Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Me… – капитан, не отрываясь, смотрел в глаза этому теперь уже явно главному действующему лицу и, видимо, пытался произнести какое-то сложное слово. У него не получалось. Он начал с другого:

– Скажите, это вы – организатор этого… ме-мероприятия?

Елизавета Генриховна нашла глазами источник звука:

– Да, я. А в чем дело?

Милиционер старался правильно подобрать слова, но фразы не клеились:

– Понимаете, э… Мы хотели… Необходимо составить…

Вихров с интересом наблюдал за переменой, произошедшей со стражами порядка: старший потерял способность составлять предложения длиной более двух слов, а его подчиненные неотрывно

ели Генриховну глазами, синхронно поворачивая головы в сторону ее движения, как по команде «Равнение на!..»

Капитан продолжал пробираться сквозь бурелом мелькающих в его сознании слов, отбрасывая по дороге те, которые нельзя озвучивать. Больше всего ему хотелось перейти к привычным формальностям, но нужный файл, видимо, в его сознание загрузился не до конца:

– Нужен протокол… Административное нарушение в том… Митинг, значит, запрещен, и вам нужно расписаться… Расписаться в том, что… Зафиксируем это правонарушение…

Все присутствующие прекрасно поняли, что именно нужно представителям органов, но те из находившихся в комнате, у кого не было погон, ждали, когда наконец мысль будет сформулирована полностью. Им даже было любопытно, на какой минуте это произойдет.

Всем, кроме Юсуповой. Она ласково посмотрела на собеседника и благосклонно кивнула, освободив его от пытки.

Торжественность момента немного спала, подчиненные капитана переглянулись, с удивлением обнаружили, что стоят, и снова синхронно опустились на диван. Их начальнику полегчало, он выдохнул, как после стакана водки, достал из планшета бланк протокола и присел рядом с коллегами, засунув шапку за спину.

Юсупова прошла мимо Вихрова и села в кресло у журнального столика. Директор успел на ходу шепнуть ей, что милиция блефует и бумаги о запрете митинга у них нет.

Капитан достал ручку, положил на столик бланк протокола и начал с ним разговаривать, как врач с медкартой пациента:

– Та-а-ак. Кто у нас тут?.. Романова-Юсупова… ИНН… это не надо… дата рождения – ладно… Так, УВД… Центрального… эээ… обстоятельства совершения настоящего правонарушения… двадцать четвертого февраля, ммм… подано второго февраля… было… в двенадцать часов… Романова-Юсупова… нарушили установленный порядок проведения митинга по адресу: Луговка, двенадцать… статья номер… пункт… я, капитан…

Милиционер отер со лба проступивший от усердия пот и ловко передвинул протокол Юсуповой, тыкая ручкой в бумагу:

– Так, Елизавета Генриховна, теперь вы вот здесь и здесь, где галочки, распишитесь, а здесь, что вы ознакомлены, – и все.

Но капитан ошибался – это было совсем даже не все. Самое интересное, как выяснилось, только начиналось.

Несмотря на суетливость милиционера, Елизавета Генриховна Романова-Юсупова не собиралась менять взятого ею ранее величавого темпа пассакальи. Одной рукой она неторопливо придвинула к себе листок, другой расстегнула шубу, расправила шелковый платок и углубилась в изучение протокола о совершенном ею административном правонарушении.

Все присутствующие относились к происходящему как к рутинной процедуре, которую нужно просто пережить или переждать, как дождь в отсутствие зонта. Взаимодействие с правоохранительными органами ни у кого не вызвало положительных эмоций – все-таки мало приятного, когда тебе шьют дело, пусть даже административное. Тем не менее Вихрова не покидало чувство комичности происходящего.

Елизавета Генриховна закончила знакомство с документом:

– Ммм… Так… Я здесь должна что-то написать?

Никто не успел ухватить

смысл ее вопроса, так что ответа не последовало. Она взяла лежащую на столике ручку и стала писать в протоколе на пустых линейках, предназначенных для дачи письменных объяснений нарушителем. В ожидании, когда она закончит свою писанину, капитан поерзал губами, встал, вынул пачку сигарет и взглядом спросил Вихрова, можно ли закурить. Митя кивнул.

Ничто не предвещало неожиданностей. Проверив написанный текст и расписавшись в указанных галочками местах, Елизавета Генриховна передвинула протокол обратно в сторону закурившего милиционера. Ее лицо оставалось безмятежным.

Свободной рукой капитан небрежно развернул лист, и взгляд его пополз вниз протокола, к рукописному тексту.

После подписи Романовой-Юсуповой, под строчкой протокола с названием «Статья Конституции Российской Федерации мне разъяснена», ее рукой было начертано:

«Я, Елизавета Генриховна Романова-Юсупова, Княжна Московская, Герцогиня Австрийская, Принцесса Английская и Датская, никаких официальных документов, касающихся организованного мной митинга, не получала».

Представитель закона застыл, словно его только что обвинили в расстреле царской семьи. Он поднял на собравшихся полные ужаса глаза, и руки его замерли – в одной был протокол, в другой он держал сигарету. Для наблюдателей со стороны вся его недвижимая фигура входила в противоречие с дымом от сигареты, поднимавшимся вверх тонкой струйкой, сообщая окружающим, что происходящее – реальность, а не фото.

Поскольку протокол кроме него еще никто не читал, непонятно было, стала ли реакция милиционера следствием прочитанного или его обездвижила какая-то неведомая сила. В конце концов капитан беспомощно опустил руку с протоколом. В этот момент Саша Таранов шагнул к нему и спросил:

– Скажите, протокол составлен?

– Да-а…

– Можно на секунду? Я копию сделаю…

Таранов легонько выдернул из восковой руки капитана протокол, стремительно скопировал его на ксероксе и молча вставил обратно в руку застывшего милиционера. К жизни капитана вернула сигарета, которая, догорая, обожгла ему пальцы. Милиционер чертыхнулся, вдавил ее в пепельницу, оглядываясь, потер палец о бушлат, машинально еще раз поглядел в протокол и, обращаясь скорее к Юсуповой, чем ко всем, сказал:

– Извините. Большое спасибо.

Подчиненные недоуменно глядели на командира: «извините», «большое спасибо» – они не могли взять в толк, что тут произошло, и пытались вспомнить, когда еще их начальник говорил при них эти слова, чтобы выцепить из памяти аналог собственных действий в таких случаях. Очевидно было одно: нужно тихо повторять то, что делает старший по званию, и не задавать вопросов.

Не надевая шапок, почему-то пятясь и кланяясь, они стали медленно перемещаться в сторону выхода из кабинета.

Директор Шуховки не преминул воспользоваться психологическим перевесом и задал свой вопрос:

– Скажите, а вот это уведомление, о котором вы говорили, оно все-таки у вас есть?

– Да-да. Мы привезем. Сейчас все доставим.

Милиционеры исчезли. Вслед за ними, попрощавшись, отбыли и Елизавета Генриховна с шубой.

Оставшиеся в кабинете директора минут двадцать сидели в относительной тишине. Время от времени кто-то вздрагивал от хохота, вспоминая текст объяснения Принцессы Датской и Английской по поводу незаконного митинга, организованного ею в Центральном административном округе города Москвы, который им уже успел зачитать Таранов.

Поделиться с друзьями: