Развод. Адвокатская тайна
Шрифт:
Ужасно плохое предчувствие теснится в груди. Кроме страховой, мне необходимо срочно перезвонить Оле.
Разрывает. Хочется смахнуть к черту все со стола!
— Алло, — грохочет в трубке голос страхового агента.
— Добрый день. Комиссаров Олег, — начинаю деловито, уже и сам все понимая. — Вы звонили мне недавно по поводу страхового случая.
— Да-да, здравствуйте, — мужчина представляется и продолжает. — Я обязан уведомить вас, что в полученных мной документах допущена ошибка. Она несущественная. Можем отложить рассмотрение, пока вы не
— О какой ошибке идет речь? — уточняю я, с присвистом выдыхая.
— Несоответствие номера транспортного средства и паспортных данных владельца. Как я понимаю, неправильно указана фамилия второго участника аварии, но мне необходимы корректные документы, сами понимаете…
Я помню, какая фамилия там указана. И это катастрофа.
— Все ясно. Я понимаю вас. Разберусь и перезвоню вам. Пока приостанавливаем.
— Прекрасно. Думаю, нескольких дней вполне достаточно, чтобы внести изменения.
— Более чем.
Поджимая губы, отключаюсь и…
Опускаю веки.
Они неправильно указали ее фамилию в протоколе. Я и думать уже забыл. Если бы не сегодняшнее происшествие…
Как?! Как оно могло вот так все произойти?!
Настолько нелепо, глупо, по случаю! И в то же время с отвратительными последствиями!!!
Набираю номер Оли и поднимаюсь: сидеть сейчас на месте точно не для меня!
— Оля! — зову ее, как только она поднимает трубку. Мне становится плохо уже только от одного ее прерывистого дыхания, как будто кол вонзили в сердце. А учитывая мои заслуги на сегодня — осиновый!
— Что это было? — кратко уточняет она.
Да что уж тут скажешь…
— Оль, я приеду к тебе, как мы и планировали. Все обсудим.
Надежда на спокойное восприятие со стороны Оли и так не была слишком яркой, теперь же она угасает совсем.
— Нет, ты уж поясни, пожалуйста. Значит, ты намерен защищать в суде интересы моего мужа?
— Оль, я сейчас в таком же положении, как и ты. Давай не станем заранее делать выводы. А обсудим вместе. Спокойно…
— То есть ночью ты будешь иметь меня в постели. А днем — в зале суда?
— Оля! Не надо!
— А ты отлично устроился. Олег. Или мне теперь обращаться к тебе по отчеству и на вы?
Мое имя она ядом выплюнула в трубку. Как бы мне хотелось оказаться сейчас рядом с ней! Я стараюсь максимально сохранять спокойствие, но до взрыва недалеко.
— Послушай. Я только что узнал, что ты и жена Извольского — один и тот же человек. Я правда не знал.
— Олег. Давай так, мне через три минуты нужно быть готовой к записи.
— Я понимаю. Я приеду, как мы и договаривались.
— Нет уж. Я… Я подумаю. На новую квартиру ко мне приезжать необязательно.
— Оль. Ты не руби так сразу. Понимаю твое замешательство, но я ошарашен не меньше. Один откровенный разговор, я думаю, мы оба заслужили.
— Я позвоню тебе. Сама, — подчеркнуто вежливо произносит она и отключается, даже не дожидается
моего ответа.Я стою как придурок с трубкой в руке. Пальцы до неприятных ощущений сжимают корпус. В динамиках — добивающая тишина. Она настолько зловонная и удушающая, что хочется поморщиться.
Казалось бы… Куда еще хуже? Но нет.
И это еще не все. Решающий удар — то, что Олю будет защищать Миронова. И если Маша узнает о нашей с Олей связи, она сгноит нас обоих, потому что на руках у нее окажется слишком много козырей.
Глава 21
Решительным шагом я направляюсь в сторону подъезда. Олину машину уже нашел во дворе, значит, жена Извольского дома.
В домофон никто не отвечает, я отказываюсь верить, что Оля нарочно меня не впускает.
Я ведь ничего ей не сделал!
Жду еще немного. Вновь набираю цифры…
— Ты уже на страже?
Резко оборачиваюсь на голос, выдыхаю, обнаруживая перед собой Олю. Собранная. Спокойная. Красивая. Но такая холодная, что по стену кулаком задеть хочется.
В голубых глазах нет недоверчивости или злости. Это, конечно, радует, но женская отчужденность не добавляет мне стойкости.
Взглядом я настороженно ощупываю ее лицо, скольжу ниже. Отыскиваю деталь, за которую могу зацепиться.
— Давай донесу.
Забираю у нее пакеты. То, что Оля не сопротивляется, а невозмутимо вручает мне сумки — это очень обнадеживает.
— Привет, — роняю я коротко и, наклоняясь, поспешно целую Ольгу в губы. Ожидаю, что она станет отмахиваться, но нет. Даже не шелохнется. Но и навстречу мне идти тоже отказывается. — Веди.
Не роняя ни слова, она достает ключи из сумки.
Ни ноты волнения: четкие выверенные движения свидетельствуют о том, что Оля уже успела все для себя решить и закрыться от меня. Теперь она просто ждет, когда наш разговор закончится, и я уйду.
В лифт заходим в тишине. Оля нажимает кнопку нужного этажа. Громкое жужжание механизмов, тихое шуршание троса…
Мы так и будем молчать, как чужие?!
— Как рабочий день прошел?
Оля поворачивает ко мне голову, смотрит пустым взором, словно не услышала. Думает о своем.
— Нормально, — выдает она тихо и равнодушно.
И молчит дальше.
— А у меня сегодня много событий и потрясений, — ухмыляюсь.
— Представляю, Олег.
Наконец, хоть мимолетная улыбка касается ее губ.
— Пакеты куда нести? — уточняю я, перешагивая через порог, скидываю обувь.
— На кухню.
На кухне они и остаются, потому что Олю я ловлю за плечи и прижимаю к себе.
— Как так могло получить…
Договорить не успеваю, Оля сбрасывает мои руки.
— Ты меня спрашиваешь?
— Оля! Я ничего не знал! Твой голос в динамиках, когда я звонил его жене, отбил мне мозг!
— Чего он от меня хочет?
Вот теперь видно, в каком напряжении она была все это время. Даже выдыхает рвано, глаза горят, в них полыхают непокорство и назревающий мятеж.