Развод

– Что ты, какие обиды! – моё хорошее настроение стало ко мне возвращаться, питаемое новым витком ночных событий и желанием подразнить этого непробиваемого гангстера.
– Тебя в юности кинула одна, и ты теперь свой печальный трафарет накладываешь на всех?

– Хорошая теория, но у меня нет трагичного опыта в любви. Дураки учатся на своих ошибках. Мне достаточно видеть и понимать со стороны. – пожал плечами он ничем не выдавая, что у него могут существовать какие-либо душевные раны и слабости. Вполне возможно, что он относится к таким, кого не проймешь чувствами и эмоциями.

– То есть, ты боишься даже попробовать завести серьёзные отношения? Никогда бы не подумала, что такой отчаянный и опасный мужчина может быть трусом. – в отличие от дешевых понтеров, он не взбеленился и не принялся доказывать обратное, продолжая равнодушно рулить. Ладно, попробуем зайти ещё с каких-нибудь сторон в эту непроницаемую крепость. Но Джиён размеренно заговорил сам, рассуждая, а не пытаясь опровергать мои выводы.

– Если я смотрю на парашютиста сломавшего ноги при приземлении и из-за этого не хочу сам прыгать с парашютом, по-твоему, это от трусости или потому что я понимаю, что так тупо рисковать жизнью и здоровьем могут лишь дебилы, а я получу тысячу удовольствий другими способами и не рискуя ничем? У кого-то один единственный вид развлечения становится навязчивой идеей, и он считает, что иначе ну никак нельзя стать счастливым. Мало того, что он себя загоняет по этой теме, так ещё и других начинает учить, что они лохи без увлечения той же ерундой. Вот ты сейчас со своими отношениями и любовями выглядишь точно так.

– А ты скептик. – озвучила я очевидное. Вот же он умная зараза, такого не просто заткнуть за пояс.

– Ужасный.

– Значит, пока я прыгаю с парашютом, ты предпочитаешь играть в шахматы? – улыбнулась и я, переходя на его язык образов. Не знаю, такой ли он ограниченный с запасом в три книги, о которых заявил, но за словом в карман ему лезть не приходится, а я уже забыла, когда последний раз проводила подобные баталии. Теряю хватку. – Но ведь приземлиться можно и удачно, а даже играя в шахматы есть шанс получить доской по голове от обозлившегося партнера. Ты знал, что из-за подобного случая шахматы были признаны травмоопасным видом спорта?

– Однако ты продолжаешь пытаться меня заманить в свою секту. – хохотнул он. – Оставь попытки, я же не убеждаю тебя, что секс на одну ночь самое лучшее изобретение человечества. Думай, что хочешь, люби, кого хочешь.

– Знаешь, что мне в тебе жутко не нравится? – честно решила признаться я, не ввязываясь больше в безрассудные и бессмысленные схватки. Мне ли не знать, что мужчины, занимающие важное место в иерархии общества трудно переубеждаются, да и вообще не поддаются дрессировке, если не влюблены по уши. А этот влюбляться не умеет от природы, видимо. – Ты конкретно не выглядишь несчастным или угрюмым без всего того, что я считаю истинно ценным. И это не бравада циника, не защитная реакция одинокого и всеми брошенного, даже не приобретенный иммунитет. Ты просто бездушная сволочь и тебя с этого прет.

– Классно, да? – подмигнул он. – Самодостаточность на девяносто девять процентов.

– А ещё один процент?

– Шлюхи. Тут я напрочь несамостоятелен и зависим. – вновь засмеялся он и добавил газу, летя вдоль побережья.

– Кстати о направлении, а куда мы движемся? – огни фонарей, рекламных щитов и фар лазерными лучами скользили по тонированным стеклам встречных автомобилей. На окна и отражающие поверхности, находящиеся повыше, плавно наползал отсвет аквамаринового утра.

– На яхту. – на мой вопросительный взгляд, он добавил: - На мою яхту. И нет, я не увезу тебя в порт, где сдам на руки работорговцам. Просто покатаемся и вернемся.

– Просто покатаемся? – уточнила я.

– Ты поняла, что я имел в виду. – небрежно дернул он мышцами лица и опять взялся за кнопку громкости, но я отвела его пальцы в сторону. – Да, я говорил о поебаться.

– А если я не хочу заниматься с тобой сексом?

– А зачем тогда едешь? – удивился он, но скорость не убавил.

– Ты мне любопытен. Ну и мне хотелось развеяться, и ты подвернулся очень вовремя. – мы приблизились к тому повороту, на котором чуть не столкнулись совсем недавно. Джиён стал заворачивать.

– Слушай, я не служба психологической разгрузки, так что тебе лучше захотеть, потому что просто так я тебя обратно не повезу. – приготовив аргумент против, я была прервана телефонным звонком. Разумеется, мне уже звонил Йесон. Я посомневалась, поднимать ли, лишь две секунды.

– Да, любимый? – ответила я, как ни в чем не бывало.

– Где ты? На улице уже светлеет, долго ещё гулять будешь? – недовольно проворчал муж. Я не стала спрашивать, почему он ещё не спит, потому что знала, что мы друг без друга не ложились, если, разумеется, не были в разных городах, разделенные огромными пространствами.

– Я не могу вернуться, меня похитили. – с нездоровым радостным возбуждением посмотрела я на своего шофера и снова прямо на дорогу. По хмурому молчанию по ту сторону я догадалась, что Йесон не разделил моей беззаботности.

– Что за шутки? – осмыслив услышанное, спросил он.

– Это не шутки. Ты же знаешь, в Сингапуре люди только так пропадают.

– Ты так и не поверила, что я ничего не мог сделать? Послушай, вернись в номер, мы поговорим спокойно и всё решим ещё раз. Прекрати обижаться, я понимаю, что не лучшим образом себя иногда веду, но надо устранять проблемы, а не увеличивать их. Где ты?

– Я же сказала: я не могу вернуться. – «Она занята-а» пропел рядом, смеясь, Джиён достаточно громко.

– Кто рядом с тобой?! – тут же переменился голос Йесона, бухнувший на нижние ноты. – Черт возьми, где ты и с кем? Если ты не скажешь, я найду сам! Что ты творишь?!

Я открыла рот, но Джиён выхватил из руки мой мобильный и, сбросив звонок, отключил его и швырнул на заднее сиденье. Возмутившись подобной выходке, я перекрутилась назад под ремнем безопасности, глядя вслед улетевшему аппарату связи.

– Зачем ты это сделал?

– Разве похитители дают свободно общаться? Да и, знаешь, мужчинам нельзя давать полной уверенности, они всегда должны волноваться, чтобы не терять инстинкта охотника. Если бы я не забрал телефон, ты бы сейчас начала мямлить, оправдываться, сказала бы, что и как. Передумала бы изменять.

– Но я и не надумывала изменять. – напомнила я.

– А ты поменьше думай, женщинам это не очень нужно.

– Тебе нравятся дурочки? Становится неприятным тот факт, что я оказалась по вкусу. – выдохнула я, дыханием колыхнув упавшую на лицо прядь. Я убрала её и посмотрела на узкую прямую дорогу, в конце которой завиднелась бескрайняя вода, до которой я сама днем так и не добралась. Гладь ребрилась и туманилась мазками голубо-белого отражения утренней дымки.