Разыскиваются
Шрифт:
Он захлопнул альбом для эскизов.
– Ну вот, видите - вышел немного из себя. Давайте-ка сматывать удочки, пока не поздно. Хотел бы я вспугнуть этих проклятых птиц, чтобы они все перебрались в соседнее герцогство.
– Мне кажется, - сказал Дик, скатывая палатку,- вы были неправы вчера, когда говорили, что, как бы мы ни были бедны, они не могут отнять у нас эти холмы. По крайней мере, они могут постараться и это сделать.
Они вернулись к этому разговору, когда после часа или двух ходьбы спустились в долину и очутились в какой-то деревушке. На первый взгляд она показалась им просто красивым местечком, какие любят изображать художники. У ручья приютилась старая, заброшенная
– Шестнадцать человек!
– произнес Лайэн.
– И это всего лишь из нескольких домишек. Сомневаюсь, чтобы четырнадцать из них владели хоть одним метром той земли, за которую сложили головы. А что до защиты короля, так это же чепуха... Германские летчики сами старались не сбрасывать бомбы туда, где он находился, так же как и наши самолеты не охотились за кайзером [*] . Это было бы нарушением правил игры.
Кайзер
титул бывших германских императоров. В годы первой мировой войны Германией правил кайзер Вильгельм II.
Вверх по склону с трудом тащилась старуха с ведерком. Лайэн поздоровался с ней, как обычно здоровался с каждым встречным:
– По воду собрались? А ну-ка, Дик, бегом! Принеси бабушке воды.
– Преогромное спасибо, сэр... В этакую жарищу не очень-то легко ходить по воду, да еще в мои лета.
– А что, у вас в доме нет воды?
– Да что вы, сэр! На всю деревню две колонки, одна под горой, другая наверху. Я к верхней хожу, тогда в гору пустые ведерки только несешь, а полные - под гору.
– Старуха улыбнулась при мысли о собственной сообразительности.
– А жили всегда здесь?
– Да с тех пор, как замуж выдали. Лет тому назад, поди, пятьдесят, а то и более. Ну, а нынче все говорят, что выселять будут. И крыша течет. А уж этих самых, как вы их называете, удобств никаких нет.
– Вот видишь, Энн, - сказал художник, когда они расстались со старухой у дверей ее дома.
– Вот тебе и "очаровательная деревушка", которая заставила тебя умилиться. Ни водосточных канав, ни воды, кроме той, что хлещет через щели в крыше. Добрая половина этих открыточных видов - не что иное как трущобы.
На шоссе у подножия холма расположились два заезжих двора. Один из них - добротный высокий дом из серого камня, с красной вывеской, на которой золотыми буквами было выведено: "Хуплский эль", а над дверьми - более мелкими буквами название: "Сирена". Другое заведение помещалось в маленьком, выбеленном известкой деревянном доме с выцветшей вывеской, изображавшей веселого пахаря, от которого и происходило само название.
– А ну-ка, покажем товар лицом!
– весело воскликнул Лайэн.
– Начнем с "Сирены". Я им нарисую такую очаровательную русалку - с твоим лицом, Энн, - что они, обуреваемые чувством благодарности, буквально закидают нас всеми благами трактирной жизни.
– Да, не худо бы подработать,- согласилась Энн.
Но на сей раз им не посчастливилось. Угрюмый хозяин сообщил, что сам он всего лишь управляющий,
что заведение принадлежит не ему, а пивоваренному заводу Хупла. Он не имеет права принять на себя такие затраты, а к администрации завода обращаться бесполезно, потому что точно такими же безобразными красно-золотыми вывесками, восхваляющими "Хуплский эль", увешаны дюжины кабачков и придорожных трактиров.Содержательница "Веселого пахаря", маленькая Краснощекая вдовушка, извинялась, как только умела. Да, старая вывеска - это настоящее несчастье в жизни, ничего бы ей так не хотелось, как иметь новую, сделанную настоящим живописцем, особенно если он такой симпатичный молодой человек, Но, право же, времена нынче не те, каждый пенс на счету, и она никак не может себе позволить, особенно в этом году...
– Никто не нуждается в истинном искусстве, - возгласил художник, когда они уходили прочь.
– Или, вернее - мне кажется, я об этом уже говорил, - многие нуждаются, но по тем или иным причинам должны отказываться. Сейчас, одну секунду, забегу только за табаком, и пойдем дальше.
И художник нырнул в единственную на всю деревню лавчонку. Задержался он там куда больше, чем секунду: за прилавком стояла красивая девушка, а Лайэна было хлебом не корми, а дай поговорить с кем-нибудь, хоть с уродиной или старой старухой. Дику и Энн уже надоело глазеть на окно лавки, как вдруг над их головой загудел чей-то зычный голос, исполненный мрачной подозрительности:
– А ну-ка, молодые господа, как ваша фамилия?
Свесившись с велосипеда, на них уставился полицейский.
Глава десятая
"Конец пути"
Констебль был толстеньким и, на их счастье, очень болтливым человеком. Прежде чем они успели обернуться и взглянуть на него, он уже продолжал на своем характерном открытом северном говорке:
– Да разрази меня Бог, если это не та самая девица! "Они, так и есть, - сказал я сам себе, еще не успев свернуть за угол, - те самые, которые удрали от родителей там, на Юге". А сейчас вот она, как вылитая!?.
– Что это он говорит?
– недоумевающе спросила Энн.
– Позвольте, - запротестовал Дик с напускным спокойствием, - но вы явно ошибаетесь.
– - Да нет, боюсь, что не ошибаюсь. Вон брови-то у нее какие, точь-в-точь как в особых приметах сказано. Но, положим, я ошибаюсь, все равно потрудитесь-ка. ответить на один-другой вопросик. Ну вот, например...
К счастью, в этот самый миг в дверях магазинчика показался Лайэн. Ему было достаточно беглого взгляда, чтобы сразу оценить положение.
– В чем дело, констебль?
– легко и спокойно произнес он.
– В чем дело?
Констебль обернулся с торжествующей улыбкой, которая сразу застыла и стала более почтительной, когда он встретился глазами с немигающим, холодным взглядом Лайэн а.
– Дело в том, сэр, что у меня есть основание подозревать, что этот парень и девица - не кто иные, как...
– Тс-с!
– поспешно прервал его Лайэн, драматическим жестом приложив палец к губам.
Вздернув брови, художник деланно обвел тревожным взглядом пустынную деревенскую улицу и продолжал:
– Лучше не произносить громко этого имени, господин офицер.
Полицейский так и подскочил, и казалось, что, если бы не ремешок каски, от изумления у него отвалился бы его массивный двойной подбородок.
– Как, сэр? Вы - с этими молодыми людьми? Художник таинственно усмехнулся:
– Я гувернер Принца и Принцессы и совершаю с ними путешествие по Англии.
– И, подмигнув Дику, он продолжал уже более почтительным тоном: - Ваше королевское высочество уже успели объяснить этому...