Развод. Люблю другую
Шрифт:
– Думаешь, им платят за травлю?
– Ну, конечно. Ты ведь ничего им не сделала… Думаю, Амалия и платит. Или твой муженек недоделанный…
– Зачем им унижать меня еще больше? Лен... Я ведь просто ушла... Идеальная жена. Другая бы боролась, скандалила. Или вышвырнула шалаву из дома, отстаивая свои права.
– Вспомни Раневскую. Глупые люди... Разве можно понять их мотивы? Звони папе и... уезжай. Хотя бы на время.
Подхожу к заснеженному окну и приваливаюсь к подоконнику... Все хорошо будет. Дома папа и пирог со шпротами. Соленые огурчики и долгие
– Да, Варюсик, – отвечает он спросонья. – Папку разбудила, значит, что-то точно стряслось.
– Папочка, – всхлипываю, не выдержав его нежности. – Юра меня бросил. Выгнал из дома. Променял на... ядовитую бабочку в розовой кофте. Она беременна и... Мне пришлось уволиться с работы.
– Черт... – сипит отец. – Погоди, дочка... Отдышусь маленечко. Ты приехать хочешь?
– Да, пап... Мне идти больше некуда. Или ты против?
– Отставить слезы! Справимся. Документы тебе вернули с работы?
– Конечно. Папуль, а ты... Ты же с Галиной Егоровной встречался или...
– Мы съехались, Варь. Ремонт затеяли. Но я разве дочку родную в дом не пущу? Приезжай, родненькая. И Галя тебя поддержит... Любую помощь окажем, ты, главное, не дрейфь.
– Скоро буду, папочка.
Глава 7.
Глава 7.
Варвара.
Лицо опаляет струя теплого воздуха из радиатора. Пахнет соляркой и пылью. Мимо проплывают городские пейзажи… Яркие вывески, вычурные высотки, рекламные щиты. Все позади остается – моя иллюзорная, счастливая жизнь, семья, карьера… Жизнь словно надвое рвется…
А на распутье я – вроде бы умная, а по факту – дура…
Я все заработанное на семью тратила… Другие счета открывали, квартиры в ипотеку покупали, а я отмахивалась от советов, считая нашу семью исключением… Ну, не может со мной ничего плохого случится… Юра не такой, он меня любит.
И Катюша… Она ведь была любимым ребенком. И счастливым… Ну, что я не так сделала, а? Строго ее воспитывала? Запрещала то, что навредило бы ей? Было такое, не спорю… Но я и баловала дочку. Айфон последней модели – пожалуйста… Модную одежду? Конечно!
Репетиторы, частные уроки вокала, театральная студия… Господи, я ведь ничего не жалела… Сердце из груди вытащила и подарила им.
А, выходит, надо было обеспечить себе подушку безопасности.
Тоскливо перевожу взгляд на два чемодана, сиротливо стоящих возле моих ног… Вот оно, мое имущество. Все, что я заслужила за двадцать лет брака…
Сжимаю губы, чтобы не разреветься… Я все дальше от города… За это время мне ни разу не позвонили дочь и муж.
Странное дело, но Юра не удосужился защитить свою курицу после моего отказа… Он будто выжидает. Или раздумывает, как бы побольнее уколоть меня в следующий раз. Может, эти ублюдки из «Городских будней» консультируют его лично? Сочиняют отвратительную статейку с небылицами?
Приваливаюсь к окну и любуюсь заснеженной трассой с растущими на обочинах тополями.
Я так давно не была дома… После смерти мамы не хотелось возвращаться.
Видеть вещи, к которым она прикасалась, приготовленные ею банки с вишневым вареньем, связанные ее руками носки…А сейчас мне до дрожи в коленках хочется домой… И все это видеть – хочется… Может, тогда я добавлю сердцу порцию боли и, наконец, разревусь… Мне это очень нужно…
На автовокзале шумно и многолюдно. Вытаскиваю чемоданы из автобуса и озираюсь по сторонам в поисках папы.
«Доча, в пробку попал, милая. Буду через десять минут», – читаю всплывшее на экране сообщение.
Ничего, подожду… Заодно и с местными риелторами пообщаюсь. Не хочу стеснять отца. Он только жить начал… Ремонт затеял, с Галиной Егоровной съехался.
В поселке живут по старинке. Объявления вешают на столбы или автобусные остановки. Некоторые умудряются найти клиентов, повесив на шею картонку на веревочке с призывом снять дом.
– Сдам квартиру! С хозяйкой! – орет неопрятного вида женщина.
– Здравствуйте, – подхожу ближе я. – Я ищу квартиру. Расскажете про…
– А ты меня не знаешь? Меня все знают! Нечего спрашивать, – бормочет она, поднимая на меня безумный, дезориентированный взгляд. – Я Лана Шаграмова! Я!
– Простите, я давно здесь не живу.
– Лану Шаграмову должна знать! Я Лана, я…
– Местная сумасшедшая, алкашка и психопатка. Сгинь отсюда, нечисть! И табличку сними, никакой квартиры у тебя нет, ты ее пропила! – звучит за спиной чей-то голос. – Привет, Варенька.
– О! Антон Иванович, это вы?
Теникин, собственной персоной… Неужели, до сих пор работает? Ворюга, бывший мент, уволенный из органов с позором… Помнится, они с отцом конфликтовали.
– Я. А ты здесь как? В гости приехала? Андрей задерживается? Там авария на Центральном. Хочешь, я тебя на служебной до дома доставлю?
– Нет, я папу подожду. Все в порядке. А вы… работаете? – спрашиваю недоуменно.
– Еще как. Участковый я.
Ну, ну… Наверное, и в звании понизили?
– Понятно. А я квартиру ищу, Антон Иванович. Или дом… Здесь все по-прежнему? Или в поселке агентство появилось?
– Здесь все, Варь. Дай мне номерок, если кто-то приличный придет, сообщу тебе. А ты одна жить собираешься? А муж…
– Объелся груш. Одна. Давайте я напишу вам номер…
Интересно, он всерьез хочет помочь мне? Во времена моей юности в суде шел громкий процесс против Теникина. А мой отец был свидетелем обвинения. Давал против него показания. Потом я вышла замуж за Юру, уехала…
– Спасибо вам, Антон Иванович. Я рада, что вы…
– Варька, дочка! Приехала!
Теникин не успевает ответить – меня сбивает с ног папа… Целует в лицо, обнимает. Наполняет севшую в душе батарейку зарядом любви. Я – любимый ребенок… И я не одна.
– Спасибо, Антон Иванович. До свидания.
– Хорошего вечера, – суховато протягивает он.
– Что этому уроду от тебя было нужно? – шепчет отец, когда мы отходим в сторону. – Он сволочь и ворье… Участковый, управляющий бомжами и психами. Он здесь порядок навести не может, а еще…