Развесистая клюква Голливуда

– Ты упал? – забеспокоилась я. – Осторожней надо! Эй, Сеня!

Но он молчал. К сожалению, Семен очень неосторожен, а в подполе есть притолока, о которую можно треснуться головой.

– Идиот! – в сердцах воскликнула я и спустилась по ступенькам, ожидая увидеть его на полу.

Но Сеня стоял возле длинных деревянных полок, прикрепленных к одной из стен. Белка рассказывала мне, что в голодные годы перестройки она хранила здесь огромное количество консервов. На крепко сколоченных стеллажах стояли жестяные банки со сгущенкой, тушенкой, топленым маслом, маринованными огурцами, помидорами, вареньем. Когда в Россию хлынули импортные продукты, подполом перестали пользоваться, но крепкие стеллажи остались и сейчас выглядят как новые. Их собирал отец Вадима, Сергей Петрович Ханков, они тщательно ошкурены, покрыты морилкой, лаком. Сергей Петрович, в отличие от многих, был очень аккуратен, даже педантичен. Чего нельзя сказать о Сене, который сейчас стоит с тупым видом, покачиваясь с носков на пятки.

– Что замер? – спросила я. – Ухитрился приложиться головой о притолоку? И кто ты после этого? Даже в подвал без приключений спуститься не можешь!

Семен ткнул пальцем в угол:

– Степа! Гляди! Жуть!

Я прищурилась: в темноте белел непонятный предмет. Пытаясь разглядеть, что это, я сделала несколько шагов и взвизгнула.

Вот уже несколько дней хлещет ливень, и в подвал стала просачиваться вода. Ничего нового. Каждую весну и осень Белка нанимает людей, которые гидроизолируют подпол, но все равно по одной из стен рано или поздно начинает ползти цепочка капель. Из-за дождя здесь сыро, вода размыла часть земляного пола, и из него торчит… человеческая рука.

Глава 28

– Что? Что? Что? – засуетилась Катя. – Мне спуститься к вам?

Я прохрипела.

– Нет необходимости! Я раздавила лягушку.

– Фу-у-у, – протянула Катя и отошла от лестницы, – какая гадость! Я их боюсь.

– Это ж не жаба, – возразил Семен, – это ж…

Я его пнула:

– Если расскажешь Катьке, что тут увидел, больше у нас не работаешь.

– Понял, – испугался Сеня, – заткнулся.

– Вот и молчи, – приказала я, – вылезай и сиди в столовой.

В номер Пряниковых я вошла с озабоченным видом:

– В погребе полно воды.

– Откачаем, – махнула рукой Белка, – есть насос.

– Это имеет смысл делать после окончания потопа, – возразила я. – Ваня, пойдем, глянешь на сундук-морозильник. Думаю, мы сможем поместить туда тело Кузьмы Сергеевича. Никита, останьтесь здесь с Белкой. Не хочется бабушку бросать одну около покойника.

– Ну, конечно, – кивнул Бурундуков, – не волнуйся, Изабелла Константиновна в надежных руках.

– Здесь почти сухо, – удивился Ваня, когда мы очутились в подполе.

Я указала в угол:

– Там смотри.

Иван подошел к стене, присвистнул и деловито сказал:

– Дай кисточку. У вас над плитой пара штук висит.

Минут через десять из земли показалось лицо.

– Это она, – прошептала я сдавленно. – Та самая девушка из коридора. Мы с Белкой ее искали, думали… кто-то из постояльцев дурит, подозревали вас с Мишей… и…

Я говорила сбивчиво, проглатывала слова, но Ваня меня понял.

– Похоже, незнакомка была мертва, когда ее перенесли в холодильник, – сказал он, – все решили, раз он пуст, значит, девушка жива. Тогда в коридоре меня не было.

Я кивнула:

– Точно, я подумала, что ты тайком снимаешь происходящее.

Ваня вздрогнул.

– Нет, у меня голова разболелась, я принял лекарство, оно со снотворным. Я спал. Очень крепко. Я бы понял, что это труп, но меня-то не было. А остальные испарились. И откуда Сене понять: несет он живого человека или мертвого? Опыта по перетаскиванию трупов у него нет.

– Какой смысл перемещать тело? – прошептала я.

Ваня подтолкнул меня к лестнице:

– Так. Успокойся. Нам не нужна паника. В отеле начнется массовый психоз, как только ты сообщишь о находке.

– Да, – признала я, – это ни к чему.

– Согласен, – кивнул Иван. – О мертвой девушке молчим. Тело Кузьмы Сергеевича устроим в холодильнике. Конечно, не положено замораживать труп, когда он лежит на боку, но у нас экстремальные обстоятельства. Выпей валокордин и попытайся прийти в себя.

Меня оставила тошнота, а удавка, перехватывающая горло, ослабла.

– Я в порядке. Вот почему на ступеньках отсутствовала пыль. В подвал недавно спускали тело несчастной.

– Молодец, ты взяла себя в руки, – похвалил меня Ваня. – Не бойся, я с тобой, а вместе мы сила.

Я ощутила прилив благодарности.

– Ваня, мне надо тебе кое-что рассказать. Про Бурундукова.

– Потом, – отмахнулся студент.

– Это очень важно, – настаивала я.

Иван начал подниматься по ступенькам.

– Давай решать проблемы по мере их поступления. Сначала Кузьма Сергеевич, потом остальное.

К вечеру в «Кошмаре» установилось некое подобие порядка. Гости сели за стол. Геннадий Петрович не потерял аппетита, даже возмутился, увидев еду:

– Опять тосты!

– Ты что, мечтал получить на ужин сложносочиненную солянку? – резко спросил Никита. – Скажи спасибо, что Олеся успела хлеб поджарить.

– Нормально, пап, – одернула самозванца Юля. – Горячее, и ладно.

Маша молча поела и поднялась в номер с подносом для Олега.

Белка отправилась на кухню, и оттуда незамедлительно послышался ее голос:

– Катя! Достань чайный сервиз.

– Лучше в кружки налить, – возразила горничная.

– Нет, вынимай набор! И почему в нем нет одной чашки? – рассердилась бабуля.

– Анна в ней чай для Кузьмы Сергеевича носила, – пояснила Катя, – чашка у них в спальне осталась!

Из холла послышались шаги, в комнату бочком вошла Аня.

– Можно… мне… кусочек… хлеба, – пролепетала она, – ноги… подкашиваются…

Я невольно посмотрела на ступни Пряниковой и привстала. На Ане были белые балетки с бантиками, которые крепились к мыску большой кожаной кнопкой. Сразу заныл правый бок – именно по нему била меня незнакомка, когда я была в костюме медведя-гризли, била и приговаривала: «Идиот! Велено было не вмешиваться, ты погубишь весь план!»

Значит, это Аня. Она не в курсе, кто скрывался под нарядом гризли. Да что у нас здесь происходит? Я шлепнулась назад на сиденье. Степа, попытайся принять обычный вид!