Ревизор: возвращение в СССР 34

Мещеряков был дома, и я быстро описал ему ситуацию. С особым акцентом, что хотелось бы убедиться, что это не очередной ход со стороны Регины Быстровой, или первый ход со стороны Дружининой Екатерины Андреевны. Потому что ни та, ни другая, явно этим не ограничатся…

— Да уж, Павел, бурная у тебя жизнь… Я думал у меня в молодые годы была бурная, но ты явно забрал у меня майку лидера…

— Можно подумать, я сам счастлив, когда на меня анонимки присылают, — сказал ему.

— Да я все понимаю…

— Тем более нам в любом случае нужно бы держать в поле зрения обеих этих… девушек.

— И ведь тоже верно, одна уж точно себя проявила по полной программе! Ладно, озабочусь и сообщу тебе о результатах.

— Доброй ночи, Андрей Юрьевич!

Позвонил еще и Некредову, пока не забыл. Начало десятого, конечно, но сомневаюсь, что он расстроится из-за моего звонка. Так оно и оказалось, антиквар был очень любезен, и согласовали с ним доставку сейфа ко мне домой с самого утра.

На следующий день начал дела со звонка Карнабеде прямо на завод. Услышал ответную заинтересованность, и назначил встречу через два часа. Как раз успею сейф принять.

Сейф привезли ровно в девять тридцать, как и договаривались. И как я и просил, обернули его старыми газетами так, что и не понять, глядя в окно, что же такое четыре здоровенных мужика, пыхтя, тащат к лифту. Весь подъезд и так знает, что у меня одного телефон и дверь железная. Хотя нет, такую же дверь наш моряк еще поставил. Но мне точно не нужно, чтобы обсуждали еще и огромный сейф, что ко мне занесли… Нечего будоражить воображение деятелей криминального мира.

Освободил в кабинете место под сейф, убрав тумбу, как раз он туда и стал, даже пару сантиметров между столом и стеной осталось. Придирчиво осмотрел, как все вместе выглядит, признал, что к старому столу этот сейф стал как родной. Отпустил мужиков, дав им десятку. Сразу открыл сейф, введя цифры, что мне продиктовал по телефону Некредов. И сразу же изменил их и на другие, по его же инструкции.

Снял со шкафа ружье и поставил внутрь. Влезло, еще пару сантиметров осталось. Можно было бы, не поместись оно, разобрать, конечно, но смысл в ружье, если его в разобранном виде хранить? Приятно, открывая сейф, ласково погладить его по прикладу, полюбоваться изящной конструкцией.

* * *

Чтобы не мучиться с проходной, Василий Карнабеда ко мне сам вышел, и присел в мою машину.

— Давай, показывай свою новую штучку-дрючку! — проворчал он.

По телефону я многое не объяснял, просто сказал, что его помощь нужна. Ну а он, как нормальный малопьющий мужик, обремененный семьей, никогда подработать был не против.

Карнабеда, как автомеханик, смысл моего устройства сразу понял, и даже очень им заинтересовался, когда я объяснил, что это за штуковина, и как должна работать:

— Дома свои спиногрызы тоже мелкие. Жена постоянно дергается дома, не полезут ли они к окнам. Этаж восьмой, все же… Пять лет старшему, три младшему, мозгов еще нет, а ловкие, как обезьянки, везде лазают! Я себе такие же гребенки замастачу!

— Да, Вася, так намного спокойнее. — согласился я с ним.

