Реконструкция

Дверь отворилась, и на пороге снова возник милиционер, правда, другой – совсем юный.

– Простите. А Елизавета Романна… Романова-Юсупова… К ней можно?..

Вихров, который уже сидел в кресле за своим столом, перевел на него взгляд:

– А? А ее нет. Она ушла.

– Э-э… А что же мне делать? Тут письмо для нее.

– На рояль вон положите… Я ей передам.

– Спасибо, – сказал милиционер, положил какую-то бумагу на рояль и вышел.

Когда он закрыл дверь, Вихров встал из-за стола и взял в руки принесенный документ. Это было уведомление, которое, судя по всему, напечатали на компьютере прямо в отделении милиции, а затем пропустили через факс – будто бы милиция получила его откуда-то. Без даты, без подписи… Зато в заголовке другим шрифтом было написано «Романовой-Юсуповой», в чем по закону не было необходимости – имя адресата на «уведомлении» появилось не до начала митинга, а после составления протокола о его проведении.

Вихров оставил бумагу на рояле и вернулся за стол. В кабинете снова настала тишина.

Глава первая, в которой Вихров ссорится с инструктором райкома КПСС и становится директором школы имени Шуховых

Осень 1988 года

– Дмитрий Сергеевич, можно вас? Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Преподаватель специального фортепиано и заместитель директора по внеклассной работе Московской специальной музыкальной школы имени Шуховых Митя Вихров обернулся. На него смотрела строгая женщина среднего роста с челкой и пучком на голове.

Он только что вышел с обсуждения зачета по специальности и был готов к тому, что родители будут задавать вопросы. Однако здесь был случай особый.

К нему обращалась Зоя Витальевна Богачева – инструктор Киевского райкома КПСС и мама девочки, учившейся в Шуховской школе на фортепиано, правда, не в Митином классе.

– Дмитрий Сергеевич, скажите, пожалуйста, как Маша играла?

Вихров вздохнул. В свои тридцать три года он уже достаточно и сам поиграл на рояле, и позанимался с детьми, для того чтобы четко представлять себе, чего можно ожидать в будущем от того или иного начинающего пианиста. Для дочки инструктора райкома перспектив успешной исполнительской карьеры явно не просматривалось.

– А с педагогом вы говорили? – критиковать чужую работу Мите не хотелось, тем более что дело тут было совсем не в работе педагога.

– Конечно, но я хотела бы услышать именно ваше мнение.

– Понимаете, Маша усидчивая девочка, но, к сожалению, в нашем деле этого мало…

Товарищ Богачева была важным для Мити человеком. Будучи выпускником Шуховской школы, через несколько лет после окончания Московской консерватории он вернулся в Шуховку, для того чтобы стать преподавателем фортепиано. Интересы Мити лежали далеко не только в сфере педагогики, но он четко знал, что должен преподавать, да и, как ни крути, ему требовалась постоянная работа.

Через некоторое время, поработав в школе обычным преподавателем, Вихров оказался еще и заместителем директора по внеклассной работе. Директор школы Исаак Нахимович Варшавский, который в далеком 1946-м принял школу из рук ее основательницы, пианистки Елены Шуховой, достаточно быстро распознал в Мите такие таланты, о которых сам Вихров задумался лишь годы спустя. А Варшавский уже тогда знал, что его собственные дни на посту директора школы сочтены.

1988 год Исаак Нахимович встретил глубоко пожилым человеком. Шуховка находилась в подчинении Главного управления культуры Мосгорисполкома, и там постепенно начало формироваться мнение о том, что школе нужен другой руководитель. К Варшавскому чиновники были настроены негативно: старый директор, а фактически сооснователь школы, в открытую конфронтацию с ними не вступал, но твердо помнил основы, которые позволили Шуховке достичь феноменального успеха в области музыкального образования.

Самым важным в Шуховке было обучение музыке, превращение уникально талантливых детей в профессиональных артистов мирового класса. Та нагрузка, с которой дети сталкивались при обучении профессии, не оставляла возможности требовать от них стопроцентной успеваемости по общеобразовательным предметам. Поэтому все, что не касалось музыки, негласно считалось в Шуховке второстепенным.

В теории это звучало кощунственно, но на практике только перечисление выдающихся артистов, которых дала стране Шуховка за все время своего существования, заняло бы не одну страницу. Поэтому директор Варшавский считал своим долгом лавировать между учебными планами общеобразовательной школы и музыкальными предметами. Жизнь доказала его правоту, однако с административно-хозяйственными вопросами особо не полавируешь – их нужно решать, а возраст брал свое – энергии для оперативного разруливания возникающих проблем у него явно не хватало.

В связи с этим Управление культуры постепенно – но все более настойчиво – искало Варшавскому преемника. Сам директор понимал, что делу его жизни не даст погибнуть только выпускник – человек, с детских лет впитавший в себя те принципы, по которым сам Варшавский день за днем выстраивал деятельность школы.

Потому Исаак Нахимович тоже искал себе преемника. И случилось так, что он нашел его в Мите Вихрове.

Для начала Вихров из обычного педагога превратился в заместителя директора по внеклассной работе. Похоже, что эту должность Варшавский изобрел специально для него, чтобы Митя постепенно привыкал к административной деятельности, так что и сам Исаак Нахимович, и тем более Вихров плохо представляли себе, в чем могут заключаться обязанности такого зама.

Кончилось тем, что Митя стал ходить с ребятами в музеи, организовывать выставки и другие мероприятия внутри школы. Потом Вихров даже организовал из старшеклассников ансамбль старинной музыки, где сам играл на спинете. Еще он составлял график дежурств по школе для педагогов, ну и, разумеется, занимался со своими учениками по фортепиано.

Правда, класс у него был маленький – всего три ученика – поэтому, когда Зоя Витальевна Богачева произнесла следующую фразу, Митя не сразу нашелся с ответом.

– Дмитрий Сергеевич, мне кажется, что Маше лучше было бы заниматься с вами, перейти в ваш класс. Вы энергичный, перспективный, молодой…

Видимо, она хотела сделать комплимент, но, изложенный с партийной прямотой, он больше походил на сводку происшествий. Митя понял, что дипломатичный ответ у него в голове не подобрался, и решил сказать правду.

– Зоя Витальевна, места у меня в классе есть. Но взять Машу к себе я не могу. Видите ли… Я плохо представляю себе ее дальнейшие перспективы – мне кажется, что у нее недостаточно данных для профессии. Вернее сказать, я вообще не вижу для нее никаких перспектив.

Закончив фразу, Вихров почувствовал, что прямо сейчас совершил что-то важное в своей жизни.

Дело в том, что у Главного управления культуры были свои кандидатуры на пост директора, у Варшавского – свои, а у ряда людей внутри школы и вовсе существовали особые взгляды на то, кто должен стать новым директором Шуховки.

Страну к тому моменту захлестнули перестройка, демократизация, и во многих учреждениях смена руководства происходила путем выборов. Коллектив Шуховки тоже планировал выборы директора. Управление культуры не возражало, но с одним условием – будущий директор должен быть членом КПСС.

Зоя Витальевна Богачева

Зная о том, что Вихров может рассматриваться в качестве одного из кандидатов на должность директора школы, именно инструктор Киевского райкома Богачева поспособствовала тому, чтобы через пару месяцев в жизни Мити Вихрова случилось важное событие – прием в члены Коммунистической партии Советского Союза. В таком случае его шансы стать директором становились, по крайней мере, отличными от нуля. Несмотря на демократизацию, райком партии даже не представлял, что назначение директора такой школы может пройти без его указаний.