Решала

Следующие две недели я честно посещал школу, а как темнело занимался техникой за околицей станицы, там пустой луг, никто ночью туда не ходит, вот и работал. У каждого мотора или двигателя свой срок службы, от ресурса зависит. С моей Ковкой моторы и двигатели могут работать очень долго, вот я и полуразобрал сначала мотор гидросамолёта, а то активно его эксплуатирую, нужно поработать, потом «У-2». Закончил с обоими. За две недели - это всё что я успел. На очереди свежеприобретённый танк, и всё пока, остальное я так нещадно не эксплуатировал. От Георгия письмо пришло пять дней назад. Он в Геленджике лежит, в госпитале. Надо будет посетить. Время уже назначили.

Вот так шагая из школы, помахивая планшеткой с учебниками и тетрадями, в руке я её держал, как приметил на улице, что пересекала нашу, чёрную «эмку». Та проезжала, но вдруг уставилась, сдала назад и повернула в нашу сторону. Тут тонировки нет, хотя окошки небольшие, фуражки рассмотреть можно. Кажется, армейцы. А когда машина остановилась рядом и с заднего сиденья вылезло улыбающееся чудо, я только вздохнул. Ну а чего я ожидал? Что обо мне забудут?

– Привет, шалопай. Не ожидал?

– Привет, старшина. Где твой «ДП»? Ты с ним смотрелся как пара на свадьбе. Изменил пулемёту и тебя бросили?

– Месяц не виделись, ничуть не изменился.

– Не месяц, едва три недели. Чего припёрся?

– Тут к тебе интерес проявили товарищи из соответствующих органов. А я так, взяли чтобы опознал.

Кто интерес проявил, было видно, машину покинули ещё двое командиров, что нас внимательно слушали, явно из госбезопасности. Водила за рулём из их конторы, хотя и имел пустые петлицы. Эти двое, сержант и лейтенант НКВД соответственно. Одноклассники, что со мной шли, их семеро было, дальше разойтись должны были, а тут отошли в сторону, и стали наблюдать что дальше будет.

– Дело к тебе Терентий есть, - сказал тот, что лейтенант, кажется соответствуя армейскую капитану по званию.

Я удивился, вот так сходу и не перепутать имя, вызывает уважение. Можно и послушать.

– А что, ваша служба без помощи октябрёнка уже не может? Дело мне нашли?

– Не шути так. А почему октябрёнок? Разве не пионер?
– спросил тот, мельком глянув на одноклассников у которых краснели галстуки. У нас сегодня важнее собрание было, вот и надели. Я демонстративно значок октябрёнка носил.

– А я принципиальный октябрёнок теперь. В прошлом году не приняли в пионеры как всех, мол, мне только в сорок втором девять лет будет, теперь из принципа останусь октябрёнком… Ладно, нечего тут, ветер холодный, давайте ко мне, я вас чаем угощу. Хорошим.

– Почему бы и нет?
– согласился за всех лейтенант.
– Садись к нам.

Я устроился спереди, те трое сзади теснились, и вот так показывая дорогу, довёл машину до нашего двора. Машину оставил у калитки, а всех, включая водилу, нечего ему в машине мёрзнуть, в дом. Печку растопил быстро, заодно обе печки в доме подтопил, уже прохладно, дом выстуживался. Вот так как чайник закипел, я пока заварил своего чая. В это время гости холодные закуски сметали со стола. Видать оголодали по домашней еде, а тут вкусная. Домашняя буженина. Щей целый котёл, я разлил по тарелкам, не отказались. А потом и чая с баранками, их можно в варенье макать. И вот когда сытые сидели, чай попивали, лейтенант, они фуражки и шинели оставили на вешалке, сказал:

– Отличный чай.

– Если честно, то так себе, средний. Лучший чай пьёт императорская семья в Китае, этот сорт запрещён к продаже за границу и продаже бледнолицым. Скрывают его, как секрет философского камня.

– А что такое философский камень?
– заинтересовался старшина.

– Легенда. Он, говорят, может провещать предметы в золото. Из него эликсир жизни делают. Молодость возвращает. Поговаривают, что его создатель-алхимик, до сих пор жив, а ему шестьсот лет. Живёт во Франции, именно поэтому Гитлер и напал на лягушатников, искал его.

– И нашёл?
– заинтересовался уже лейтенант.

– Понятия не имею. Ладно, чего вы хотели?

– Думаешь мы чего-то от тебя хотим?

– Так не приехали бы.

– Твоя правда. Ты участвовал в освобождении лагеря для военнопленных, глубоко в тылу у немцев. Большую часть удалось довести до побережья, где их эвакуировали катерами и судами.

– Я думал партизанить будут, немцам и румынам было бы весело.

– Молодец. Был такой план, но его отклонили. Сам как? Брата спас?

– У кого-то тут язык слишком длинный, - покосился я на старшину, но ответил.
– В госпитале, в Геленджике лежит. На днях к нему собрались.

– А отца нашёл?
– спросил старшина.

– Нашёл. Их колонна под прорыв немцев попала. Неожиданно появились и из танков ударили, тридцать грузовиков, ни одна машина вырваться не смогла. Отца ранило в ноги. Там хуторянка, укрыла его, лечила, прятала. Я колонну разбитую смотрел, ходил по хутору, спрашивал, видел ли кто-что, так та на меня и вышла. Случайность. Отца вывез, хуторянку тоже.

– Вот так вывез? Восьмилетний ребёнок?

– Я в четвёртом классе учусь и планирую перед окончанием учебного года сдать экзамены не только за четвёртый класс, но и пятый, перейдя в шестой. Я не умственно отсталый и планировать свои дела могу.

– А портсигар золотой откуда?

– И это раскопали? Хотя да, там пол-лагеря слушало, как я с братом общался. Клад нашёл. Точнее схрон с Гражданской. Можете не искать, я всё растратил. Остаток ушёл хуторянке. Она отца спасла, за это я её вывез и дом купил.

– Где?

– В Туапсе, там же где отец в госпитале лежит. Кстати, у неё сестра моя старшая квартирует, за отцом ухаживает.

– А теперь главный вопрос, как ты вывез отца и брата?

– Брата просто, угнал катер и встретил морской конвой, что от Одессы шёл, там команде морского охотника и передал. Двенадцать человек из лагеря.

– И взорвать гранатой всех обещал.

– Раз знаете, зачем спрашиваете? И не всех, они катер мой хотели отобрать. Я у немцев увёл, пусть тоже уводят. А отобрать много ума не надо. Ворьё в фуражках. Я трофеи не отдаю. Вот танк подарил освобождённым в лагере, но это моё решение, сам отдал боевого друга. Он им нужнее был.

– А отца?

– Самолётом.

– И откуда у вас юноша самолёт. А пилот?

– Ну пилотировать я и сам умею, это не сложно на самом деле. Чёрт, да я танк за два часа изучил и узнал его от и до, а самолёт не сложнее. Правда, сложно вывозить было, самолёт двухместный, а пассажиров трое, у хуторянки дочка, но вывез.

– Что за самолёт?

– Немецкий, на поплавках. Разведывательный.

– И где сейчас он?

– А вам зачем мой самолёт? Впрочем, топливо у меня закончилось, так что на дно пустил. Это несложно было, поплавки пробил и камнем на дно. Как отца в Туапсе доставил, так и пустил. А куда его ещё?