Ребус. Рассшифровка
Шрифт:
– Я кратко и по существу: а что, кроме нашего экипажа и экипажа Каргина, целое Оперативно-поисковое управление со штатом чуть ли не в тысячу штыков и рыл не в состоянии перебросить на столь ответственную работу еще хотя бы пару-тройку оперативных экипажей?
– Без комментариев,- помрачнев, отрезал Нестеров и спешно принялся заглатывать бутерброд. Ответа на этот вполне разумный вопрос он и сам не знал.
Между тем ответ этот был на удивление прост: начальник ОПУ Конкин, ужаснувшись, какой «кровью», а главное, какими неслыханными нарушениями ведомственных приказов и инструкций оборачивается Управлению спонтанная погоня за Ребусом, решил, что в сложившихся условиях объекта гораздо выгоднее потерять, нежели тянуть дальше. Пиррова победа хороша лишь для учебников истории, практика же показывает, что
– …Александр Сергеевич, у нас поворот. «Ровер» ушел на улицу Смольного.
– Давай за ним, малым ходом. Да, и скинь настроечку дежурному… Блин, опять Ребуса в исторический центр потянуло. Надеюсь, он не намеревается получить политическое убежище в здании городской администрации?…
20:32 мск
Улица Смольного. Где-то в районе площади Растрелли. 735-й экипаж.
Не доезжая метров пятидесяти до площади Растрелли, машина «семь-три-пятого» встала. Встала исключительно по объективным причинам, так как прямо по курсу образовался абсолютно непроходимый автозатор, в котором, соответственно, застрял и «Ровер» Ребуса. Странное дело-в обычные дни, а уж тем более в вечернее время этот участок дороги был вполне «проезжабельным». Близость к зданиям властных структур мобилизовывала дежуривших здесь сотрудников ДПС разруливать движущиеся потоки с особым усердием, а потому «более чем по трое» здесь, как правило, не собирались.
– Паша, что там стряслось? Авария, что ли?
– Не. Похоже, байкеры тусуются… Точно, они. Все движение перекрыли.
– Сегодня у них праздник,- пояснил доселе молчавший Кирилл.
– Это какой такой?
– Закрытие сезона.
– Круто!– восхитился Лямка.
– Раз круто, вот тогда и сгоняй туда,- распорядился бригадир.
– Это зачем?
– Видишь, как наш поток рассеивается? По машине-две в минуту… Следовательно, у Ребуса перед нами имеется фора минуты в три-четыре. Так что, Ваня, дуй на площадь, потому как непонятно, в какую сторону двинет Ребус, выбравшись из пробки.
– Это точно,- подтвердил Козырев.- Там вариантов немерено: Таврический, Шпалерная, Суворовский, Тверская…
– Александр Сергеевич,- подал голос Кирилл.- Давайте, может, я сбегаю?
– Сиди. Отдыхай. Ты у нас в гостях. Лямка?
– Да понял я, понял. Иду,- проворчал Иван и с явной неохотой вылез на воздух, где за это время не то чтобы похолодало, но посвежело существенно.
– Настроечку поточнее давай,- бросил ему вслед бригадир…
Огибая столпившиеся на подступах к площади машины, большинство из которых надрывно и абсолютно бесполезно гудело клаксонами, Лямка демонстративно прошел мимо джипа объекта, с трудом удержавшись, чтобы не пнуть его в колесо. Стекла «Ровера» были тонированы, поэтому самого Ребуса он так и не разглядел, испытав при этом небольшое разочарование - увидеть «живого» вора в законе ему на своем веку еще не доводилось. А интересно, между прочим! Хотя… Все-таки, это скорее на любителя.
Зато на самой площади было на что посмотреть: мотоциклисты всех мастей и окрасов, числом не менее сотни, съехались на свой последний в этом году слет, чтобы перед начинающимся «не сезоном» напоследок и от души потусоваться, похвастаться своими железными меринами и оттянуться под разухабистый музон. В основной массе своей здесь были представлены не слишком дорогие аппараты, переделанные собственноручно, но зато с любовью. Впрочем, попадались и такие экземпляры, которые тянули на эдакий мини-домик, ' вмещавший в себя стереосистему, кондиционер и даже компьютер. Но больше всего Лямку поразил не столько вид «тачек», к которым он_ в принципе, был равнодушен, сколько зрелище, которое представляли собой их владельцы: черная кожа, банданы, заклепки, очки, фашистские каски и рогатые шлемы с лисьими хвостами… А еще - подруги мотоциклистов! О, эти затянутые в кожу пышногрудые и крутобедрые особы впечатлят и сведут с ума кого угодно. Даже мужчину, который в скором времени готовится стать отцом.
