Ревизор: возвращение в СССР 34

— Только вопрос замены оборудования на камволке, больше ничего. Они подали заявку на новую линию взамен выбывшей из строя…

— Да-да, я помню. Держу на контроле, — ответил Захаров с деловым видом, и я кивнул, дав понять, что у меня больше нет вопросов.

Остальные отчитались о своих объектах. Проблем глобальных ни у кого не было. Бортко доложил, что на меховой фабрике открылся розничный магазин… Когда всё налажено, тикает как часики, это успокаивает и притупляет бдительность.

— Товарищи, — поднял я руку, как в школе, — можно ещё пару слов? Я тут решил после некоторых событий провести аудит на одном из своих объектов на предмет утаивания части доходов… Короче, есть проблема, товарищи. Бухгалтера я сам натаскивал, у него в бумагах все чисто, там ничего не выявить. Если и идут какие-то махинации за нашими спинами со стороны руководства, то это можно обнаружить, только схватив за руку. С этим я ничего сделать не смогу, не мой профиль…

Я развёл руками.

— А что, есть какие-то конкретные подозрения? — возбудился сразу Мещеряков.

— Нет. — ответил я. — Узнал вот, что группировку Володина на перешедшем к нам предприятии обворовывали минимум на треть, и забеспокоился, чтобы у нас такого не было.

Тут, конечно, начались многочисленные вопросы. Как и что там у Володина было? Все рассказал. На все вопросы ответил. Затем продолжил в тишине, слишком уж все были задумчивы, ознакомившись с такой вот перспективой…

— Да, я в профилактических целях просто затеял проверку, чтобы не расслаблялись. Но вот что я понял, товарищи. Пока наши подопечные не спалятся на сбыте той части продукции, что от нас утаили, мы не узнаем о том, что они вообще приворовывали. И тут главный вопрос, кто их спалит? Мы сами или компетентные органы?

Лёгкий ропот пронёсся за нашим большим столом. Сел на своё место, мол, я закончил. Дал вам пищу для размышления, думайте…

— Подожди, — удивлённо посмотрел на меня Бортко. — А что ты предлагаешь?

— Давайте обсуждать, — ответил я. — Но учтите, что бы мы ни предприняли, это будет достаточно затратно. Дороже, чем обходятся обычные профилактические меры. Это же надо или внедрять кого-то на объекты. Или выборочно тотальный контроль объектов устраивать. При этом у нас пока реальных подозрений и нет, только опасения. А реальные подозрения могут появиться только в случае значительного уменьшения доходов или отсутствия расчётного роста доходов. А люди же тоже не дураки и допускать ничего подобного не будут. Будут грамотно приворовывать, и никто этого не заметит ни по каким цифрам… Сам их, блин, этому научил! А учу я хорошо…

— Так. Ну хорошо. Контролировать затратно, — переглянулся с Захаровым Бортко. — Но совсем не контролировать слишком рискованно?

— Согласен, — кивнул Захаров, задумчиво глядя на меня. — Юрич, твои предложения?

— Надо подумать… Говорите, за руку схватить можно только на сбыте? Трудно и маловероятно… Без наводки мы за такие дела не брались.

— И что же делать? — обеспокоенно спросил Сатчан. — Ждать, пока левак где-то случайно всплывёт и на нас выведет?

— Тут ещё знаете, какой момент может быть, — задумчиво проговорил я. — Что они свой левак будут через розничные магазины гнать, что мы открываем сейчас при предприятиях.

— Ну, это уже не так страшно, — успокоился Сатчан.

— Не скажи, — возразил ему Ригалёв. — Любое воровство надо пресекать.

— Согласен, — поддержал его Бортко. — А то почувствуют свободу, безнаказанность, а к чему это приводит, мы, вон, уже видели. Главному инженеру затрапезной фабрички и первый секретарь райкома не указ!

— Подумай, Паша, — посмотрел на меня Захаров. — Что тут можно сделать?

— Без дополнительных затрат ничего, — покачал я головой. — А так, есть варианты. Можно, к примеру, считать весь материал, проходящий через проходную. Сверять затраты материала на выпуск, остатки материала… Тут суть в том, что фактическое поступление надо фиксировать. То есть охрана на воротах своя должна быть.

— Ну вот! Уже какая-то конкретика, — воскликнул Мещеряков. — Посчитать фактически проходящий через проходную материал. Это запросто. И не так и дорого.

— И, кстати, если делать это открыто, — добавил Захаров. — Вот вам и дисциплинирующий фактор. Кто из них знает, что мы там потом с этими цифрами делаем?..

— Главное туману побольше напустить, — рассмеялся Бортко.

— Вот, я всегда говорю, что безвыходных положений не бывает! — воскликнул Нечаев.

Похоже, товарищ здорово струхнул, — подумал я, еле сдерживая улыбку. Рабочая часть совещания на этом закончилась и сразу несколько рук потянулось к бутылкам.

Уже проходя вдоль стола и прощаясь с коллегами, слышал, как Гончарук потрясённо делился с Осиповым, что он очень рад, что к нам перешёл. Мы на таком глубоком уровне все вопросы прорабатываем!..

Уже в раздевалке, собираясь, подумал, что хоть одной проблемой уже меньше. Как любит повторять Сатчан, доложи начальству, сними с себя ответственность. Теперь это их головная боль.

Приехав домой, пригляделся к жене. Облегченно выдохнул, вроде всё нормально. А то же могло так случиться, что она утром почту проверила и на анонимку ещё одну уже успела напороться. Но всё обошлось. Выложил сразу рыбу. Дети уже спали. Галия читала про Болгарию, а как я пришёл, метнулась на кухню меня кормить. Так, с чего начать? С появившихся у меня серьёзных сомнений по поводу правильного выбора нами няни, или анонимки? Ладно, начну с того, что первым сделало мой день не таким хорошим.

— Дорогая, похоже, какие-то нападки на меня начались, — положил я перед ней письмо анонима. — На работе сегодня начальник мне передал. Представляешь, кто-то в Кремль это отправил.

Глава 2

Москва, дом Ивлевых

Жена прочла письмо, удивлённо подняв брови. Поджала было губки, и я уже решил, что она начнёт сейчас куролесить.

— Кто же это такой неравнодушный? — неожиданно спросила она. — И почерк незнаком… Но явно женский…

— Почему ты сказала «неравнодушный»? — удивился я.

— Обидел ты кого-то, похоже. Очень злое письмо. Ты разве не обратил внимания?

— Правда? Не обратил… Первый раз лично анонимку на себя читаю. Думал, так и должно быть.

— Да нет! Мне приходилось получать анонимки, когда у Сатчана работала. Разные они бывают, конечно. Но с оскорблениями и в Кремль!.. Это ты кого-то сильно задел, — покачала Галия у меня перед носом письмом.

— А знаешь, ты права, — согласился я. — Понять бы только, кто на такое решился? А что почерк женский, так это вовсе не обязательно означает, что письмо от женщины. У злодеев обычно есть жены или подружки, что с готовностью в таком деле помогут…

— А есть уже идеи? — прищурилась жена.

— Есть. Но проблема в том, что я много кому дорогу перебежал… Не звонить же каждому и не спрашивать, не вы ли на меня анонимку прислали давеча? Никто и не признается, а людям идею подам, что надо самим также сделать… Глупо выйдет.

— Ты Эмму Эдуардовну предупреди, что на тебя такая анонимка может прийти, чтобы она тебя подстраховала в университете. — подсказала жена.

— Спасибо, и верно. — благодарно кивнул я. А сам подумал, что еще Мещерякову надо сказать тоже.