Ребе едет в отпуск

— Это его tallis и t’fillen. Помнишь, в твоей книжке с картинками про войну солдаты у Стены были так же одеты?

— А зачем это носят?

— Считается, что это помогает молиться.

— Но зачем молиться?

Ребе уже освободился и улыбнулся мальчику.

— Потому что мы благодарны Господу и хотим сказать спасибо.

Ицикаль тоже улыбнулся.

— Мы не из религиозного киббуца, скорее, наоборот.

— Вы не соблюдаете праздников, даже Субботы?

— Мы не соблюдаем религиозных праздников.

— Но наши праздники вовсе не чисто религиозные, кроме, пожалуй, Судного Дня.

— Значит, мы его не соблюдаем.

— Вы это специально делаете или просто игнорируете?

Ицикаль пожал плечами.

— Знаете, как это бывает: многие просто не обращают на это внимания, но есть и принципиальные противники, они специально не соблюдают праздников.

Тем не менее субботняя трапеза была торжественной. Все члены киббуца принарядились: женщины вместо джинсов надели платья, а мужчины — белые рубашки с открытым воротом. Еда была традиционной: фаршированная рыба и курица, и даже не обошлось без свечей и вина.

Смоллы сидели за одним столом с Ицикалем и его семьей. Ребе оглядел комнату. В углу за отдельным столом он заметил несколько пар, мужчины были в ермолках.

Он кивнул в ту сторону.

— Кто это? Они члены общины?

— Да, они люди религиозные. Никто не возражает, у нас даже есть для них отдельная кухня. Они с нами уже несколько лет. Мы им рады. Вам будет спокойнее есть с ними?

— Нет, мне и здесь хорошо, — ответил ребе. — Но вы не возражаете, если я надену ермолку? Я так привык, и Джонатан не будет задавать вопросов.

— Конечно.

— И еще, можно я благословлю вино и хлеб?

— Конечно, ребе, я все понимаю. Разумеется, сам я в это не верю…

— Это выражение благодарности за пищу, нам даруемую. — Он улыбнулся. — Способность к благодарности отличает человека от животного, не стоит забывать об этом.

Ицикаль помотал головой.

— Вижу, вы не слишком много знаете о животных, ребе. Поверьте, они тоже умеют выражать благодарность.

Ребе подумал, кивнул и улыбнулся. Что же, иногда полезно вспоминать о сходстве с животными.

Ицикаль рассмеялся.

— Ребе, вы прелесть. В любой ситуации найдете повод для благословения. Прошу вас, делайте свое дело, я даже встану при этом.

Когда через несколько дней они возвращались в Иерусалим, Мириам спросила:

— Дэвид, ты бы хотел жить в киббуце?

— Думаю, да. Если бы нам предстояло здесь задержаться, я бы как следует подумал. Вступить в киббуц — это героизм, думаю, кое-где так и есть. Но для большинства это просто выгодно.

— Что это значит?

— Ну, здесь все довольно дорого.

— Наоборот, еда даже дешевле, чем в Штатах.

— Да, но все остальное дороже — дома, одежда, машины, электричество. У большинства это есть, невзирая на их низкие зарплаты. — Он покачал головой. — Загадка Израиля — как люди живут на зарплату? Я спрашивал многих, но четкого ответа не получил. Я понял так: ты занимаешь деньги, чтобы купить то, что тебе нужно, например квартиру, а если не платишь вовремя, никто тебя не может выселить. Поэтому неуплата просто прибавляется к твоему долгу, и ты пашешь на работе, как вол, пока не обесценятся деньги или правительство не издаст какой-нибудь смягчающий закон. А в киббуце об этом беспокоиться не надо, все расходы улаживаются, и жизнь становится легкой. Да, если бы мы осели здесь, я бы хорошо подумал.

— И разумеется, ты бы выбрал религиозный киббуц, — заметила Мириам.

— Не уверен. Вернее, я не уверен, что нерелигиозные киббуцы на самом деле таковы. Видишь ли, Суббота, которую мы только что справили, могла отмечаться так и в древние библейские времена, а другие праздники отмечались так же, ках в нерелигиозных киббуцах. Например, праздники природы Шавуот и Суккот. Люди, живущие ближе к земле, как эти киббуцники, вероятно, отмечают их так же, как древние люди библейских времен, потому что это природные праздники.

Они покинули орошаемые поля киббуца и ехали по пустыне, сухой и каменистой, где только кое-где пыльные кусты отмечали высохшие русла рек. Яркое солнце отражалось от спекшейся земли желтым маревом. Они притихли, подавленные безжизненным видом, и, чтобы встряхнуться, ребе заговорил.

— Как раввин, я профессионально религиозен. Я придерживаюсь определенных правил и привычек. Некоторые из них бессознательны, например чистка зубов, а некоторые я выполняю сознательно, так как считаю, что это важно для религии и для людей; так от англичанина ждут, что он будет переодеваться к обеду даже в джунглях. Но здесь все по-другому, здесь не нужно соблюдать строгих правил. Полагаю, тот же англичанин не так уж следит за переодеванием к обеду дома в Лондоне. Может быть, все ритуалы и церемонии, что мы добавили за годы, были нужны лишь для выражения сути веры. Но теперь эта причина исчезла, и все это не так нужно.

— Забавно, — тихо протянула Мириам.

— Что именно? — Он искоса взглянул на нее, не забывая следить за дорогой.

— Что ты приезжаешь в Святую Землю и обнаруживаешь, что все это не так уж и свято.

— Понимаю, — улыбнулся он. — Но это похоже на моего друга Билли Эббота, который не чувствует себя евреем, потому что находится среди евреев. Может, я бы не чувствовал себя спокойно, будь это Святая Земля в строгом смысле слова. Помнишь, как ты была поражена, впервые прочитав израильские газеты и увидев там статьи о взломщиках, ворах и проститутках. Казалось, в Святой Земле этого быть просто не может…

— Меня больше поразило, — сказала Мириам, — что проститутку звали Рахиль, а вора — Барух.

— И все же, если бы их так не звали, это было бы не то общество, что здесь обосновалось, а музей типа колонии Уильямсбург, где людям платят за то, что они ходят в колониальных костюмах. Неплохо немножко пожить в музее, но долго не выдержишь. Здесь все иначе: короткий визит мне был бы неинтересен, но жить здесь я бы смог.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— А раввинство? — тихо спросила она. — Ты хочешь его бросить?

Он ответил не сразу, и несколько минут они ехали молча. Затем он сказал:

— Не боюсь признать, что, возможно, я сделал ошибку.

Глава 21

По воскресеньям после обеда, когда позволяла погода, Эл Беккер заезжал за своим старым другом Джейкобом Вассерманом, первым председателем общины, ее основателем. Беккер помог ему в то время, когда община только становилась на ноги, а затем поддержал как председателя. Прежде они встречались на собраниях совета, но теперь вместо этого катались на автомобиле. У них был общий интерес — община, и говорили они большей частью о ее проблемах.