Река времени Книга 9

–  Когда господин Хофман возвращается домой, вы почти с порога знаете, в каком он нынче настроении, насколько он устал, озабочен, поглощен мыслями.

Она задумалась, посмотрела на него и спрятала улыбку.

–  Но я прав?

–  Правы, господин Гаруди. Но это просто наблюдения.

–  Любая способность начинает развиваться от наблюдений и анализа, - заверил Рагнар с твердым кивком головы.
– Вы просто не обращали внимания, как в случае с мальчиком. Такие способности есть у всех людей, просыпаются они не у каждого. А потом они превращаются в инструмент для исследования мира. Иногда, он становится ясновидением, пророческим даром, то, что человек может в себе открыть.

–  И вы обладаете таким даром?
– сказала она, хотя уже сочла вопрос излишним.

–  Я бы выглядел шарлатаном, если уже не выгляжу. Мои способности не совсем те, о которых принято сплетничать в салонах.

Она бросила на него заинтересованный взгляд.

–  Сейчас придут ваш супруг с графом Шеховским. Я поступлю просто.

Он достал из кармана книжечку размером с ладонь и карандаш. Быстро написал на листочке несколько строк, вырвал его из книжечки, свернул вчетверо.

–  Положите записку в книгу, или в некое укромное место. Не читайте раньше, чем вечером через два дня, - сказал он с лукавой улыбкой, которая сделала его моложе. Этот мальчишеский взгляд приковал ее к себе своей непосредственностью, и она едва расслышала звук дверного молотка.
– Они пришли.

Профессор Хофман спешно вошел в гостиную, шляпа и перчатки были еще при нем.

–  Хасима. Я слышал, что один наш гость уже здесь, - сказал он.

Рагнар заметил, как женщина спрятала записку. Он встал и подал хозяину дома руку.

–  Добрый день, профессор, я пришел раньше, мои часы вдруг стали спешить, прошу прощения.

–  Добрый день, господин Гаруди. Александр Константинович нагнал меня у самого дома. Я едва не опоздал. Хорош хозяин, позвал гостей, а сам вот только явился. Дела в университете. Простите.

–  Вы человек занятой, это мы отнимаем у вас время.

В гостиную вошел слуга, который провожал Александра. Друзья приветливо переглянулись и кивнули.

–  Позвольте представить, моя супруга, Хасима, - сказал профессор Александру.
– Хасима, это русский граф Александр Шеховской. Вы даже не намекнули при нашем знакомстве, что вы граф. Я в театре узнал, от театральных сплетников.

–  В наше время титул не столько красит человека, как мешает ему, - сказал Александр Константинович, клянясь хозяйке.

–  Кто же вы, господин Гаруди?
– задал вопрос Хофман.

–  Скромный путешественник. Не более, - заверил Рагнар.

–  Хасима, распорядись, чтобы нам подали чай в столовую через час, - распорядился профессор.

Женщина поспешила уйти.

–  Я причинил беспокойство вашей супруге, простите и за это, профессор, - еще раз извинился Рагнар.

–  Вы ее не смутили. Хасима - смелая женщина, она вышла замуж по любви, за иностранца, иноверца, вопреки воле семьи. Для ее народа - это бунт.
– Хофман улыбнулся Александру.
– Вы Александр Константинович должны меня понять лучше. Я издали видел вашу супругу вчера. Она из Америки, говорят.

–  Мы пару дней тут и уже стали поводом для разговоров? Каким образом? Мы не имеем здесь знакомств, кроме господина Ванхоффера. Я бы не поехал в Вену, если бы не Рагнар. Мне неловко признаваться. Это он просил меня о знакомстве с вами. Я только разделяю его интерес, точнее моя жена его разделяет. Элизабет действительно американка.

Профессор посмотрел на Рагнара. Его подозрения подтвердились так скоро. Свитки интересны этому странному человеку.

–  Но каким образом? Это же разные края света?
– продолжил он беседу.

–  Мы встретились в Лондоне.

–  Судьба, должно быть, - сказал профессор со всей серьезностью.
– Простите мое любопытство.

–  Ничего, - коротко ответил Александр.

–  Это магнетизм. Александр не верит мне, - сказал Рагнар.
– Я едва увидел их вдвоем, сразу же подумал, что они стоят друг друга.

–  Да?
– удивился Александр.
– А мне показалось тогда, что ты вызовешь меня на дуэль.

Рагнар в ответ улыбнулся, предпочел смолчать, чтобы щекотливый разговор прервался сам собой.

–  Прошу со мной, господа, - предложил Хофман.

Он привел их в небольшую библиотеку. Все стены были от пола до потолка уставлены стеллажами для книг, два из них разгораживали помещение надвое. Было тесно.

–  Квартиры в Вене маленькие. Я сам уроженец Базеля, там же закончил университет, но люблю Вену, за все неудобства и атмосферу, - говорил Хофман убежденно, без улыбки, без стеснения.
– Присаживайтесь у окна, там больше света. Я вам покажу то, что обещал.

Он скрылся за рядом стеллажей и вернулся с двумя синими коробками, изготовленными из толстого картона. Он снял крышку с одной коробки.

–  Предпочел хранить их между стеклами, так сохранность будет лучше, - комментировал он, очень осторожно положил коробку на руки Рагнару.

–  Текст на двух сторонах?
– спросил Рагнар.

–  Да.

Хофман перевернул у него на руках коробку и снял нижнюю крышку.

–  Это не арабский, - заметил Рагнар.
– Вы знаете?

–  Увы. Мне не известно, какой это язык, - ответил Хофман.

Александр Константинович мягко взял стеклянные листы в картонной оправе из рук Рагнара.

–  Сам факт - держать в руках нечто такое - уже открытие. Это клинопись, я читал когда-то статью о том, что это еще более древнее письмо, чем греческое. Но каким образом текст оказался на бумаге?
– задавался он вопросом, оглядывая собеседников.

–  Методом печати, - с улыбкой ответил ему Рагнар.
– Тут видно, что его прокатили по листу. Вот тут боковой орнамент повторяется. На глаз он идентичен. Сохранность приличная.

Тут Рагнар повернул лист к себе. В глазах профессора зажегся огонек подозрения.

–  Вы видели нечто подобное раньше?
– спросил он.

–  Да. На глиняных табличках. В этом случае их отпечатали на пергаменте. Поразительно. Жаль, что прочесть такое никому еще не удавалось. Жаль, - Рагнар с грустью вздохнул.

–  А вот и другой.
– Хофман открыл вторую коробку.
– Один мой коллега утверждает, что это один из языков племен с Иранского нагорья. Вот что интересно. Текст в орнаментальной рамке, но по краю…

–  Та же полоса, что на первом документе. Но нарисованная, - сказал Александр.