Разумные люди
Шрифт:
***
Антон Ушаков вернулся через три года. Он с трудом уже мог говорить.
– Сделайте... то, - ни голос, ни члены его уже не слушались. Но, тем не менее, больной настоял, чтобы сопровождающий остался за дверями кабинета. Домов сам усадил посетителя в кресло.
– То, что...
– Понял, - тихо сказал он.
– Не волнуйтесь. Потребуется время. Месяца два, может, чуть больше. Но я всё сделаю.
– Нужно... что-то? Новые... тесты?
– Нет. Идите домой. Всё, что нужно, у меня уже есть.
А вечером того же дня в кабинет Домова вошёл
– Вы... правда можете сделать то, о чём говорили?
– спросил, наконец, военный.
– Могу, - коротко отозвался блондин.
– И... что взамен?
– спросил генерал, поднимая на собеседника воспалённые глаза.
– Деньги? Воинское звание? Чего вы хотите? Всё, что угодно, только...
Григорий Антонович пожал плечами.
– Если хотите, можете погасить накладные расходы.
– Сколько?
– Я давно не наводил справки о стоимости материалов...
– задумчиво сказал Домов.
– Примерно...
От озвученной суммы глаза генерала полезли на лоб.
– Сколько?!! Да это бюджет всей моей воинской части за несколько лет!
Врач снова пожал плечами.
– Как хотите. Я не настаиваю.
– То есть?
– Мне ничего от вас не нужно. Я достаточно обеспеченный человек. Семьи у меня нет. Я могу произвести работы за свой счёт.
– Но зачем? Зачем вам это? Или вы хотите...
– Ушаков вдруг смертельно побледнел, - хотите использовать моего сына?..
Домов брезгливо поморщился.
– Я не собираюсь его как-то использовать. И после завершения операции дальнейшие отношения поддерживать не обязательно. Считайте просто, что ваш сын напомнил мне моего... отца. С моей стороны это просто дань памяти.
Когда генерал вышел, Григорий Антонович сел за компьютер и взломал систему госпиталя. Он залез в архив видеонаблюдений и вырезал обе только что заснятые беседы. Но запись не уничтожил, а сбросил на внешний носитель. Она пригодится, когда в его подвале откроет глаза Антон Ушаков, последним воспоминанием которого окажется, как он садился в кресло, расположенное в подвале Домова. Зато этот Ушаков сможет похвастаться не повреждённой болезнью психикой.
***
Сияющий, как начищенная бляха, Антон сжал плечи Домова и воскликнул:
– Гриш! Ты лучший в мире шафер! Всё это...
– Ушаков широким жестом обвёл праздничный зал.
– Ладно тебе, - усмехнулся Григорий, отмахиваясь от восторженности жениха. Не дожидаясь официанта, наполнил бокал шампанским.
– Нет, правда! Всё просто великолепно! И гости от тебя просто без ума...
– Угу, особенно вон тот офицер, - хрустальный фужер блеснул, указывая направление.
– Я не параноик, но, кажется, он хочет меня убить.
Антон беспечно рассмеялся.
– Он просто ревнует.
Лицо Домова слегка вытянулось, принимая вопросительное выражение.
– Мы ведь служили вместе. И были очень дружны. Я в их доме часто бывал... потом, когда я... болел... он очень меня поддерживал. Меня и Клару... Вот и рассчитывал, что шафером его позовут. Кстати, как ты догадался, что он офицер?
– весело сощурился жених.
– Я же шафер, - невозмутимо ответил Григорий.
– И ознакомился со списком гостей. Даже сам их рассаживал. Так вот я твёрдо помню,
– Они ведь друзья детства, - пояснил жених.
– Соседями были, в одной начальной школе учились. Андрюха нас с Кларой и познакомил, чтоб ты знал.
– Вот как...
– задумчиво произнёс Григорий и поставил бокал, так и не сделав ни одного глотка.
Когда начались танцы, Домов непринуждённо укрылся за одной из увитых цветочными гирляндами колонн. Однако долго наслаждаться уединением ему там не пришлось.
– Эй, шафер! Как тебя там?
– медику хватило одного взгляда, чтобы определить: развязность напускная. Светлов трезв как стекло.
– За знакомство?
Через полчаса они всё ещё сидели за одним столом, и от обоих уже сильно пахло коньяком.
– А ты здоров пить, Домов!
– с оттенком уважения резюмировал военный, всё это время усиленно подливавший собеседнику. Без всякого видимого эффекта.
– Я врач, - невозмутимо отозвался Григорий.
– Высоким содержанием спирта меня сложно удивить.
– Ну да, врач, - поддакнул Андрей, сам уже изрядно захмелевший.
– Ты ж нашего Антошку... того, на ноги поставил! Как те удалось-то? Наши-то костоправы говорили, мол, не лечится это.
– Экспериментальная программа, - сухо ответил Домов.
– Ага... так ты, это... эксперименты над ним ставил? Вроде как на кроликах?
– Я спас вашему другу жизнь, Андрей, - сказал врач, проницательно глядя на собеседника.
– Именно поэтому он сделал меня своим шафером. А не потому, что вы спали с его женой.
– Что-о-о? Да как ты?..
Рука Домова оказалась на удивление твёрдой. Без видимого усилия тот усадил Светлова обратно за стол.
– Клара почти месяц лечилась от одного довольно неприятного и весьма редкого в наших краях заболевания, передающегося половым путём. Редкого, потому что официальных отношений с Венерой мы не поддерживаем. Аборигены являются носителями, но страдают от недуга только земляне. Кстати, при отсутствии лечения летальный исход наступает в течение года. Так что я бы настоятельно рекомендовал вам обратиться в центр эпидемиологии. И сообщить о других партнёрах, кроме Клары, если таковые были.
Офицер угрюмо сверлил медика взглядом.
– Что, реально сдохнуть можно?
– И смерть будет очень мучительной, - кивнул Домов.
– Так что десять раз подумайте, прежде чем снова соберётесь насиловать венерианку.
Андрей Светлов долго смотрел на доктора, а потом не то язвительно, не то уничижительно хмыкнул:
– Да что ты знаешь, салага штатский, о том, что нужно мужику после боя? Когда вот на столечко от смерти был?
– Вы правы, - спокойно ответил Домов, и выражение его лица казалось подвыпившему офицеру совершенно безмятежным.
– Я ничего об этом не знаю.
– Вот и я говорю... а эти... они ведь даже не люди! Выглядят, как бабы, на ощупь, как бабы, визжат... тоже, как бабы. Но они другие, понимаешь? Не такие, как мы.
Домов прикрыл глаза.
***
Яркий, немного смещённый в ультрафиолетовую часть спектра свет. Смуглая женщина белозубо улыбается ему:
– Ну наконец-то, доктор У'Агр-Оль. Только вас ждём.
Ассистент поворачивает верньер. Внимание всех присутствующих обращается к прозрачному окошку в стене барокамеры.