Реалити-Шоу

— Спасибо, этого достаточно.

— Не уезжай, давай подумаем. Не бывает безвыходных ситуаций. Знаешь, как мой дедушка говорил?

Я покачала головой, но она и не ждала моего ответа, продолжила сразу:

— Он говорил, что даже если тебя волки в лесу сожрут, всё равно когда-нибудь выйдешь, в кишках точно не останешься.

— Многообещающе, — усмехнулась я, — но он прав, тут не поспоришь. Допустим, уговорила, не уеду. Что дальше? Тупик.

— Дальше найдем тебе работу, заработаешь денег. Может, квартиру подешевле подыщешь…

— Куда уж дешевле?

— Не знаю, комнату какую-нибудь снимешь в общежитии на первое время. Я бы к себе позвала, но только если на полу постелить, сама знаешь…

— Да, знаю.

— Со Светкой давай поговорим.

— Нет-нет-нет, только не со Светой. Она уже насоветовала…

— Ну, как скажешь, — грустно пожала плечами Ниночка. Последовала довольно длинная пауза. Она суетливо зашагала по комнате, заглядывала во все углы и щели. Села на диван, откинулась на спинку, принялась рассматривать потолочный плинтус по всему периметру комнаты. Наивная, скрытые камеры потому так и называются, что если не знаешь, где они установлены, можешь даже не искать. Вдоволь налюбовавшись потолком, Ниночка взяла с тумбочки недочитанный томик Ремарка, раскрыла на странице заложенной закладкой и, просияв, хлопнула себя ладонью по лбу.

— Ну, конечно же, как я раньше не догадалась, — она уставилась на меня торжествующе сверкая глазами, видимо, намереваясь таким телепатическим способом передать вдруг сошедшее на неё откровение. Я развела руками. Она ткнула наугад в разворот и секунду продолжала сверлить меня взглядом.

— Не понимаю, — растерянно пробормотала я.

— Зато я всё поняла!

— Хорошо, — бросила я равнодушно. Ниночка со своим излишне театральным энтузиазмом начала порядком надоедать, — может и я когда-нибудь пойму, — съязвила я, намекая, что можно уже переходить к объяснениям.

— Ты всегда дочитываешь главу до конца.

Я кивнула. Тоже мне открытие, не иначе метод дедукции сработал.

— Не начинаешь новую главу, если нет уверенности, что успеешь её дочитать. Скажешь, я не права?

— Права, наверное. Не знаю, никогда раньше об этом не задумывалась.

— А стоило бы.

— Зачем? Без этого мыслей хватает. И без твоих намеков голова болит.

— До сих пор не понимаешь?

— Я тебя сейчас тресну этой же книгой.

— Серёжа — прочитанная глава. Ясно? До конца прочитанная, до самой последней точечки. А новую главу ты боишься начинать, потому что вбила себе в голову, что близится конец света.

— Та-а-ак, — протянула я заинтригованная ходом мысли, — и что с того?

— Как что? Проснись, Алёнушка. Ты испытываешь мое терпение. Жизнь продолжается. Выше носик. Встряхнись. Не поняла, где моя боевая подруга? Где сорвиголова? Где эта роковая женщина, готовая грудью накрыть любую амбразуру?

— Здесь я, здесь. — Ниночка заставила меня улыбнуться, хотя в душе хотелось её придушить.

— Ну, так руки в ноги и бегом покорять космос.

— Ага, сейчас. Вот только дождик кончится.

— Язва ты Алёнушка, но за это я тебя и люблю. И ещё кто-нибудь полюбит. Кстати, что там с твоим трактористом?

— А, — махнула я рукой.

— Что? Обидел тебя?

— Нет, не обидел. В командировку уехал, но это с его слов, думаю, он так сказал, чтобы от меня отвязаться. Дескать, я в командировку, а сам домой к жене и детям. Видала я таких трактористов.

— Ты же говорила он вдовец.

— Говорила, — согласилась я, — но на могилку к его жене не ходила, цветочки не носила.

— Грех так говорить, ну да ладно. Подумай, что ты теряешь?

— Ни-че-го.

— Я тоже так думаю. Позвони ему.

— Сейчас? — я посмотрела на часы, было начало девятого.

— Да сейчас. А чего тянуть? Часики-то тикают.

— Хорошо, позвоню, — согласилась я.

Ниночка уставилась на меня требующим взглядом.

— Позвоню-позвоню…

— Нет, не позвонишь. Звони сейчас, чтобы я видела.

Она явно переигрывает, но не отстанет же. Беру телефон, нахожу номер Геннадия, умоляюще хлопаю глазками. Ниночка протягивает пальчик, легонько касается телефонного номера на экране, и тут же одергивает руку, как нашкодивший ребенок. Идут гудки, кровь пульсирует в висках. Один гудок, второй, третий, хочу сбросить вызов, но слышу отдаленное «Алло».

— Доброе утро, Геннадий, не сильно отвлекаю?

— Доброе утро, Алёна. Что ты? Для тебя у меня всегда есть время. Что-то случилось?

Ниночка подслушивает, довольно потирая руки.

— Нет — нет, ничего не случилось. Просто, вот, решила вдруг позвонить, узнать как у вас дела.

— Спасибо, твоими молитвами, всё хорошо.

Меня передернуло, но под строгим взглядом Ниночки я глупо хихикнула и продолжила приветливым тоном.

— Как съездили в командировку?

— Съездил. Мы же с тобой сотню раз договаривались общаться на «ты», поэтому не съездили, а съездил.

— Хорошо, — согласилась я, — как съездил?

— Нормально, — сказал Геннадий и осекся, где-то на дальнем плане послышался грохот, приглушенная ругань, секундная тишина, — нормально, — повторил он и продолжил, — для завтрака уже поздновато, но если в обед ты будешь свободна, заеду и расскажу обо всех приключениях.

— Да, — отозвалась я, — думаю, буду свободна. Одну секундочку, — я оторвалась от телефона, вопрошая у Ниночки, всё ли правильно делаю, та, как заведенная, закивала головой, закусила губу и описала пальцем круг, веля заканчивать разговор немедленно. — Да, Геннадий, в обед я свободна. Жду звонка.

Ниночка вырвала у меня из рук телефон, сбросила вызов и с довольным лицом зашвырнула его в дальний угол дивана.

— Ну, что я говорила? — торжественно произнесла она, — половина дела сделана.

Я кивнула и почувствовала легкое головокружение.

— Теперь ты довольна? — процедила я сквозь зубы.

— Довольна, — просияла Ниночка, — но не до конца.

— Что на этот раз?

Она кивнула на черные кожаные босоножки Сергея, стоявшие в прихожей, и нерешительно спросила:

— И зачем тебе нужен этот сувенир?

— Сувенир… — повторила я в замешательстве и усмехнулась, — тут таких сувениров завались. Бесполезные, как и сам Серёжа. Мы расстались спонтанно, со скандалом, он хлопнул дверью и, как истинный джентльмен, ушёл, в чём был.

— А из-за чего поругались-то?

— Имеешь в виду, что стало поводом? Кот, а точнее его нелепая смерть. И то неправда. Приди он с извинениями, может быть, всё и было бы по-другому, но Серёжа не такой. Не может он признавать свои ошибки. Погубил ни в чем неповинную зверушку, и словно так и надо. Солгал, что кот убежал. Я многое могу простить, но когда мне в лицо нагло врут, да ещё и с таким видом, что чуть ли не я виновата во всех грехах. Стал на меня орать. Ну, я его и послала куда подальше.