Reet-K

На панихиду собралось порядочное число народу. Мы с Верой кроме подружек-веселушек и Переверзева никого не знали. Были венки от бывших коллег профессора по институту экономики, и я обратила внимание, что среди их делегации есть один или двое иностранцев, т.к. они о чем-то тихо разговаривали по-английски. И вот когда распорядительница, обходя собравшихся, негромко приглашала их перейти в другой зал, где состоится кремация, и подошла к этим иностранцам, то предложила им перейти в другой зал на английском.

Лешаева Ольга было написано на её бейджике.

– Здравствуйте, Ольга! – поздоровалась я с ней, когда всё закончилось и публика разъехалась. – Можно у вас кое-что спросить?

Она сидела на скамейке недалеко от крематория и, скорее всего, ждала какой-то транспорт, на котором намеревалась уехать по делам или домой. Рядом с ней стоял чем-то заполненный пластиковый пакет – видимо, там были продукты, купленные раньше, хотя я не знала, где можно ими отовариться на кладбище или в крематории.

– Да, пожалуйста. – Её лицо сразу стало внимательным и доброжелательным. Ну, кем бы ещё я могла быть, как ни одной из её клиенток, с которыми она имела дело весь день.

Я села рядом, чтобы ей не приходилось на меня смотреть снизу вверх.

– Скажите, если вас не затруднит и не смутит, вы откуда знаете английский язык? – спросила я.

– Нет, не затруднит, – улыбнулась она. – Я закончила иняз по специальности преподаватель английского языка. Давно, правда.

Я снова посмотрела на её бейджик. Там, кроме имени и фамилии ничего больше написано не было.

– А здесь давно работаете?

– Ой, забыла снять! – она принялась отстёгивать бейджик. – Два месяца уже. – Она убрала бейджик в сумку. – Я что-то не так сделала или сказала?

В её голосе и виде было лишь желание выслушать, понять и, если надо, объяснить или исправить.

– Нет-нет, что вы, – поспешила я заверить её в отсутствии каких-либо претензий. – Просто, хотела спросить… Вернее, предложить… Вернее, всё же, спросить… Меня Таня зовут… Предложить вам другую работу.

– А что за работа?

– Нам нужен секретарь-делопроизводитель. В юридическую фирму. В новую. Со знанием английского языка.

В воротах показался въезжающий на территорию автобус.

– Вы его ждёте? – спросила я, заметив, как Ольга на автобус посмотрела, и тронула рукой пакет.

– Да, я на нём доезжаю до Цветного, а оттуда домой. Вам куда? Можем поехать вместе.

– Нет, давайте лучше я вас довезу. У меня машина. А по дороге поговорим.

Так Ольга стала нашим секретарём.

Она была разведена. У неё оказалось двое детей – дочка ходила во второй класс, а сын в садик. Ещё с ними жила Олина мама. Лет Оле было двадцать девять, очки она не носила. Высокого роста, улыбчивая, голос нормальный – пусть и не ангельский, но приятный, а зубы... Ну что ж, зубы, они редко у кого идеальны и соответствуют голливудским стандартам.

13

В дверь позвонили. Я пришла из гостиной и открыла.

– Таня? Или Вера? Здравствуй.

– Здравствуйте, Наталья Валерьевна. Я Таня.

– Танюша, приходите с сестрой, – она показала рукой вверх. – Помянем Сергея. Девять дней сегодня.

– Когда приходить?

– Да вот прям сейчас и приходите.

– Придём, – кивнула я, глядя, как она по лестнице стала подниматься на тринадцатый этаж.

Веры не было дома – она с утра уехала в офис, где по поручению Дмитрия улаживала что-то с подрядчиками по благоустройству, но должна была вот-вот вернуться. Через полчаса, так и не дождавшись, я отправила ей сообщение, что пошла наверх на поминки. "Как приедешь, тоже приходи".

Наверху дверь в квартиру профессора стояла распахнутая настежь. Я вошла и, не разуваясь, прошла в гостиную. Там на двух сдвинутых вместе столах стояли остатки поминальной трапезы. В центре, на стакане, на две трети наполненном водкой, лежал кусочек чёрного хлеба и горела поставленная в блюдце свеча. Алевтина Игоревна сидела на диване, поставив руку локтем на стол, и подперев ею щеку. С торца, спиной к входу, сидел Николай Иванович Переверзев, вращая в пальцами стоявшую перед ним стопку водки, а сидящая на стуле Наталья Валерьевна, откинулась на спинку и складывала и раскладывала у себя на коленях полотенце.

Я вошла, молча всем кивнула и села на свободный стул. Николай Иванович тут же налил из бутылки в пустую рюмку водки и пододвинул по столу мне. Наталья Валерьевна передвинула её ещё поближе, потом взяла чистое блюдце, положила в него из большой вазы рисовой каши с изюмом и тоже поставила передо мной. Я взяла из бокала одну из стоящих в нём ложек, зачерпнула немножко кутьи и положила в рот.

– Помянем, – сказал Николай Иванович.

Я в левую руку взяла рюмку, правой перекрестилась, сказала "царство небесное" и выпила. Николай Иванович и Алевтина Игоревна тоже выпили.

– Коля всегда только водку пил, – сказала Наталья Валерьевна. – Охлаждённую любил, чтобы из морозилки. Ледяную.

– Ему Вера водку покупала, когда он просил, – сказала я.

– А мы в курсе, – сказала Алевтина Игоревна. – Так и говорил – я им шоколадки, а они мне водку. Вечно что-нибудь выдумывал. Вон, сердце искусственное собирался себе купить, да не успел.

– Так он из-за сердца умер? – спросила я.

– Из-за него, сердешного. Так и сказали – сердечная недостаточность.

– А Вера-то почему не пришла? – спросила Наталья Валерьевна.

– Её дома нет, – ответила я. – Может, приедет ещё, я ей сказала.

– Мы не стали вас сразу звать, когда народ был, – словно оправдываясь в чем-то, сказала Наталья Валерьевна. – Что вам, молодым, тут со старыми, да с незнакомыми сидеть.

Я кивнула и съела ещё ложку кутьи – всё же, рюмка водки на пустой желудок для меня непривычно.

– Я с Юркой переговорила на счёт библиотеки, – сказала Алевтина Игоревна.

– Аля, ну хоть при посторонних не называй его Юркой. Уж пятьдесят ему скоро, как-никак.

– Ай, – махнула рукой Алевтина Игоревна. – Мой сын, как хочу, так и называю.

– Всё же, ты его не воспитывала, не растила, а воспитывали Сергей и Полина.

– Зато я его родила, а то бы не было у него никакого сына. А ты всю жизнь ревнуешь, что он от меня ребёнка имеет, а не от тебя.

Наталья Валерьевна встала и вышла из гостиной.

– Ну, зачем ты опять... – Сергей Иванович налил себе водки.

– И мне налей, – Алевтина Игоревна подвинула свою рюмку. – И Тане…

– Нет-нет, мне не надо! Я водку, вообще-то, не пью. Только из-за поминок. И что про книги?