Разрушительница Тьмы

– Рун. – Разрушительница Тьмы склонила голову. – Твоя фамилия Хайкраун.

Его шея и щёки покраснели, и он кивнул.

– Мне следовало тебе сказать.

– Ты сказал, что лично знаком с королевской семьёй. – Разрушительница убрала меч в ножны, и плечи юноши чуть заметно опустились, а дыхание стало ровнее.

Он по-прежнему боялся её.

Они все её боялись.

Но почему? Она обратилась за ответом к памяти, но там была лишь зияющая дыра, и её края осыпались всякий раз, как Разрушительница Тьмы пыталась что-то вспомнить.

Обычно она не позволяла себе беспокоиться. Беспокойство (обычное для смертных) могло уничтожить её, если бы она дала ему волю. Но теперь, в этом коридоре, оскорблённая придворными, вызванная тайком, совершенно одна и неспособная вспомнить своё прошлое, дева почувствовала, как её разум затапливает беспокойство, словно тьма.

– Скажи, зачем ты шёл за мной? – спросила Разрушительница. – Скажи, зачем ты призвал меня, когда больше никто этого не хотел?

Принц Рун шагнул к ней, сначала осторожно, а потом, когда убедился, что она снова не вытащит меч, успокоился и подошёл поближе.

– Мне нужна твоя помощь. Три королевства нуждаются в твоей помощи.

Разрушительница ничего не ответила, потому что он явно напрашивался на похвалу за вполне разумное решение вызвать её, а она не привыкла награждать людей за простые инстинкты выживания. Разрушительница уже подарила им жизнь, каждые пару сотен лет спасая от демонов.

– Возможно, мои родители этого не признают, – продолжал принц Рун, – потому что закрыли глаза на правду. Они никому не позволяют говорить о следующем Вторжении.

– Об этом я уже слышала, – ответила Разрушительница.

Рун поморщился.

– Я прошу за них прощения. Они были неприемлемо грубы с тобой.

Разрушительница Тьмы не знала, что существует приемлемый уровень грубости.

– Но ты единственная можешь остановить войну с Эмбрией.

– Я не принимаю ничью сторону в ваших войнах. – Разрушительница Тьмы не повысила голос, и в нём не прозвучало никаких эмоций. В этом не было нужды. Но Рун всё равно вздрогнул.

– Дело не в этом. Я не прошу тебя принять чью-то сторону. Я прошу тебя спасти жизнь, нет, много жизней. Моя невеста…

– Я не спасаю невест. – И ради этого он её вызвал? Поэтому и проделал всё втайне? Неудивительно, что когда она разбудила его в башне, он не мог чётко объясниться. Его просьба была нелепой. – Мои обязанности просты. Я сражаюсь с демонами, чтобы вам не пришлось этого делать. Я не даю Злу разрастись. Я сражаюсь, чтобы вы в мире могли вести свои жалкие войны. Моё пробуждение ради иной цели карается смертью. – Прежде ей никогда не приходилось упоминать это правило, по крайней мере, она этого не помнила. Её память была совершенной… до настоящего времени.

Кажется, принц Рун был ошарашен.

– Для нас они вовсе не жалкие, – тихо возразил он, а потом более твёрдо добавил: – И ты перед нами в долгу.

Разрушительница Тьмы рассердилась.

– Я ничего вам не должна.

Она тысячи лет служила трём королевствам, и хотя они наверняка верили, что дали ей взамен всё, на самом деле им не удалось дать ей того, чего она по-настоящему хотела – покоя.

Покоя, чтобы больше не было постоянных войн, пробуждающихся демонов, необходимости постоянно возвращаться и решать те же самые проблемы снова и снова. Все беды люди навлекали на себя сами. Она так от этого устала.

Разрушительница отвернулась, но принц снова заговорил суровым голосом:

– Ты не знаешь, о чём я говорю?

Она посмотрела на него. Он знает? Принц догадался, что она потеряла свои воспоминания?

– Я хочу сказать, – осторожно продолжал он, – что у трёх королевств появился шанс на мир.

– Ты сказал, что Зло лишило их этой возможности. – Разрушительница снова посмотрела на Руна в поисках правды. – Скажи мне, чего ты хочешь.

– Моя невеста, наследная принцесса Эмбрии Иоханна Фортуин, попала в ловушку в место зла.

Разрушительницу Тьмы поразили сразу два факта. Принц из Кабервилла был помолвлен с принцессой Эмбрии. На протяжении долгих веков два королевства пытались уничтожить друг друга, а теперь заговорили о браке?

Брак бы заключили, если бы принцесса не попала в место зла.

И тогда перед Разрушительницей Тьмы встал второй, ещё более тревожный факт: люди начали попадать в места зла.

Но перед тем как снова заснуть, она всегда очищала эти места. Всегда. Она не могла забыть…

Но Разрушительница не могла вспомнить, как делала это в последний раз. В её памяти был очередной провал. От этой мысли её охватила тревога.

Возможно, Вторжение произошло, пока она спала.

– Скажи мне, как давно появились места зла.

Принц стал серьёзным.

– Четыре сотни лет назад.

Разрушительница сделала глубокий вдох. Она не пропустила Вторжение. Она просто… пренебрегла своими обязанностями. Почему-то она об этом забыла. Её тревога усилилась.

– Они во всех трёх королевствах, – продолжал принц Рун. – Как шрамы. Мы научились жить с ними рядом.

Наверное, поэтому люди ненавидели её. На протяжении четырёх сотен лет они жили в постоянном страхе.

Но это не имело смысла. Она не могла заснуть, пока люди страдали, а зло отравляло Салвейшен. И даже если она и поступила так неосторожно, смертные бы снова её вызвали, чтобы уничтожить места зла. У них было четыреста лет, чтобы это сделать.

– Понятно, – сказала Разрушительница. Но это было не так. Она совершенно ничего не понимала. Всё изменилось.

– Это ведь твоя работа – очищать места зла, верно? – Принц Рун оглянулся, потому что в тронном зале раздались голоса. Когда он снова перевёл на неё взгляд, в его тёмных глазах была тревога. – Мы могли бы начать с места, куда попала принцесса Иоханна. Если она всё ещё жива, – он сглотнул, – союз можно будет заключить. Мы можем положить конец этим жалким войнам.

Сарказм. Смертные использовали его как оружие.

Но если получится положить конец их войнам, если в Салвейшене воцарится мир, значит, Зло перестанет расти, и она сможет отдохнуть.

– Расскажи мне об этом союзе.

Шум в тронном зале усилился, и принц Рун знаком попросил Разрушительницу следовать за ним.

– Примерно три месяца назад Эмбрия прислала несколько дюжин голубей с письмами. Нам потребовалось много дней, чтобы сложить их все воедино. Наверное, они решили, что гонца могли убить прежде, чем письмо доберётся до нас. Мы поняли, что они предлагают заключить союз с помощью брака, потому что Ивасленд собирался нарушить соглашение Винтерфаст.