Ребенок от подонка

Зато вместе.

Вечером Камиль меня разбудил.

— Идем, отец зовет. Мальчики спят, их можно с собой не нести. Аня посидит с ними, – шепнул он, и кивнул на стоящую в коридоре у двери женщину лет сорока.

Я поднялась с кровати. Пригрелась, так хорошо было. Отдохнула, кажется, на всю жизнь.

Только совестно перед Алиной Ярославовной. Что у меня за судьба такая – детей прятать?!

— Акушерку привезли, – сказал Камиль у лестницы, ведущей на первый этаж.

— Все же, нашел? Как? Записей ведь не было, чеков тоже.

— Не знаю. Дарину потряс, записи с камер, если сохранились, соседей опросил, – пожал плечами Кам. — У отца есть служба безопасности, при желании можно кого угодно найти, если человек жив и не особо прячется.

Я спускалась по лестнице, и сердце заходилось.

Эта женщина, она внизу. Я не видела ее, а если видела, то не помню.

Она принимала роды, спасла жизнь обоим детям, и… подменила их. Она психопатка? Или сволочь?

Мысленно я представила ее безобразной старухой, как из страшной сказки. Но когда мы вошли в гостиную, я увидела миниатюрную, почти прозрачную женщину – аккуратную, русоволосую, с приятным, чуть уставшим лицом.

Не выглядит она как ведьма из сказки.

— Ее зовут Инна, – кивнул на акушерку Марат Аликович. — И сейчас Инна расскажет вам увлекательную историю.

— Добрый вечер. Прежде всего я должна извиниться, – Инна на пару секунд поднялась, а затем снова села. — Я совершила ошибку.

— Вы подменили детей? – прошептала я.

— Да, – твердо ответила она, и отвела взгляд. — Подменила, – добавила Инна чуть тише. — Подменила, и старалась не вспоминать об этом. Я… я долго акушеркой работала, потом перегорела. Зарплата – слезы. Ушла, администратором сидела в салоне красоты, но профессию-то свою я любила. Просто работать сил не было уже, но и не работать не могла. Пошла, отучилась на доулу. Знаете, кто это?

— Ближе к делу! – нахмурился Камиль, но Инна нас будто не слышала.

— Доулы помогают. Роды не принимала, просто была рядом с роженицами, успокаивала, с врачами говорила, воду подносила… знаете, не все мужей с собой берут на роды ведь, стесняются. А родной человек нужен. Тот, кто поможет. Сама работала, знаю, как ведут себя врачи от усталости, а для роженицы это стресс. Я и сама, бывало, когда в роддоме пахала, прикрикивала: «Ну как ты рожаешь? Ты ребенка сейчас убьешь!», или «Когда ноги раздвигала, ты так не орала, вот и сейчас терпи», – делилась Инна.

Не хочет к главному переходить, момент оттягивает. Боится.

И я сама почему-то боюсь услышать правду. Хочу, и боюсь.

— Работа доулой помогла мне. Я снова захотела не просто за ручку держать мамочек, а роды принимать. Но не потоком в роддоме, где я почти оскотинилась. Есть ведь дурехи, которые только дома хотят рожать, и всякие неумехи у них роды принимают. Это очень опасно и для мамочек, и для деток. А у меня образование, – вздохнула Инна, по-прежнему не глядя на нас. — Я рассудила, что раз уж есть спрос, то и предложение должно быть качественным. И начала принимать роды на дому. И ваших деток приняла.

— И подменили. Зачем?

— Затем, что меня попросила ваша, Соня, мать. Простите, имя ее я забыла, – подняла на меня глаза Инна. — Ваш ребеночек родился слабым, хилым. Нужны были анализы, конечно, которые я не могла сделать. Обычно после любых домашних родов приезжают медики, у мамочек мозги на место встают, и ребенка нормально осматривают. Но тогда ваша мама испугалась, да и я ее не утешила. Почти уверена была, что ребеночек… что он с отклонениями, – выдавила Инна. — А вторая девочка, по которой видно было, что крепко пьет, и Бог знает, чем еще занимается, здорового мальчика родила. Я и сказала, что Господь несправедливо поступает. У здоровой, правильной мамы рождается больной малыш, а у забулдыги – здоровый.

— Мама не могла, – помотала я головой. — Вы сказали, что она попросила вас подменить детей? Она… она не могла.

— Могла. И сделала это. Да позовите ее, и спросите, при мне она врать не будет, – Инна закрыла лицо ладонями. — Боже, как стыдно, как ужасно. Простите, пожалуйста!

— Зачем это было нужно?

— Она твердила, что у вас, Соня, жених хороший. Правильный. Заряженный, при деньгах. И вас ждет нормальная жизнь, а не прозябание в нищете. Она все время это твердила, – хрипло ответила акушерка. — Спрашивала меня, как многое повидавшую, многие ли мужчины остаются с женщинами, у которых больные детки рождаются. Я честно ответила, что… что мужчины не выдерживают. Уходят, и женщины остаются одни. Я правда была почти уверена, что у ребенка полно болячек! – вскинула она голову, и повысила голос, защищаясь. — Легкие слабые, кожный покров, сердцебиение… там проблем море, я видела таких деток, и когда у них брали анализы… я уверена была, что это «особенный» малыш. И ваша мать тоже, у нее ведь глаза есть. Не хотела она, чтобы вы лишились денежного и правильного жениха.

— Она не могла, – как заведенная повторяла я. — Не могла! Вы ведь врете?

Я задыхаюсь. Руки мелко дрожат. Мама, мамочка, как же так?! Зачем? За что?

— Она лучшей жизни для вас хотела, Соня. Мужика нормального, детей здоровых. Говорила, что парень молодой, девушку с больным ребенком бросит точно. Не женится. Разочаруется, что вы будете лечением ребенка заниматься, и семью забросите. Мужчины такое не любят.

— Вы всех мужчин скотами представляете? – зло рыкнул Камиль.

— Я говорю то, что сама видела. Тогда… не знаю, что на меня нашло, но мне тоже показалось нечестным, что у какой-то простигосподи здоровый, крикливый малыш, а у вас – такой хорошенькой, слабый и больной.

— Деньги взяла, да? – предположил Марат Аликович.

— Да. Деньги ваша мама мне дала, и я их взяла. И подменила деток, – тихо закончила Инна. — Я думала, что добро делаю. Но не зря я мысли о том дне постоянно от себя отгоняла, больно было думать. Ведь не добро совершила. Простите меня, если сможете.

ГЛАВА 17

— Маленький мой. Бедный. Любимый. Мое солнышко, – я тихо всхлипывала, беззвучно плакала, сидя над спящим Лёвой.

Сердце от боли разрывается.

За что? ЗА ЧТО???

Черным, как вороново крыло, чувством вины накрывает. Я задыхаюсь от него. Тону в черной морской пене, захлебываюсь соленой безжизненной влагой.

Она из моих глаз вытекает.

Никогда я не смогу Лёве компенсировать разлуку со мной. Он выжил чудом, благодаря Кристине. Не благодаря мне – той, которая должна была защищать. Не благодаря моей маме, которой я доверилась. Лёва только из-за незнакомой девушки выжил. Был бы он наедине с Дариной, он бы…

— Сонь, идем отсюда. С малышами сегодня побудут, – мне на плечи легли тяжелые ладони Камиля. — Ты задыхаешься.