Развод с монстром

Спецназовец вышагивал рядом расслаблено и не спеша. Зачем тогда обкладывал меня своими гориллами, как ушиб кусками льда – непонятно.

– А ты бы поимел, а то мне обещали развлечение с делом, но не вышло…

– Может, потому что актрисы все же неплохие доктора? – попытался поддержать он беседу.

– Это так, – вздохнул я. – А по какому делу идем? Мое правительство уже надрало вам задницу?

– Верес Олегович, ну а за что? – усмехнулся он. – Вам у нас плохо?

– Думаешь, у вас такой вкусный кофе и бутерброды?

А мужик – из приближенных. Зачем это мне? Дурацкая привычка собирать информацию обо всем, с чем меня сталкивало. Тем более, если не по своей доброй воле. Да и злая воля всегда была мне ближе.

– Я считаю, что дар должен использоваться, – пафосно заявил он.

– Осуждаешь меня? – усмехнулся я. – Ты жил когда-либо с дулом в заднице? Поверь, тебе бы не понравилось.

– Понимаю. Но мы могли бы вас защитить.

– Люди? Меня? – осклабился я.

– Вы нас всегда недооценивали.

– Для этого всегда были основания.

– Согласен. Но нам есть, что предложить.

– Я сегодня заметил, – кивнул я покладисто. – Начальник, а имя у тебя есть?

– Я пытался представиться сегодня…

– И все же?

– Данил.

– Не буду врать, что мне приятно.

– Не утруждайтесь.

На этом я выдохся. Злость и раздражение сцедить не вышло.

Мы поднялись наверх, откуда меня спустили несколькими часами ранее после убедительного монолога руководства этой дыры о том, что мне нужно быть паинькой и помочь людям. Они, конечно же, в долгу не останутся. Но я не питал иллюзий. Давно. И лучшей наградой за помощь мне станет моя свобода и фора, чтобы успеть замести следы прежде, чем я понадоблюсь кому-то еще.

Я непроизвольно принюхивался и присматривался ко всему, что поможет спасти жизнь в случае чего. Слабые стороны моих тюремщиков мне были уже более-менее понятны. У Данила, к примеру, правая рука сильнее левой, а пистолет у него в нагрудной кобуре с левой стороны. На левую ногу он опускается тяжелее. Алкоголь не пьет, не курит, но вот энергетик недавно употребил, а это значит, что он измотан в какой-то степени. Но это если мне предстоит вырубать его первым, конечно…

– Верес Олегович, – Данил толкнул передо мной двери уже знакомого кабинета, и я с удивлением обнаружил, что напротив главного сидит… Давид Горький.

На мое появление он поднялся и протянул мне руку:

– Верес Олегович, здравствуйте.

Я настороженно ответил. Нет, появление Горького здесь обрадовало. Значит, мои наблюдения мне вряд ли понадобятся. Но и обольщаться я не спешил, ведь Давид все же был представителем Высших, а с ними я зарекся иметь дело еще больше, чем с людьми.

– А ты говорил, – усмехнулся я Данилу.

– Верес Олегович, прошу, проходите, – указал мне владелец кабинета на кресло рядом с Горьким. – Я как раз рассказывал Давиду Глебовичу, что у нас с вами соглашение, и никаких претензий быть не может.

Я состроил кислую рожу Горькому:

– Да, Давид, я на все согласился.

Хоть и не до конца понял, на что именно. Чувствовал себя как конфетка от кашля, зажатая между зубами – трещал по швам, собираясь прожить яркую, но недолгую жизнь. Каждый в этой комнате прекрасно все понимал. Давид – что меня выудили против воли из леса и притащили сюда на аркане. Глава отделения – что Горький это прекрасно осознает. Что только Давид тут делает и как узнал?

– Мы гарантировали благодарность за раскрытие дела, ради которого позвали Вереса Олеговича. И свои обязанности выполним. Верес Олегович со своей стороны договоренности уже выполнил. – И он перевел на меня пронизывающий взгляд. – Блестяще, надо сказать.

– Не буду спорить, – напряженно вздохнул я. – Мы с Надеждой Яковлевной ждем результаты тестирования.

– ЭМГ показало очень высокую скорость проведения и реакцию мышц на импульсацию. Сейчас организм пациента пытается компенсировать гибель нейронов и вырабатывает избыточное количество глутамата натрия для компенсации нарушений в нервной системе. Остается только выявить, наследственный ли у пациента БАС или нет.

Я по привычке не упускал возможность блеснуть умом и сообразительностью, потому что это по каким-то причинам всегда оттягивало критические моменты в моей биографии. Но неумолимо создавало новые.

– Хорошо, – кивнул главный. – Давид Глебович, могу я побеседовать с Вересом Олеговичем с глазу на глаз? Некоторые обстоятельства его работы конфиденциальны…

Горький бросил на меня взгляд, кивнул и вышел. За ним убрался и Данила.

– Верес, я буду откровенен, – заговорил глава отделения, – вы сегодня очень впечатлили.

– Я уже говорил, что все сделала Надежда Яковлевна, – хмуро возразил я и раздраженно зарычал.

Человек напрягся, а мне сдавило грудную клетку от злости. Я ненавидел чувствовать страх перед теми, у кого есть возможность припереть меня к стенке и заставить кого-то спасать.

– Я не буду извиняться за своего нервного зверя, – усмехнулся я. – Поверьте, ничего хорошего мы с ним в жизни после слов восхищения не получали.

– Верес, я все об этом знаю, – неожиданно учтиво заверил он, – и мне правда жаль, что у вас такой опыт общения с теми, кто нуждался в вашей помощи. Я хочу предложить вам сотрудничество. – Он сделал весомую паузу, в которую я никак не дал ему понять, что мне интересно. Но это не лишило его энтузиазма. – И защиту. Реальную защиту. Вы сможете просто работать, просто жить жизнь.

Я пялился на его гладкий стол, щурясь на невнятное отражение лампы от его поверхности.

– А если я не соглашусь, вы продолжите за мной слежку и охоту, чтобы был в доступе в случае чего?

Главный разочаровано нахмурился.

– Не мне вам рассказывать, что мир несправедлив. Что все друг друга используют в собственных целях, а цели оправдывают средства. Не всему есть смысл противостоять. Я предлагаю вам больше, чем защиту. Чувство собственного достоинства, Верес. Уверен, оно для вас значит многое, раз вы предпочитаете оставаться вне зоны доступа.

– Да, я предпочитаю оставаться свободным, – выплюнул я.

– Я предлагаю вам свободу, – надавил он и откинулся на спинку кресла. – Подумайте, я не тороплю. Ваш гонорар переведен на счет. А на вашей почте – условия трудового контракта.

С моих губ сорвался смешок.

– Простите, одичал, – усмехнулся я криво. – Так вы меня отпускаете?

– Так вы ручаетесь за диагноз?

– Да. И вы это знаете.

– Знаю. Тогда на этом все. И я жду от вас ответа.

Как же хотелось послать его в задницу! Но я только кивнул и направился на выход. Горький ждал с Данилой.