Договорились, что работа мне обойдется в десятку. Стандартная такса на все, что не выглядит для механика чрезмерно сложным. Материалы, понятное дело, он возьмет заводские…

От Карнабеды поехал в спецхран. Уже 21 июня… Завтра, получается, очередная годовщина войны. Помню, как в детстве, впечатлённый очередным фильмом про войну, я попросил отца разбудить меня 22 июня в четыре утра, как в той песне. Лет девять мне тогда было. Он поставил условие, что разбудит, если я рано лягу, в восемь вечера. Условие я выполнил, и он меня разбудил. Я тогда долго сидел у окна, ждал рассвета и представлял, как все это было 22 июня 1941 года. Все эти бомбы, обрушившиеся на мирные города, атаки на погранзаставы… И отец сидел со мной, рассказывал время от времени то, что ему его отец о войне говорил. Теперь я понимаю, конечно, что в сильно отредактированной форме, уж слишком мал я был. А потом отец пошел на работу…

В спецхране просидел долго. Решил как можно больше материалов заготовить, чтобы перед отъездом в отпуск с Галией организовать запас для записок для Межуева посолидней. Хорошо хоть не придется этим летом колесить по Подмосковью с лекциями от Знания, это меня в прошлом году здорово вымотало.

Приехал домой, в этот раз дверь открывал очень осторожно, чуть ли не по сантиметру. К счастью, никого под ней не оказалось. Ирина Леонидовна с детьми обнаружилась в гостиной, за закрытой дверью. Она на меня волком посмотрела, не забыла вчерашние замечания, но все же поздоровалась и сказала, что мне все время кто-то звонит. Да, обиделась она на меня, раз даже не записала, как обычно, кто это до меня дозвониться пытается. Быстро как-то у нас с ней дружба кончилась…

Ничего, пока организовывал себе перекус, телефон снова зазвонил.

* * *

Регина Быстрова вся уже извелась… Почти две недели прошло после того разговора с капитаном госбезопасности Мельниковым. В тот же вечер они прошли на какую-то квартиру, в которой она подписала все предложенные ей бумаги, после чего ее отправили восвояси, велев ждать.

Дни шли за днями, родители ее так и не простили, а Регина все больше тревожилась. Иногда ей уже начинало казаться, что кто-то над ней зло пошутил, и никакого сотрудничества с КГБ и не будет. Может, Володин так над ней подшутил? Подослал какого-то мужика с фальшивым удостоверением КГБ, чтобы она поверила, что вот-вот станет студенткой МГИМО, и никуда не поступала в этом году, пролетев мимо высшего образования на дополнительный год. Мысли на эту тему были мрачными, но она все больше начинала верить в эту свою идею…

Но наконец, в пустой квартире раздался телефонный звонок.

— Это Мельников. Могу я поговорить с Региной Быстровой?

— Это я.

— Сможем с вами встретиться через два часа на том же месте, где я вас впервые встретил?

— Да, конечно.

Эти два часа Регина впервые провела в хорошем настроении. Ее сотрудничество с КГБ точно не было чьей-то злой шуткой!

Николай Сергеевич повел ее в небольшое кафе, в котором было полно людей, но для них двоих места тут же нашлись. Пожилую супружескую пару заставили пересесть из-за небольшого столика в углу за большой стол с тремя другими посетителями.

Осмотревшись вокруг, капитан достал папку и протянул Регине зачетную книжку и студенческий билет.

— За этот год все экзамены и зачеты проставлены. Дальше уже сами держите планку.

Регина онемела от восторга. На первой встрече речь шла о том, что ей помогут пересдать недостающие по программе зачеты и экзамены. Но она и мечтать не смела, что все обойдется без беготни и бессонных ночей с ее стороны.

— Вот телефон заведующего общежитием. Он в курсе про вас, в конце августа можете заселяться в общежитие. — протянул ей Николай Сергеевич небольшую бумажку.

И снова Регина решила, что в сказке оказалась. Она, наконец, сможет съехать от родителей! Чуть-чуть потерпеть осталось…

— Очень рекомендую потратить время до начала учебы на изучение иностранных языков. Многие из студентов, такое уж это учреждение, уже поступая, знали иностранные языки почти в совершенстве. В особенности дети дипломатов. Если у вас будет плохо с языками, вы не сможете завоевать какого-то уважения в студенческой среде, как нужно и вам, и нам. У вас со второго курса начнется второй язык, помимо английского, мы решили, что вам нужен немецкий. Ко мне есть какие-то вопросы?