Ребенок от подонка

Я тоже решила набрать их, но телефоны отключены, как Камиль и говорил мне.

— Может, хоть в полицию сами съездим? – прошептала я – горло дерет, говорить не могу. — Как мы можем ехать домой?

— В полиции наши люди есть. Отцовские, – пояснил Камиль. — Все за нас сделают, даже заявления не нужно писать. Да и Сонь, полиция – это формальность. Главную работу сделаем мы с отцом. Нам домой нужно. Мне – за компьютер. Взломаю камеры, отслежу операции по картам, и смогу понять, где они.

Камиль так спокоен. Я с ума схожу, а он полностью уверен в себе, чуть напряжен, но, черт его бери, спокоен. Неужели потому что Марк не его родной?!

Хорошо что я не произнесла эти гадости вслух. Камиль завел машину, положил руки на руль, и я заметила, как они дрожат.

— Я в тебя верю, – дотронулась до его ладони, поняв, что сейчас моя очередь поддержать любимого человека, и не истерить. — И я помогу. Мы справимся.

ГЛАВА 20

Пять дней спустя

Я ни разу не плакала. Запретила себе.

Обзванивала друзей, коллег и просто знакомых Алины Ярославовны и Максима. Камиль достал контакты всех – даже старых приятелей Руслана. И я звонила, расспрашивала.

Все эти дни только на телефоне и висела, прерываясь только на допросы полиции.

Думала, что у меня нервический припадок случится, что сердце не выдержит, и разорвется, но нет. Оно стучит спокойно. Даже медленнее, чем обычно. Сама я в панике и в ужасе, но слез нет, голос не дрожит, и чертово сердце не подводит.

Даже странно.

— У меня по нолям, – сказала я, вычеркнув последнее имя.

Знаю, Камиль дал мне это задание просто чтобы отвлечь. Чтобы я чувствовала себя занятой, и не мешала. Но я не теряла надежды, разговаривая с незнакомыми мне людьми – вдруг?

«Вдруг» не случилось.

Никто не в курсе, где Алина Ярославовна и Максим. Никто их не видел, не слышал, не созванивался с ними. Правда это, или ложь – не знаю.

Зато я знаю, что вреда Марку не причинят. Может, потому в истерике и не бьюсь. Это не бандиты похитили малыша, а родные люди. Близкие. Боли не допустят, я знаю. И от этого капельку легче.

— Что у тебя?

— Они вышли из больницы, выбежали даже. Перешли через дорогу и сели на восемнадцатый автобус. Вышли через пять остановок, доехали до автовокзала. И затерялись в одной из слепых зон, – нахмурился Камиль. — Билеты на их имена не куплены, вряд ли они озаботились липовыми бумагами. По картам движений нет, мобильные телефоны нашли в урне на вокзале, и они были отключены. Пока следов нет.

— Следов нет, – пробормотала я.

Знаю, обычно людей находят из-за проколов. По ориентировкам, по связи со старыми знакомыми, по картам или телефонам, по социальным сетям. Все банально. Вот Камиль и ищет, шестой день уже пошел.

Он не бегает по улицам с бумагами. Просто сидит за компьютером, на столе три монитора, всюду записи с камер – торговые центры, вокзалы, дороги. В правой части экрана какие-то сводки и коды непонятные для меня.

Камилю нужно отдохнуть – глаза красные, он спит по часу в день.

Гробит себя.

Лёва находится с Лаурой. Ему лучше с ней сейчас. Пусть, стерва, зато спокойная и уравновешенная.

— Дедушка звонил. Я сказала, что мы задерживаемся, – поморщилась я, и начала разминать плечи Камиля. — Ненавижу врать.

Для моего дедули мы с Камилем и детьми уехали в загородный отель – отдохнуть от суеты, в себя прийти и наладить наши отношения. Нельзя ему знать, что Марка похитили. Сначала я сказала, что уезжаем мы на три дня, потом – на пять. Сегодня я снова «продлила» наше проживание в вымышленном отеле.

— Сонь, мы их найдем. Это не матерые преступники, это просто женщина в возрасте и ее сын. Обычные люди.

— А если они купили липовые документы, взяли билет на самолет или поезд, и укатили в… ну не знаю, в Петропавловск-Камчатский? – не выдержала я.

— Люди отца проверяют всех, кто улетал или уезжал отсюда и из ближайших городов вместе с маленьким ребенком. Я занимаюсь нашей областью, – он кивнул на монитор. — Вопрос времени – когда они найдутся. Вечно сидеть в четырех стенах они не смогут, мы их поймаем. Отберем Марка, и посадим.

Я кивнула.

У Камиля зазвонил телефон.

Ненавижу Алину Ярославовну. Просто ненавижу! Не Максима, а именно ее. Как так можно?! Это такая жестокость – ребенка отобрать. Чистой воды эгоизм.

Зла я ей не желаю. Просто ненавижу, и все.

— Я отъеду к отцу. Одна побудешь? – Камиль обхватил мое лицо ладонями.

Боится за меня, глупый.

— Побуду. Ключи от машины ты не получишь, Кам. Такси вызови, за руль не садись.

— Сонь…

— Ты на ногах еле держишься! – нахмурилась я. — Заснешь еще за рулем. Камиль, – вздохнула, — раньше я часто тебе говорила о любви, в последнее время же – сам знаешь, – улыбнулась горько, и пожала плечами, — Но я люблю тебя не меньше, чем раньше. Гораздо сильнее и взрослее. Всем сердцем, понимаешь. Ты заботишься обо мне, так позволь мне позаботиться о себе. Дай мне эту возможность, хорошо? Не садись за руль, побереги себя. Езжай к отцу, а как приедешь – ложись спать. Ты нужен мне!

Кам молчал несколько долгих мгновений. Лицо его стало суровее, будто ему не понравилось то, что я говорила – он никогда не любил, когда им пытались командовать. Даже во благо. Наши отношения строились на том, что он говорил, а я слушала. Патриархат, который устраивал обоих.

Меня и сейчас устраивает, но хочется снять часть ноши с него, и на себя переложить.

— Хорошо, я поеду на такси. А как приеду – посплю, – мягко произнес Кам, и ласково очертил большим пальцем мой рот.

Наклонился, и прижался к моим губам.

— И я тебя люблю, Сонь. Все для тебя сделаю, – шепнул он прямо в мои губы, и разорвал поцелуй.

Силой.

Вышел из комнаты, а затем и из квартиры.

Ключи от машины остались дома – послушал меня.

Любимый мой!

Я, наверное, неправильная мать, неправильная женщина. Когда все было относительно хорошо, я тряслась от страха. И в миг, когда узнала про похищение Марика, я чуть замертво не упала.

Прошло пять дней, мне должно было стать хуже. Дни утекают, время, и надежда?!