Разрушенный мир

Никто аж отшатнулся.

— Истинный предмет?! Мы же в астральной тени! Все, что тут есть, остается тут. Это нельзя забрать в настоящее! — прошелестел он.

— О, наивный. Это касается вещественных предметов. Михаэль ведь не забудет все, что с ним тут было, не утратит полученный здесь опыт. Содержание души, идеальное, забрать с собой можно. Ведь даже мы сами можем при большом усилии и желании проявляться иногда в настоящем. Уж не ради этого ли ты просишь увековечивания?

Айли хитро улыбнулась, натягивая грубые кузнечные перчатки. Я посмотрел на Никто.

— А может и ради этого, так что с того?! Я не злой дух, не мстительный! Мне можно!

— Ого. — улыбнулся и я. — В таком случае, всегда буду рад видеть тебя в гостях. Вас обоих.

— Я не свободный дух, как он, мальчик. Меня можно только призвать. А теперь хватит уже болтовни — иди сюда и мы сотворим тебе Оружие Души.

Не веря своим ушам, я подошел к горну, глядя на сжатый в руках стилет.

— Но этот ножик ведь вещественный, разве нет? — с сомнением протянул я.

— А вот в этом весь секрет. Тот самый, который я так и не раскрыла ордену до конца. Суть Оружия Духа в астральном теле, в духовном клинке. Его можно выковать хоть в собственном теле. Внешняя форма — лишь фикция, которой пользуются неопытные подмастерья. Я же умею ковать эти клинки прямо из частей души. Своей и чужой.

— Но разве он не будет вынужден отдать на это оружие часть самого себя? — неслышно подплыл Никто. — Я слышал, что императорские гвардейцы, пользующиеся такими клинками, отдавали на них часть своей души достаточную, чтоб расточить свою суть и утратить духовное бессмертие. Это так?

Я тоже с подозрением глянул на Айли, засыпающую в печь кристаллики статицита, найденные ей тут же в ящичке.

— Так. В обычном случае. Но ты ведь не вчера родился и сам видишь, что у нашего юного друга вдовесок к своей душе есть еще кое-что.

Догадаться, о чем она, было нетрудно. Я расстегнул изрядно подпорченную за сегодняшний день рубаху. На груди уже почти не осталось следа.

— Да. Это именно то, по следу чего я вас отыскал. Обрывки души принца Михаэля. Настоящего.

— Вот кстати. — продолжила Айли раздувать пламя в кузне. — А откуда ты, правда, такой взялся? Мы умеем… умели обращать часть астральной сущности в оружие. Но никто не думал, что переместить душу из одного тела в другое возможно.

— Вот как? А я думал, что у вас здесь это в порядке вещей. Тот маг, который меня здесь… встретил, так скажем. Он переместил мою душу в это тело так обыденно, будто каждый день так делает.

— Это невозможно. — вступил Никто. — Магия до настоящего не продвинулась так далеко. Вероятно, вы находились в неких необычных условиях. Быть может, существовала угроза жизни, или очень много сырой энергии, или этот маг очень хотел добиться успеха…

— Пожалуй, такой переход облегчился бы, если бы оба тела находились при смерти… — задумчиво добавила Айли. — Так, ладно. Подойди сюда. Будем ковать.

— Да, я бы сказал, что в наличии в тот раз было вообще все, что вы перечислили. — я улыбнулся, но на деле нервничал. Процедура предстояла явно неординарная.

Королева улыбнулась в ответ. Выпрямилась, поведя плечами, от чего ее тяжелая грудь качнулась туда-сюда. И сделала она это явно сознательно. В рваном платье, босая, и в глубоких кузнечных перчатках, в ином месте она смотрелась бы до смеху нелепо. Но здесь, в неровном свете пылающего пламени, в алых сполохах искрящего в огне статицита, посреди навеки — в прямом смысле на века! — замурованного каменного мешка, с тяжелым молотом в правой руке… О, ее атлетическая фигура, с лихвой одаренная природой всем, что отличает женское тело, смотрелась здесь превосходно. Не смущала меня и разница в возрасте — ведь еще несколько дней назад мне самому было за тридцать. А у нас это ведь порог старости.

Но королева выглядела пышущей здоровьем.

— Айли, в-вы… Вы готовы? Начнем, пожалуй.

Я хотел сказать не это, разумеется. Хотел сказать ей, что она прекрасна.

Но я вспомнил и ее историю. Вспомнил, что в этом временном отрезке прямо сейчас жестоко пытают ее мужа и дочь. Да и вообще, это всего-лишь призрак, тень истинной Айли. И, разумеется, ничего не сказал.

Это было бы очень глупо.

— Да, давай. Ложись на наковальню.

— Ч… чего?!

Однако, ложиться пришлось. Айли объяснила мне, что меня бить молотом никто не собирается. Просто именно в такой позиции кузнецу проще всего отделить от тела часть души.

Никто встал у мехов, раздувая пламя, я улегся на теплый металл у самой плавильной печи. Лицо заливал пот. Помещение уже изрядно нагрелось, а кислород выгорал все быстрее.

— Ну… приступим!

Айли замахнулась надо мной молотом. Но ударила по пустоте над моей грудной клеткой.

Воздух, однако, зазвенел и пошел еле заметными колебаниями. Я ощутил жар в груди — кристалл накалялся, стремясь защититься от явно магитческого воздействия. В ушах раздался шепот, не слышимый мной с первого дня.

— Нет…

— Чужак!

— Я растворяюсь…

— Не отдам! Не пущу!!!

— Помогите…

Последний всхлип был столь жалостливым, что на миг у меня дрогнуло сердце. Но лишь на миг. Эти обрывки личности безумца уже ни на что не годятся. Пусть послужат благому делу.

Моему.

Айли продолжала бить молотом воздух, звенело что-то невидимое, а я ощущал, как из груди утекает нечто… чужеродное. Лишнее. Все мое, к счастью, оставалось при мне.

Так продолжалось, пока надо мной не проявился полупрозрачный алый сгусток бесформенного… чего-то.

Никто хмыкнул, пояснив, что это лишенный формы и раздробленный дух. И Айли тут же взмахнула рукой, отправив этот дух в пламя печи.

— Вст… фу-ух! Вставай! — королева тяжело дышала. — Дальше я сама. Ты еще почувствуешь легкий укол в грудь. Не бойся — так установится связь твоей души с тем, что у нас получится. И форма твоего оружия проявится в зависимости от характера этой связи. Так что сядь вон в углу, думай о том, какое оружие хотел бы видеть. Да хорошенько думай! А я пока буду… у-ух, буду плавить.

И, подойдя к самой плавильне, Айли… рванула остатки своего платья в разные стороны, через секунду оставшись в чем мать родила. Ну и в перчатках, конечно. Грива мокрых от пота рыжих волос растеклась по подтянутой спине. Она произнесла что-то одними губами — и сунула руки прямо в огонь.

Да уж, так стало только лучше.

Я отвернулся, сосредоточившись на оружии. Хотя, сначала все-таки посмотрел еще немного, как эта женщина почти одними голыми руками мешает расплавленную массу чудовищных температур.