Развод с монстром

– Слушай, ну мы с самого начала знали, что дело – дрянь, – тихо заметил Леша.

Я рассеяно кивнула. Все это дико вымотало, и хотелось, чтобы быстрее кончилось.

– Вернемся к своим скучным делам, – тихо помешивал он ложкой чай в стаканчике. – Но сначала выспимся. Ты уже смотрела показатели пациента?

– Да.

– Что там?

Я усмехнулась. Лешка что в институте у меня списывал, что тут. И я бы не замечала этого здесь, если бы меня это не бесило во времена учебы.

В диагностический отдел такого уровня я попала несколько лет назад благодаря связям мужа. Но меня это не смущало. На моем счету немало успешных сложных случаев диагностики, и это по-настоящему наполняет мою жизнь смыслом, потому что обычная работа не приносит такого удовлетворения. Да и все остальное – тоже. Если бы от меня не было пользы, никакие связи не помогли бы тут остаться. Жаль, что задания даются лишь время от времени.

Пациенты здесь обследуются и лечатся непростые. Нередко они возвращаются с государственных заданий, и их приходится спасать от всякого рода изощренных отравлений и прочих вариаций недугов.

Но этот случай будет провалом. Мы беспомощно наблюдали прогрессирующую пневмонию пациента, но не могли найти ее причину. Перебрали массу версий, проверили на все, что только можно – исключили опухоли, инфекции и много всего другого. Но болезнь продолжала его убивать.

– Приехали, – тихо возвестил Леша. – Так что там с динамикой?

Мне на пейджер пришел вызов в комнату совещаний.

– Пошли, по дороге расскажу.

Мы успели расположиться за столом аккурат за пару минут до того, как в коридоре послышался топот. А когда на пороге комнаты возникли мужчины в спец форме, у меня глаза едва не полезли на лоб. За ними внутрь прошел молодой мужчина с темно-рыжими волосами, торчавшими из-под капюшона толстовки. Он был одет в спортивные штаны и кроссовки, будто его вытащили из спортзала. И это наш «шаман»?

– Надежда, Алексей…

Я вздрогнула и перевела взгляд на главу отделения Савелия Анатольевича Краморова, возникшего рядом с гостем. Сегодня он даже без трости, что редко бывало. Настолько воодушевлен визитом «шамана»?

– … Прошу познакомиться с независимым экспертом, – и он указал на мужчину в толстовке, – Верес Олегович Бесовецкий. Незаурядный диагност, патолог, токсиколог. Нам стоило больших трудов получить его согласие прибыть сюда.

Я подняла взгляд на эксперта. Что за имя такое – Верес? А вид у него был такой, будто его держали на прицеле снайперской винтовки. Лет тридцать навскидку, а выглядит он так, что больше напоминает бедного студента, чем специалиста по патологиям. И знакомиться он тут ни с кем не собирался. Откуда такое стремление его заполучить и по каким заслугам? Когда он подошел к столу и поднял на меня внимательный взгляд, я совсем растерялась. Радужки его глаз были цвета янтарной смолы, светящейся изнутри.

– Надежда Яковлевна Айзатова, – представилась я хрипло, не рискнув протянуть руку.

Леша попробовал:

– Алексей Григорьевич Строганов.

Но ладонь его так и зависла в воздухе.

– Верес Олегович, команда моих докторов введет вас в курс дела, – постановил Краморов, игнорируя специфичное поведение гостя.

Его, похоже, ничего не смущало, но это и неудивительно. Савелий Анатольевич тут, наверное, много всего повидал.

– Просто покажите мне пациента и будьте готовы ответить на вопросы, – сухо перебил Краморова «эксперт» и почему-то снова посмотрел мне в глаза.

Внутри что-то дрогнуло на звук его голоса. Да что же это за тип такой? Я непроизвольно задышала чаще, напряженно сжав губы. Странный, очень. Как загнанный зверь, он бросал короткие взгляды то на присутствующих, то по сторонам, то устремлял все внимание в окно. И снова возвращался ко мне. И то ли от усталости, то ли от напряжения, но меня начало знобить.

– Пойдемте, – поднялась я и нервно кивнула на выход.

За мной двинулись все – гость, его конвой, главный и Леша. Нет, задавать вопросы здесь вообще не в моей компетенции, иначе никогда больше не позовут. В лучшем случае. Но все это выглядело слишком странно.

В диагностическом корпусе стояла пронзительная тишина, которую быстро разбавил топот тяжелых сапог. Бесовецкий шел, сложив руки в карманы толстовки, и вел себя отстраненно настолько, что сначала мне показалось, он вообще не собирается сотрудничать. Я непроизвольно поискала красную точку у него на спине, когда он встал перед стеклом, отгораживающим пациента.

– Верес Олегович, вам предоставят защитный костюм, – сообщил Краморов.

– Предоставьте мне возможность спокойно поработать, – холодно отбрил Бесовецкий, сужая глаза на пациенте. – Мне нужно все в печатном виде. И дайте маркер. Включите свет в коридоре. Принесите воды. А вы, – он обратился ко мне, – начинайте рассказывать. Всех остальных я бы попросил покинуть помещение. Терпеть не могу, когда через плечо смотрят.

Ему определенно чем-то сильно досадили. Краморов помрачнел, зыркнув напряженным взглядом на главу оперативников, и, несмотря на то, что тот отрицательно покачал головой, упрямо постановил:

– Все вышли.

Когда топот и недовольное сопение стихли, Бесовецкий дал отмашку:

– Начинайте.

– Пациент, возраст сорок восемь лет, мужчина…

Я методично выкладывала Бесовецкому все – хронологию заболевания и диагностики, принятые меры по облегчению течения болезни, версии диагнозов, которые мы разработали и не нашли подтверждения. Когда ему принесли ворох распечаток, он уселся на полу, поставил рядом стакан воды и принялся раскладывать листы вокруг себя.

– Расскажите заново, – приказал он не глядя.

– Заново? – опешила я.

– Да. Я попрошу вас сделать это еще несколько раз.

– Надь, я принесу еще кофе, – и Леша ретировался.

А я принялась выполнять просьбу этого странного мужчины. Он использовал меня, как диктофон, на котором записано все, что касалось дела, и заставлял «перематывать запись» туда-сюда – то начинать с середины, то повторять начало… Через час я была уверена, что он издевается. Но решила, что это достойная плата за мою никчемность. И послушно «проигрывала» ему нужный кусок хронологии.

– Какие вредные привычки у пациента? – неожиданно перебил он меня в очередной раз, широким жестом перечеркивая на стекле большой квадрат данных.

– Курение, умеренный прием алкоголя, – сипло перечислила я и сделала глоток кофе.

– Точно, – раздраженно потребовал он. – Мне нужно точно. Сколько?

– Около ста миллилитров слабоалкогольных напитков в день, раз в неделю – двести миллилитров крепких. С его слов. Пачка сигарет в сутки, иногда две.

Я поймала на себе пронзительный взгляд Бесовецкого:

– Хобби?

– Что?

– Какие у него хобби?

Я пожала плечами:

– Мы опросили его на связь с токсичными материалами, но ничем таким он не занимается.

– Где он находился в последние несколько дней перед госпитализацией?

– У себя в доме за городом.

– Мне нужно фото его загородного дома.

– У нас нету, – начала было я, но тут вступился Краморов, все это время стоявший поодаль:

– Будут, – и он вскинул мобильный к уху, отходя к противоположной стенке.