Реквием для зверя
Шрифт:
— Что б ты сдох, Николас! — раздраженно протягивает он руку после целой минуты молчаливого размышления.
— И не мечтай.
— Блядь, Прайд, ты лыбишься прямо как злоебучая Санта Муэрте! — кривится Пауль, когда я принимаю его рукопожатие, даже и не думая скрывать довольную улыбку. — Не хочешь отметить заключённый договор? У меня отличная выпивка и просто-таки волшебные девочки. Один раз отведаешь мексиканской киски и уже не захочешь никакой другой.
— Заманчивое предложение, Ривера, — хлопнул его по плечу, — но сегодня я соглашусь только на рюмку текилы. Завтра мои люди передадут тебе десять тысяч за товар и ещё десять, которые ты приложишь к выбранным asnos (прямой
Покончив со встречей, я наконец-то смог поехать домой, чтобы как следует отдохнуть.
«Тридцать один…» — всплыл в мыслях оставшийся срок. Уже остался тридцать один час, за который Пауль должен был организовать мне настолько идеальное прикрытие, чтобы никто даже и не подумал в нём усомниться.
— Ник! — спрыгнула Даяна с высокого стула, спеша ко мне, шлёпая по полу босыми ногами, точно ребёнок навстречу Санте.
С убранными на затылке волосами, из которых торчали две деревянные шпильки с какими-то камешками, и тёмном шелковом халате, она напомнила мне японскую гейшу. Такая красивая, что от одного её вида можно забыть, как именно нужно дышать.
Счастливая улыбка тянет уголки розовых губ, и на щеках появляются небольшие ямочки. Совсем маленькие, но зато настолько обворожительные, словно я нашел то самое Золотое сечение, о котором все мечтают.
Своё собственное. Воплощённое в по-настоящему идеальной женщине. Живой. Любящей. Нежной. Страстной. Родной. Доброй…
И я готов продолжать этот список до бесконечности, потому что рядом с ней я превращаюсь в долбанного поэта, готового воспевать то, как сильно он влюблён!
— Я скучала, — тянется она за поцелуем, и я больше не чувствую усталость, которая ещё несколько минут назад превращала мои мышцы в заржавевшие запчасти.
Даяна закидывает на меня руки, и её губы скользят по моим губам. Она прихватывает их, оттягивает и слегка покусывает, а затем слизывает боль со свежей ранки, заставляя сходить с ума, превращая в настоящего безумца.
— Чь… — останавливает меня, прикладывая к губам тёплый пальчик. — Сначала позволь мне как следует за тобой поухаживать, — отстранилась она, чтобы взять за руку, и сразу же потянула на второй этаж. — Я приготовила для нас самую лучшую ванную на свете. Так что раздевайся и приходи ко мне…
Повернулась ко мне, кокетливо улыбаясь, когда мы наконец-то оказались в спальне. Тонкие пальцы опустились к поясу, и уже через секунду тёмный халат оказался на полу, выставляя Даяну во всей своей красе.
Жадный взгляд скользит по её обнаженному телу, обрисовывая контуры шеи… груди… живота… бёдер… И я практически вижу, как из него начинает сочиться дикий мёд, к которому я прилипаю так же сильно, как и одурманенная пчела.
Чувствую его цветочный аромат и безумную сладость, от которой начинает сводить язык. И всё, чего мне сейчас хочется, — провести им по каждому безупречному изгибу её тела. Хочется наслаждаться её вкусом, пока я не опьянею от него и не впаду в оцепенение. В настоящую спячку, в которой мне будут сниться только самые упоительные и блаженные сны…
— Чёрт! — уже снял с себя рубашку, когда зазвонил мой телефон. Устало выдохнув, я потянулся за телефоном, доставая его из кармана. Имя «Эрик Рикман» светилось на чёрном экране, заставив меня нажать на зелёную кнопку. — Слушаю.
— Добрый вечер, Николас, — послышался осипший голос доктора, —
надеюсь, я не помешал?— Ну что ты. Я ждал этого звонка ещё на выходных.
— Извини, что так долго. Нужно было провести повторные анализы, чтобы подтвердить полученный результат.
— И? — мне хотелось как можно быстрее услышать его вывод, но Эрик, как назло, не торопился, пережевывая каждое своё слово.
— В организме Джеймса практически не усваивается витамин К. Из-за чего его кровь перестаёт сворачиваться. Я не знаю, с чем именно это связано, Николас… — выдохнул старик, заставляя меня занервничать в ожидании окончания фразы. — Но если так пойдёт и дальше, то в конечном итоге он либо истечёт кровью, либо у него откажут все системы органов.
В этот момент я почувствовал себя абсолютно тупоголовым идиотом. Безмозглым кретином, до которого перестаёт доходить суть услышанных слов.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что если мы не сумеем выяснить причину подобного в самые близкие строки, то Джеймс может умереть.
Всего одна доля секунды. Одна ебучая терция, и я чувствую, как во мне начинает вырубать электричество. Как моё сознание начинает отключаться и гаснуть, погружаясь во тьму подобно обесточенному городу.
Квартал за кварталом. Сектор за сектором. Пока, в конечном счете, у меня внутри не наступила абсолютная и беспроглядная тьма…
НИКОЛАС 3
— А теперь ещё раз. Только очень медленно и по порядку, — произношу каждое слово, чередуя с вдохом. Растягиваю, словно резину, позволяя Рикману как следует обдумать свой ответ. — С чем связаны такие резкие перемены в здоровье моего сына?
— Первый вариант: частое употребление алкоголя привело к закупорке желчного протока, в связи с чем витамин К перестал усваиваться его организмом. И второй… — заметно помедлил старик. — Кто-то намеренно травит Джеймса Варфарином (лекарственный препарат, действие которого направленно на разжижение крови и предотвращение образования тромбов).
«Травят? Травят?!» — так сильно зудит у меня в голове, что я готов разодрать себе кожу в попытке избавиться от этого невыносимого жжения.
Такое чувство, что в мозгах завёлся огромный паук! Я чувствую, как эта мерзкая тварь шевелится. Чувствую, как она оплетает всё паутиной. Прогрызает себе удобное местечко и забивается в самую глубь, откуда её уже невозможно достать!
Если его на самом деле травят, то кто? Зачем и когда именно всё это началось?
Мысли превратились в метающийся хоровод звуков и эмоций. Я пытался ухватиться хотя бы за одну их них, но они снова и снова ускользали от меня, не позволяя сосредоточиться.
— Ну так и узнайте, так ли это или нет! — начинаю кричать, сдавливая тонкий телефон настолько сильно, что тупые края вдавливаются в ладонь и фаланги пальцев, причиняя вполне ощутимую боль. — К этому времени врачи уже должны были заняться его лечением, а не выяснять причину происходящего!
— К сожалению, одной только крови недостаточно для того, чтобы мы могли поставить окончательный диагноз, — спокойно говорит Эрик, прекрасно понимая, что в таком состоянии я как огромная пороховая бочка. Всего одна искра от его неверного слова или тона — и всё… трагедия неизбежна! — Для этого нам нужно провести полное обследование. Варфарин полностью выводится с мочой и потому его практически невозможно обнаружить в других анализах. На данный момент мы сумели узнать только то, что уже через пару недель его кровь превратиться в обычную воду. А это значит, что у Джеймса в любой момент может открыться внутреннее кровотечение, и тогда… Мы уже ничего не сможем сделать…