Развод. Адвокатская тайна

— Он хочет пойти на мировую.

— Обойдется! — Оля неконтролируемо повышает голос, складывая руки на груди.

— Говорит, что ты его избегаешь. Предлагает тебе деньги за встречу и плодотворное обсуждение, а также преодоление конфликта и примирение. Ты же не согласна, правда?

Сам не узнаю свой голос на последних словах. Их пронзает скупая надежда.

— Конечно. Нет!

— Я рад.

— Олег!

— Я должен был увидеть твою фамилию еще в день ДТП и догадаться! Но нет! В протоколе была ошибка! И я даже не сопоставил факты! Ты тоже не заметила неточность!

— В моем протоколе все нормально!

— Но в твоем протоколе моя фамилия написана корректно!

— Ну и что?! — возмущается она. В таком же потрясении, как и я. — Я даже предположить не могла, что это как-то связано! Глазами пробежалась, свои данные сверила, да и все! Я не заостряла внимания на твоей фамилии! А Олег Комиссаров — известный адвока-ат, — язвительность совершенно лишняя, но Оля уколола даже здесь, — вообще мной воспринимался как нечто отчужденное! Просто отдельный объект, связанный с моим проклятым мужем! Но уж точно не ты!

— Давай мы будем опираться на факты, — притягиваю ее к себе, тут же получая невиданное сопротивление. Все еще хуже, чем я думал.

— Что он там придумал, чтобы приструнить меня и заставить сквозь пальцы смотреть на его похождения?

Вот этого я и боялся…

— Оль, я не могу распространяться.

— Даже намекнуть не можешь?!

— Оль…

— Олег. Давай честно. Мы оба хорошо провели время. Но на этом все. Поднимайся. И иди. Наши с тобой дальнейшие пути расходятся.

— Ну, я правда не могу раскрывать подробности подготовки к процессу!

Она поднимается, гневно вырывая руку, потому что я не хочу ее отпускать. Нервно закатывает рукава. И с каменным лицом направляется в коридор, стараясь убежать от меня.

Тут же щелкает замок, распахивается дверь. Собственно, туда мне и указывают…

— Желаю вам с Юрой неудачи в суде. Потому что я не отступлю. Раздавить меня вам не удастся.

Его имя, произнесенное ею с такой глубокой горечью, корежит невероятно.

Я замираю в дверном проходе, не понимая, как на этот раз плодотворнее выстроить разговор.

Вариантов нет. Их реально нет. Отказаться от Оли я не могу. Продолжать вести процесс, добивая ее день за днем, — невозможно. Отнять дочь — немыслимо. Играть на два фронта — недопустимо и гнусно. Ни один уважающий себя адвокат никогда на это не пойдет! Но отпустить… Это еще хуже.

И да. У меня не выйдет защищать в суде интересы ее мужа и не желать ему сгореть в аду. Не получится беспристрастно относиться к этому делу в интересах собственного клиента!

— Олег. Иди, — продолжает она сокрушительно. — По всем вопросам обращайся к моему адвокату.

Внутри пылают гнев и ярость. А еще бессилие и протест. Потерять все в один миг? Спросите меня как…

Ладонь неудержимо хлестко врезается в стену, Оля вздрагивает, обхватывая плечи ладонями, выглядит в этот момент абсолютно беззащитной.

Я с размаху хлопаю дверью, запираясь, и настигаю эту несгибаемую женщину. Женщину, потерять которую я внезапно оказываюсь не готов.

— Оля, я приехал не для того, чтобы ты мне на дверь указала.

Она нехотя медленно отступает назад, пока ее лопатки не врезаются в стену. А я все продолжаю медленно приближаться. Останавливаюсь, лишь когда наши губы разделяют сантиметра три.

— Зачем тогда?

— Чтобы суд признал твои требования.

Смущенно замечание и недоумевающий взгляд кажутся хорошими вестниками:

— Но ты сказал, что не станешь мне ничего рассказывать.

— Рассказывать подробности не стану, — соглашаюсь я, нежно касаясь овала ее лица. Аж пальцы горят. Не хочу причинять ей боль. Не позволю сделать это другим. — И выступать против тебя — тоже.

Эффект от моих слов производит фурор. Неслышный взрыв раздается неожиданно, нас с Олей моментально накрывает обломками.

— Ты это ведь несерьезно, Олег… — шепчет она потрясенно, накрывая мои пальцы ладонью.

— Оля. Я такими вещами не шучу.

— Ты согласен добровольно отказаться от этого дела?

Киваю:

— И я откажусь.

— Но… — она все еще не верит. Мотает головой. Я и сам не верю, что все это происходит со мной. Я словно сгорел заживо и возродился из пепла. Принять такое решение оказалось нелегко. Еще сложнее — не принять его. — Как же твоя репутация?

— С этим я как-нибудь разберусь. Но если продолжу быть адвокатом Извольского, от моей репутации уж точно не останется ничего.

— Почему?

— Потому как со временем станет известно, что я напрямую был заинтересован в исходе дела и твои интересы ставил превыше всего. И да. Потому что я уже не уйду.

Рука сама тянется к женскому затылку. Я притягиваю Олю к себе вплотную, больше не встречая былого сопротивления. Растерянность и потрясение — спутники намного лучше, чем отчужденность и неприязнь.

Ее губы до безумия сладкие и податливые. Кожа соблазнительно нежная. А дыхание — маняще прерывистое. У меня не получается ни насытиться, ни налюбоваться.

Отпускаю ее рот, заглядывая в глаза.

— Ты мне доверяешь, Оль?

— Пока мне нечего тебе ответить.

«Ну не отворачивайся!!! Пожалуйста!!!» — вопит подсознание, но я спокойно продолжаю.

— И все же. Скорее да, чем нет?

— Возможно…

— Я не могу раскрыть тебе всех подробностей. Но. Ты должна меня выслушать. И сделать так, как я сейчас скажу. Ты готова?

— Ты прямо сейчас ставишь меня перед выбором?

— Думай, Оля.

— А если я откажусь?

Ее глаза до того воинственно сияют, что кажутся мне яркими звездами. Такими далекими, что мне никогда не дотянуться. И через миллион световых лет не смогу коснуться.

— Для меня это уже ничего не меняет.

Ну же. Давай!!!

— Говори, — роняет она скупо.

А во мне загорается новая надежда.

— То, что я сейчас скажу, я скажу только раз. Этот разговор строго конфиденциален. Оля, ты меня понимаешь?

Она отзывается с готовностью.

— Да, конечно. Я слушаю.

— Намекни Мироновой, что Юрий очень любит заключать сделки задним числом. И он о-о-о-чень не любит в одиночку выплачивать долги. Ты поняла?

— Да, — кивает она уверенно, обращаясь в слух.