меня.

Мое видение потемнело от похоти и разрушительного желания.

— Я хочу почувствовать тебя внутри меня. Я хочу услышать, как ты стонешь и задыхаешься, когда погружаешься все глубже.

Он тяжело сглотнул.

— Я... ты, трахни меня, Хейзел. — Его снежные глаза превратились в темно-серые, разжигая еще больше потребности в моем животе. — Я хочу тебя так чертовски сильно. Ты знаешь, как тяжело держать тебя на расстоянии, а затем ты приходишь и практически умоляешь меня погрузиться в тебя? У меня есть самоконтроль, но я не святой.

От его признания я стала еще более влажной, мое сердце взорвалось надеждой.

— Пожалуйста, Фокс. Я умоляю. Мне нужно, чтобы ты снова заставил меня кончить.

В считанные секунды он расстегнул брюки и его блестящая, твердая как скала эрекция высвободилась, только чтобы сразу оказаться в грубой, безжалостной руке.

Он сжимал себя яростно, его глаза дикие.

— Трогай себя. Заставь себя кончить.

Мои пальцы сильнее вонзились в мою кожу, принимая ту же самую боль, что причинял себя Фокс

— Я сделаю все, что ты хочешь, если это значит, что ты будешь голым и займешься со мной любовью.

Он застонал, его рука замедлилась до дразнящих поглаживаний его твердого ствола.

— Я не могу.

Закусив губу, я скользнула двумя пальцами себе между ног. Мои глаза были наполнены страстью, я выдохнула.

— Тебе нужно раздеться на какое-то время. Таков уж секс, Фокс. Соединение между двумя телами. Наслаждение от того, чтобы исследовать друг друга, касаться, гладить, лизать, пробовать…

Он прервал меня:

— Мне не нужно быть голым. — Его взгляд упал на колени. — Только здесь. — Его лицо потемнело, когда его рука демонстративно гладила. Блеск в его глазах выглядел, как будто он ожидал, что я остановлю его удовлетворение самого себя. Наклон его подбородка говорил о напускной храбрости того, как он потирал шелковистую, горячую плоть между ногами.

Я не могла отвести глаз от его члена, который уже блестел бусинками предэякулята.

— Представь, что твои пальцы — это мои пальцы. Что бы ты сделала?

Мои соски покалывало от власти в его голосе. Господство, пронизанное неопределенностью и грубым желанием.

Мои щеки покраснели от мысли о моих фантазиях. Он наблюдал за мной с таким пристальным вниманием. Мое тело не было идеальным. Я выносила ребенка. Я потеряла вес от стресса и не могла скрыть серебристые линии от растяжек снизу моего живота. Список моих уязвимых мест промчался в моей голове, накрывая меня волной возбуждения.

— Перестань думать и делай. — Фокс провел большим пальцем по головке члена, намеренно дразня меня, размазывая капли влаги.

Я двинулась вперед, пока мои колени почти не коснулись его. Мои глаза опустились к моей плоти, на его лице отпечаталось напряжение.

— Ты толкаешь два пальца, тебе нравится мое тепло, ты любишь мою влажность, — прошептала я. — Ты делаешь со мной то же самое, что и в теплице. Ты трогаешь меня так искусно. Я хочу, чтобы ты сделал это снова.

Он сглотнул. Его тело напряглось, член дернулся в его руке.

Я не могла дышать. Я не могла двигаться. Я стояла завороженная, не отрывая глаз от того, как он медленно касался своей эрекции, очаровываясь тем, как он оставил небольшую частичку контроля своей властной натуры.

Я чувствовала опасность, но также моя потребность в нем увеличивалась. Если я коснусь его сейчас, я сомневаюсь, что мои крошечные ножи защитят меня от него. Подчиниться ему было вопросом жизни и смерти.

— Что еще? — пробормотал он. — Что еще я бы сделал?

Мое тело было возбуждено, соски болезненно затвердели.

— Ты бы лизал мой клитор и пробовал, какая я влажная. Ты бы поцеловал и укусил кожу на внутренней поверхности моего бедра. — Я ущипнула свой клитор, очень-очень близко, чтобы поддаться оргазму, пульсирующему у меня в крови.