Ребенок от подонка

— Сонь, не трясись, скоро доедем, – хмуро произнес Камиль.

— Все хорошо.

— Не все хорошо, но ты не трясись.

— И правда, Соня, – голос Алины Ярославовны прозвучал сердито, — сейчас покажете мальчика врачам, и все станет ясно. А нас могли бы и дома оставить, как я предлагала.

Это уже камень в огород Камиля.

Пока я одевала Лёву, он просто сказал, что ребенка с ними не оставит, и если они хотят помочь, то могут поехать с нами. Зря, наверное. Детям без надобности и правда лучше не бывать в больницах, в которых инфекции и прочая зараза.

— Все, – Алина Ярославовна остановилась на втором этаже, — мы здесь подождем, если вы не против. Народа нет, никакие кашляющие и чихающие не шляются поблизости, и Марка не заразят.

— Нет, – Камиль кивнул на лестницу на третий этаж, — пошли дальше.

— У Марка иммунитет пока слабый. Хотите его таскать по всей больнице, чтобы мальчик заразился, и окончательно разболелся? – прошипела Алина Ярославовна. — Я троих вырастила, знаю, что детям нужно. Идите уже, а мы здесь подождем!

Камиль набычился, но я потянула его за свитер. Нельзя терять время, мало ли, вдруг Лёва сейчас начнет задыхаться… Боже, как же страшно!

— Кам, идем. Пусть и правда здесь нас подождут.

Парень мрачно кивнул, и пошел за мной.

— Я договорился, нас примут без очереди.

Я, прикусив губу, быстро шла, почти бежала за Камилем. Он стукнул в дверь один раз, обозначая наше присутствие, а затем вошел. Навстречу нам поднялся худой мужчина лет сорока пяти-пятидесяти.

— Добрый день. Дмитрий Олегович, – представился он, — Ну, показывайте пациента. И рассказывайте, что случилось.

— Он задыхался, еще совсем недавно, – начала я, и сама стала жадно хватать воздух ртом от волнения, — Пока ехали к вам, все в порядке было, но…

Я рассказывала, пока Дмитрий Олегович осматривал сына, слушал его легкие, и меня в холодный пот бросало. Очень живо в воспоминаниях то, что с Мариком случилось.

Страшно это, когда дети болеют. Лучше самой заболеть, лучше пусть мне будет плохо, но не малышам. Они ведь хрупкие, крохотные, за что им-то?!

В первый раз я пережила, во второй смогу ли справиться?! Даже с помощью Камиля, который ни на шаг не отходит?!

— Все хорошо, – заключил врач. — С вашим малышом все замечательно. Здоровый, крепкий ребенок.

— Но он задыхался!

— Вероятно, чихнул. Покажите, как именно он задыхался, – Дмитрий Олегович взглянул на меня поверх очков.

— Мне сказали, что он хватал воздух ртом, дышать не могу.

Врач взглянул на Камиля, словно спрашивая, он ли это видел. Кам отрицательно покачал головой, чуть напрягшись.

— Родные люди очень переживают за детей. Особенно нервные мамочки, – миролюбиво произнес Дмитрий Олегович. — Все с вашим сыном хорошо.

— Но…

— Можем сделать рентген, и вы убедитесь в этом. А можете поверить моему опыту, я не первый год с детьми работаю. Если бы с вашим сыном было что-то серьезнее обычного чиха от пыли, я бы этого не проглядел.

Я растерянно взглянула на врача, и только хотела настоять на МРТ, рентгене, КТ и еще Бог знает чем, как Камиль резко поднялся со стула, и взял на свои руки Лёву.

— Спасибо, нам пора. Сонь, быстрее.

— Нет, не пора, – я тоже встала, но Камиль уже выходил из кабинета. А я обратилась к врачу: — Мне очень страшно. Недавно мы пережили болезнь второго сына, и я должна убедиться, что все хорошо. Мне не девочка-припевочка, которая детей только на картинках видела, сказала про то, что сын задыхался. Это была опытная женщина, которая троих сыновей родила. И с болезнью в семье она столкнулась. Вы примете нас минут через пять, я только схожу за Камилем и Лёвой, хорошо?

