Ребенок от подонка

Рассказали все.

Подговорили.

— Не отдам. Никого не отдам, Дарина. Оба будут моими. И… тебе же все равно никто из малышей не нужен, не за этим ты сюда пришла.

— Я за ребенком пришла. Тебе одной многовато будет, не находишь?

— Не нахожу. Я прекрасно знаю, как ты с Лёвой обращалась, плевать ты на него хотела, первой встречной в руки отдала. А Марк по крови да, твой, а по сути он мой.

—А по документам – мой, – подмигнула девушка. — Так что давай, неси.

Черт.

— Давай начистоту, – я сглотнула, и дико пожалела, что телефон лежит на кухне. Записать бы наш разговор! Но дальше коридора я ее пускать не намерена, значит без записи. — Ты зачем пришла? Деньги нужны?

— Сын нужен.

— Лёва тебе не сын.

— А Марк не сын тебе. Но, как я понимаю, его ты никому не хочешь отдавать, так? – сузила она глаза. — Слышь, подруга, сколько живу, таких как ты терпеть не могу – тех, кто в белом пальто. На меня как на дерьмо смотришь, ребенка мне отдать влом, недостойна я. Ну ок. Хотя уговор был, что я со справочкой прихожу. Я пришла, и?

— Обстоятельства изменились.

— Пфф, не гони чушь. Обстоятельства, – скривилась она. — Этой старушенции ты ребенка не возвращаешь. Дай-ка угадаю, ты ведь его растила, значит он твой, да? Ну а я твоего растила, значит он мой. Обстоятельства фиговые, принципы тоже, и твое белое пальто в дерьме, подруга. Тебе все можно, а остальным нет?

— Получается так. Мне можно. Остальным – нет, – твердо ответила я.

Звучит ужасно. И сама ситуация – дрянь.

Но я точно знаю, что не нужен ей Лёва. Я знаю про маргиналок, у которых опека детей отнимала. И большинство из них ходили, навещали своих малышей, плакали по ним. Не в закрытом мирке живу, видела таких.

Дарине плевать. На Лёву, которого «растила», вот только ни черта она его не растила. Если бы не ее соседка, то боюсь представить, что было бы с малышом. И представлять не буду!

На Марка, который родной сын ей тоже плевать.

И все они не могли не понимать, что я Дарине не отдам Марка. Дарина этому не удивилась. Готова была. Значит… что это значит?

— Дарина. Сколько? – сжав кулаки спросила я.

— Сколько времени? Сколько лет?

— Сколько ты…

— Соня, – перебил Камиль, обнял меня, и довольно-таки сильно сдавил талию, — Алина Ярославовна и Максим уходят. Дарине тоже пора, – он склонился надо мной, и прошептал еле слышно: — Про деньги ни слова. Тебя могут писать. Потом в жизни не отмоемся. Предлагать деньги за ребенка – не то, что нам нужно, ясно?

Я сглотнула.

Я ведь… я намекала на деньги. И хотела спросить прямо, но Кам успел вовремя.

— Прелесть какая, – фыркнула Алина Ярославовна, — думаю, завтра придем, а вы еще чьего-нибудь ребенка украдете. Хобби такое?

Теперь уже я сжала руку Камиля, чтобы не сказал чего лишнего. Ну у нас и жизнь – то и дело приходится друг друга заземлять.

— Последнее слово. Льва мне вернете, или нет? – вскинула Дарина подбородок.

— Нет. Если хочешь его увидеть, я могу проводить, и дать тебе побыть с ним, но…

— Я не навестить его пришла, а забрать! Но моего же по документам ребенка мне не возвращают. Мне прийти с полицией, с приставами? – надменно поинтересовалась Дарина. — Это я могу.

— Или мы можем договориться по-хорошему, и каждый получит то, что хочет, – жестко добавила Алина Ярославовна. — Кто-то получит родного ребенка, кто-то – отступные, кто-то – своего племянника и внука.

Максим резко мотнул подбородком, всем видом спрашивая, поняли ли мы намек.

Поняли.

Кам ни разу не идиот. Я… не семи пядей, но тоже не дура. Дарина – марионетка, которая участвует в спектакле. И прямой удар под дых нам. А также намек: мы отдаем Марка, оставляем себе Лёву и Дарина не будет этому мешать. Просто возьмет деньги.

— Нам нужно все. А вам пора, – Кам пнул дверь ногой, и она открылась.

Дарина вышла первой.

— Ждите полицию, – зло сказала она.

— А мы придем завтра, – Максим ударил указательным пальцем камеру, висящую на его животе. — С ней.

— Как думаешь, полиция уже приехала? – я обернулась, убедилась, что дети в порядке, и снова взглянула на Камиля.

Зол и спокоен, странное сочетание. Мне бы так.

— Уверен. Хорошо что мы быстро собрались. Мы не родственники Лёвы, мы, считай, действительно украли его, а затем и документы. Но в паспорте у Дарины может стоять отметка. На кражу ребенка не родственниками, а чужими людьми, полиция реагирует быстро.

— Странно, что Дарина сказала нам, что обратится в полицию. Неужели не понимала, что мы уедем?

— Дарину подговорили. Уверен, никто из них не думал, что мы уедем из дома. Меня считают борзым. Ждали цирка, что я буду переругиваться с полицией и объяснять им, кто мой сын, а кто не мой, но останется со мной. Обычно так и бывает, – поморщился Кам. — Думаю, там и полиция, и Алина Ярославовна, и Максим с камерой.

Ужас какой.

Заставить нас отдать Лёву, чтобы мы тратили время, и упустили Марка. Отвлекающий жестокий маневр. Как же теперь распределить время и силы, чтобы не упустить ни одного ребенка?! Не могу ни одного из них потерять.

И я ведь согласна, и даже была бы рада, если бы мы договорились мирно. Алина Ярославовна имела бы доступ к Марку в любое время, Дарина, если бы хотела и была нормальной, общалась бы и с Лёвой, и с Марком. Может, я бы и на большие уступки пошла.

А если бы Дарина была в моем положении, если бы она была не наркоманкой, а обманутой матерью, я бы вернула ей Марка. Если бы знала, что она заботливая. Мне было бы больно, но я бы это сделала. И ей, будь она мамой, было бы больно лишаться Лёвы, а потому мы бы договорились. Придумали бы что-то, растили бы мальчишек вместе.