От всего этого великолепия, от рокота моторов, воя сирен, мигалок и горящих фар Лямка окончательно прибалдел и на какое-то время забыл, за каким-таким
собственно он вообще сюда заявился. Осознание главной миссии вернулось к нему сразу же после того, как, пробираясь между мототусовщиками, он неосторожно задел до неузнаваемости затюнингованного «ИЖака», который рухнул на землю с весьма неприятным грохотом.Неприятным как для Ивана, так и для хозяина «типа байка».
– Эй, чувак, ты чё, в натуре, охренел в атаке?– Внешность и настрой парня, задавшего столь сакраментальный вопрос, не сулили Лямке ничего хорошего.
– Извините, я нечаянно. Я сейчас подниму.
– Я тебе щас помацаю! Клешни от моего «чопера» убери!
Иван поспешно убрал «клешни», потому как аналогичные части тела у парня были не в пример внушительнее. По крайней мере кулаки точно.
– Лямин! Ванька! Здорово, чувак!– раздался откуда-то из-за спины хоть и прокуренно-простуженный, но все же явно девичий голосок.
Лямка обернулся.
Это была Маринка Каретникова, с которой Иван в свое время учился в одной группе в топографическом техникуме и за которую он несколько раз делал черчение в обмен на записи новомодных зарубежных рок-групп. Маринка и тогда уже была рокершей и заядлой тусовщицей, но Лямка и представить себе не мог, что это ее увлечение оказалось настолько всерьез и надолго. Надо признать, что она смотрелась классно - на Каретниковой были куртка-«косуха» из толстой кожи (Пашка Козырев как-то говорил, что такие куртки носили еще во времена гражданской войны в Америке), черные обтягивающие джинсы, остроносые «казаки» и опять же черная кожаная шляпа. Единственным предметом, явно диссонирующим с ее «ковбойским» видом, была закрепленная на шляпе короткая белая… фата.
– Привет, Маринка! А ты чего в таком виде-то?
– А у меня сегодня свадьба!– захохотала Каретникова, обдав Ивана легким алкогольным выхлопом.- Знакомься, это мой муж.
– Боб,- протянул Лямке руку хозяин поваленного на землю «Чопера».
– Иван.
– Тоже нефигово,- прокомментировал молодожен и, тут же потеряв к Лямину всякий интерес, отошел к своим.
– Вы что, прямо так в загс и ездили?– удивился Лямка.
– Ага, знаешь, как прикольно было!
– Представляю,- соврал Иван, поскольку на такую картину воображения у него не хватало.
– А ты сам что тут делаешь? Потусоваться пришел?
– Я?… Вообще-то, я тут по одному делу,- Лямка отвел взгляд, лихорадочно придумывая легенду своего появления на байкерской свадьбе, и вдруг заметил, что «Ровер» Ребуса, двигаясь, словно ледокол во льдах, уже почти проложил себе фарватер сквозь бушующее море мотолюбителей, их многочисленных поклонников и праздношатающихся зевак.
Мысль о неминуемой каре, которая постигнет его в случае, если Ребус сейчас усвистит в неизвестном направлении, неожиданно дала толчок к рождению совершенно безбашенной и невесть с чего взбредшей в ляминскую голову идее.
– Понимаешь, Марин, сейчас здесь один гад на джипе проедет. И мне очень нужно… Короче, нужно его немного задержать.
– На фига?
– Я тоже, как ты… замуж… то есть жениться собираюсь. А он хочет мою невесту отбить. Она сейчас в Москве, и он едет на вокзал… Ну, чтобы к ней первым приехать… Он сегодня, а я только завтра, понимаешь? Вот если б он опоздал, хотя бы минут на десять, то поезд ушел бы без него…
Из сбивчивого бреда Лямина, суть которого, если честно, не ухватил и он сам, Марина Каретникова лично для себя вынесла две вещи. Первое: речь шла о какой-то захватывающей любовной истории с участием богатого «папи-ка» и бедного «лямика». Второе: в день своей свадьбы ей жутко хотелось, чтобы нынешние безумства не уставали сыпаться как из рога изобилия и продолжались по возможности бесконечно (хотя бы до момента наступления, пускай далеко не первой, но все же брачной ночи).
Придя к таким выводам, Марина свистнула суженому, увлеченно хлещущему пиво со своими шаферами:
– Боб, поди сюда.
– Чего хочет моя крошка?
– Твоя крошка хочет поставить на место одного зажравшегося хряка с джипом.
– Это какого?
– Вон того, на «Ровере», видишь?
– Чем нам не угодил этот Вексельберг Абрамович?
– Он хочет помешать соединиться двум молодым влюбленным сердцам.
– Но ты же знаешь, крошка, половые инстинкты хряков меня мало интересуют.