— Хорошо, – согласился Дмитрий Олегович.

Я вышла из кабинета, ожидая увидеть Камиля, но его здесь не было.

Что за чертовщина? Зачем он убежал? Куда? Неужели одного слова после беглого осмотра хватило, чтобы удостовериться, что Лёва здоров?

Мужчины!

Я дошла до лестницы, спустилась на второй этаж, и свернула влево, где мы оставили Алину Ярославовну, Максима и Марика. Камиль должен быть здесь, где еще-то?!

И он здесь, да.

Он с Лёвой на руках.

Стоит напротив скамьи, где нас должны были ждать, и смотрит на нее с бешенством в глазах. К уху прижат телефон, второй рукой Кам прижимает к себе сына.

У меня сердце оборвалось.

— Нет, нет, – пробормотала, растерянно глядя то на Камиля, то на эту мерзкую скамейку. — Нет!!! – повысила я голос.

— Да, Соня. Ты все поняла.

— Может, к кофейному автомату пошли? – я чуть прищурилась, разглядывая коридор, хотя правда до меня доходила.

Пусть и медленно.

Боже мой, ну я и идиотка. Клиническая!

Лёва не задыхался, с ним и правда все хорошо. Это со мной все плохо. С моим мозгом.

Но как они могли так поступить? Разыграли нас, обманули, отправили к врачу, и сбежали с Марком?! Как можно так жестоко, за что?! Это ведь мой главный страх – болезнь ребенка. Да и не только я бы повелась, любая мать, наверное, встревожилась.

Но далеко не любая бы оставила ребенка с теми, кто претендовал на то, чтобы забрать его себе.

Боже мой! Боже!

Может, я придумываю? Может, они пошли наверх, к нам, и мы просто разминулись? Может, в туалет пошли? Или еще куда?

— … телефоны вырубили оба. Домой вряд ли поедут, но адрес я скинул в смс. Нет, около пятнадцати минут, может, двадцать… хорошо, отец. Сейчас? В полицию. Сам? Точно? А нам что делать? Ладно, я пока пробью их, отслежу платежи и съем наличности… да, постараюсь. Ладно, только держи нас в курсе, – я наблюдала, как Камиль разговаривает по телефону.

Слез нет, есть паника, которая мозг долбит. Плакать точно нельзя, нужно запретить себе даже начинать, ни единой слезы. Иначе я не успокоюсь, и Камилю не будет никакой помощи.

А сына я обязана вернуть.

— Сонь, я обещаю. Нет, клянусь. Клянусь, что Марка я верну, слышишь меня? – Камиль подошел ко мне, договорив с отцом. — Сейчас двадцать первый век, они тупо поступили. Всюду камеры, на парковке тоже. Безопасники отца их изымут, сюда уже едут. На дорогах тоже камеры, у всех есть банковские карты, есть телефоны, которые можно отследить. Мы едем домой, этим займусь я, в Японии я многому научился. Отец нам поможет, полицию тоже подключат. Ты будешь заниматься Лёвой, а нам предоставишь все остальное. И не смей паниковать. И ты, и я знаем, что Марку зла не причинят. Поняла?

Я мелко закивала, и Камиль повел меня по лестнице вниз, к выходу.

Может, они все же в туалете? Или подышать вышли? Или… да кого я обманываю!

Мне было дико проходить мимо охранника, и не заявить, что у меня ребенка украли. Пусть ищут, пусть действуют, пусть немедленно вернут мне Марка!

— Это не охранник, а одно название. Через пять минут здесь будет СБ разбираться, изымут записи, начнут отслеживать, – покачал головой Камиль, когда мы вышли на парковку.

У машины Алина Ярославовна и Максим тоже не обнаружились.