Развод с монстром
Шрифт:
– Слушай, ну мы с самого начала знали, что дело – дрянь, – тихо заметил Леша.
Я рассеяно кивнула. Все это дико вымотало, и хотелось, чтобы быстрее кончилось.
– Вернемся к своим скучным делам, – тихо помешивал он ложкой чай в стаканчике. – Но сначала выспимся. Ты уже смотрела показатели пациента?
– Да.
– Что там?
Я усмехнулась. Лешка что в институте у меня списывал, что тут. И я бы не замечала этого здесь, если бы меня это не бесило во времена учебы.
В диагностический отдел такого уровня я попала несколько лет назад благодаря связям мужа. Но меня это не смущало. На моем счету немало успешных сложных случаев диагностики,
Пациенты здесь обследуются и лечатся непростые. Нередко они возвращаются с государственных заданий, и их приходится спасать от всякого рода изощренных отравлений и прочих вариаций недугов.
Но этот случай будет провалом. Мы беспомощно наблюдали прогрессирующую пневмонию пациента, но не могли найти ее причину. Перебрали массу версий, проверили на все, что только можно – исключили опухоли, инфекции и много всего другого. Но болезнь продолжала его убивать.
– Приехали, – тихо возвестил Леша. – Так что там с динамикой?
Мне на пейджер пришел вызов в комнату совещаний.
– Пошли, по дороге расскажу.
Мы успели расположиться за столом аккурат за пару минут до того, как в коридоре послышался топот. А когда на пороге комнаты возникли мужчины в спец форме, у меня глаза едва не полезли на лоб. За ними внутрь прошел молодой мужчина с темно-рыжими волосами, торчавшими из-под капюшона толстовки. Он был одет в спортивные штаны и кроссовки, будто его вытащили из спортзала. И это наш «шаман»?
– Надежда, Алексей…
Я вздрогнула и перевела взгляд на главу отделения Савелия Анатольевича Краморова, возникшего рядом с гостем. Сегодня он даже без трости, что редко бывало. Настолько воодушевлен визитом «шамана»?
– … Прошу познакомиться с независимым экспертом, – и он указал на мужчину в толстовке, – Верес Олегович Бесовецкий. Незаурядный диагност, патолог, токсиколог. Нам стоило больших трудов получить его согласие прибыть сюда.
Я подняла взгляд на эксперта. Что за имя такое – Верес? А вид у него был такой, будто его держали на прицеле снайперской винтовки. Лет тридцать навскидку, а выглядит он так, что больше напоминает бедного студента, чем специалиста по патологиям. И знакомиться он тут ни с кем не собирался. Откуда такое стремление его заполучить и по каким заслугам? Когда он подошел к столу и поднял на меня внимательный взгляд, я совсем растерялась. Радужки его глаз были цвета янтарной смолы, светящейся изнутри.
– Надежда Яковлевна Айзатова, – представилась я хрипло, не рискнув протянуть руку.
Леша попробовал:
– Алексей Григорьевич Строганов.
Но ладонь его так и зависла в воздухе.
– Верес Олегович, команда моих докторов введет вас в курс дела, – постановил Краморов, игнорируя специфичное поведение гостя.
Его, похоже, ничего не смущало, но это и неудивительно. Савелий Анатольевич тут, наверное, много всего повидал.
– Просто покажите мне пациента и будьте готовы ответить на вопросы, – сухо перебил Краморова «эксперт» и почему-то снова посмотрел мне в глаза.
Внутри что-то дрогнуло на звук его голоса. Да что же это за тип такой? Я непроизвольно задышала чаще, напряженно сжав губы. Странный, очень. Как загнанный зверь, он бросал короткие взгляды то на присутствующих, то по сторонам, то устремлял все внимание в окно. И снова
возвращался ко мне. И то ли от усталости, то ли от напряжения, но меня начало знобить.– Пойдемте, – поднялась я и нервно кивнула на выход.
За мной двинулись все – гость, его конвой, главный и Леша. Нет, задавать вопросы здесь вообще не в моей компетенции, иначе никогда больше не позовут. В лучшем случае. Но все это выглядело слишком странно.
В диагностическом корпусе стояла пронзительная тишина, которую быстро разбавил топот тяжелых сапог. Бесовецкий шел, сложив руки в карманы толстовки, и вел себя отстраненно настолько, что сначала мне показалось, он вообще не собирается сотрудничать. Я непроизвольно поискала красную точку у него на спине, когда он встал перед стеклом, отгораживающим пациента.
– Верес Олегович, вам предоставят защитный костюм, – сообщил Краморов.
– Предоставьте мне возможность спокойно поработать, – холодно отбрил Бесовецкий, сужая глаза на пациенте. – Мне нужно все в печатном виде. И дайте маркер. Включите свет в коридоре. Принесите воды. А вы, – он обратился ко мне, – начинайте рассказывать. Всех остальных я бы попросил покинуть помещение. Терпеть не могу, когда через плечо смотрят.
Ему определенно чем-то сильно досадили. Краморов помрачнел, зыркнув напряженным взглядом на главу оперативников, и, несмотря на то, что тот отрицательно покачал головой, упрямо постановил:
– Все вышли.
Когда топот и недовольное сопение стихли, Бесовецкий дал отмашку:
– Начинайте.
– Пациент, возраст сорок восемь лет, мужчина…
Я методично выкладывала Бесовецкому все – хронологию заболевания и диагностики, принятые меры по облегчению течения болезни, версии диагнозов, которые мы разработали и не нашли подтверждения. Когда ему принесли ворох распечаток, он уселся на полу, поставил рядом стакан воды и принялся раскладывать листы вокруг себя.
– Расскажите заново, – приказал он не глядя.
– Заново? – опешила я.
– Да. Я попрошу вас сделать это еще несколько раз.
– Надь, я принесу еще кофе, – и Леша ретировался.
А я принялась выполнять просьбу этого странного мужчины. Он использовал меня, как диктофон, на котором записано все, что касалось дела, и заставлял «перематывать запись» туда-сюда – то начинать с середины, то повторять начало… Через час я была уверена, что он издевается. Но решила, что это достойная плата за мою никчемность. И послушно «проигрывала» ему нужный кусок хронологии.
– Какие вредные привычки у пациента? – неожиданно перебил он меня в очередной раз, широким жестом перечеркивая на стекле большой квадрат данных.
– Курение, умеренный прием алкоголя, – сипло перечислила я и сделала глоток кофе.
– Точно, – раздраженно потребовал он. – Мне нужно точно. Сколько?
– Около ста миллилитров слабоалкогольных напитков в день, раз в неделю – двести миллилитров крепких. С его слов. Пачка сигарет в сутки, иногда две.
Я поймала на себе пронзительный взгляд Бесовецкого:
– Хобби?
– Что?
– Какие у него хобби?
Я пожала плечами:
– Мы опросили его на связь с токсичными материалами, но ничем таким он не занимается.
– Где он находился в последние несколько дней перед госпитализацией?
– У себя в доме за городом.
– Мне нужно фото его загородного дома.
– У нас нету, – начала было я, но тут вступился Краморов, все это время стоявший поодаль:
– Будут, – и он вскинул мобильный к уху, отходя к противоположной стенке.