Ревизор: возвращение в СССР 34
Шрифт:
Регина, онемев от восторга, просто отрицательно помотала головой.
— Тогда учитесь и ждите следующего контакта с нами. Он обязательно состоится. И помните, что, если снова по своей инициативе влипнете в любую историю, хоть какую, тут же, как пробка из бутылки, вылетите из МГИМО.
Их встреча на этом и закончилась. Опьяненная тем, что жизнь вернулась в норму, Регина чуть ли не вприпрыжку поскакала домой, совсем не обратив внимания на молодого человека в надвинутой на глаза кепочке, следовавшем за ней по другой стороне дороги…
Глава 3
Москва, дом Ивлевых
Звонил мне, оказывается,
— Павел? Рад, что смог дозвониться. Мы на десятое июля наметили первый черновой прогон твоей пьесы, милости просим в гости, посмотреть, сказать, нравится ли все…
Поблагодарил за приглашение. Обещал обязательно быть. Записал сразу в свой ежедневник. Надо же, теперь это все уже не чистой воды теория… Я драматург, блин! Пьеса не только одобрена, но и по ней уже вон, прогон делают… А что я драматург цыганского театра, так в этом только дополнительная интрига. Ай-нанэ-нанэ!!! Можно прикалываться над людьми, говоря, что нашел у себя в родословной цыганские корни. Или не стоит, а то кошельки начнут прятать и конюшни на ночь запирать… Ох уж эти стереотипы…
Старший лейтенант Соловьев утром в четверг исправно явился к полковнику Третьякову и доложил, как Румянцев и велел, про поездку на Кубу для их агента.
— Вот значит, как у вас в Москве дела делаются… Куба, подумать только! Но Ивлев… это же тот самый студент, что на полставки в Президиуме Верховного Совета подрабатывает?
— Это агент майора Румянцева, и я не знаю, в каком он там Президиуме подрабатывает, — честно признался Соловьев.
— Присядь-ка, сейчас вместе с тобой разбираться будем во всем этом цирке, — велел Третьяков.
Полковник Третьяков был искренне возмущен. Он, полковник КГБ, никогда на Кубе не был, а тут в Москве, оказывается, запросто туда на отдых готовы малолетнего шкета с женой и детьми отправить! Стоило приезжать сюда из Саратова, чтобы такое вот о родном комитете узнать!
Усадив Соловьева у стола, он взял из сейфа дело Ивлева и начал его снова изучать, пытаясь понять, как такое возможно?
Сосредоточившись на деле, он вскоре заметил ту странность, что его напрягала в прошлый раз, когда он дело просматривал, но тогда его все отвлекали, то звонками, то вызовами на совещания, и он это не сообразил.
— А где в деле обязательство сотрудничать с нами, спрашивается? Или у вас в Москве принято отдельно такие бумаги хранить?
— Да нет, оно в самом начале должно лежать, сразу за анкетными данными, — робко ответил старший лейтенант, вставая со стула.
— Да сядь ты обратно… И если его здесь нет, то что получается, он его и не подписывал?
— Получается, что нет, — согласился с ним Соловьев.
— Ну, знаете ли, это переходит все границы разумного! — полковник даже немного кулаком пристукнул по столу. — Кого мы на Кубу отправляем? Человека, который даже неофициально отказывается с нами сотрудничать? Может, есть какие-то разумные объяснения, почему это возможно? А, Соловьев?
— Никак нет, товарищ полковник! Знаю только то, что этот Ивлев регулярно приходит к нам лекции читать!
— Студент? Лекции читать?
— Так точно! Я даже был на двух из них. Уверенно работает, этого не отнять.
Третьяков совсем уже ничего не понимал. Студента приглашают лекции для офицеров читать? Человеку,
не желающему сотрудничать с Комитетом, показывают десятки действующих офицеров? Где здравый смысл и элементарные меры безопасности? Да и что он вообще полезного сказать может? Ну, разве что для старшего лейтенанта… Похоже, этот Соловьев звезд с неба не хватает… Ему и из газеты дай передовицу прочитать, так он и из этого что-то почерпнет и скажет, что было полезно…— А лекции эти кто разрешает? Кто согласовывает?
— Кто разрешает, не знаю, а согласовывать текст, сам видел, Олег Петрович ходил во второе главное управление. Такие вопросы же в их ведении.
— Ну, столица… Значит, так. Вызванивай этого Ивлева и организуй с ним встречу. Пусть подписывает соглашение о сотрудничестве, если хочет куда-то ехать. И то я еще буду разбираться, с чего вдруг такое поощрение для него выделено.
— А если откажется?
— А если откажется, то скажи, что не только никакой поездки не будет, но и уволят его с этого, как его, НИИ стекла, кажется? На который его на полставки устроили.
— Разрешите выполнять?
— Разрешаю.
С утра разбирался с рыбой. Ахмаду и Анне Аркадьевне еще до выхода на работу успел принести, потом сразу поехал к отцу. Думал Кире привезу и отдам, если его на месте не окажется, но у него сегодня занятий не было, так что и его застал. Давно с ним не общались, как-то и засиделись, перетирая разные новости. И Диану с Фирдаусом обсудили, и про Тимура он мне рассказал, что он ему пишет, а я ему, что от него и Ветки узнал. Нормально так поговорили, душевно.
Вспомнил про совет Галии переговорить по поводу анонимки с Эммой Эдуардовной. А то что-то вчера забыл ему последовать. Решил вначале позвонить ей от Тараса перед тем, как уезжать от него, а то мало ли, учитывая, что это уже третья декада июня, и экзаменационная сессия позади, ее и на работе не будет. Замдекана оказалась на месте и заинтересованно выразила готовность встретиться, когда я сказал, что разговор нетелефонный.
Встретила меня она с улыбкой. Тем более, что я шестой том Конан Дойля в подарок принес. Она вообще не против подарков, а тут еще и такая редкость… Изощренно, конечно, я действую… Знаю, что в советское время никогда не стоит без крайней нужды ссориться с человеком, который тебе том за томом дарит книги из одного собрания сочинений. Это ты отдельную книгу где-то еще сможешь достать, а попробуй раздобыть отдельный том из дефицитного собрания сочинений… Шанс ноль целых, ноль десятых. Библиоманы те же наркоманы, только помешанные на книгах. И даря том за томом книги из одного сборника сочинений, ты их подсаживаешь, как наркодилер подсаживает своих клиентов на белый порошок. Хотя, к счастью, никаких поводов у нас ссориться с Эммой Эдуардовной и не было.
Книгу она даже убирать никуда не стала, оставила на столе, и даже одну руку на нее положила как бы невзначай. Сам библиофил, узнаю этот жест. Это когда книгу хочется открыть и погрузиться в чтение, а обстоятельства не позволяют. Ничего, я быстро изложу свой вопрос, и пусть запирается в своем высоком кабинете, чтобы не дергали, да читает…
Дал ознакомиться с анонимкой. Пожал плечами, когда встревоженная Эмма Эдуардовна спросила, кто ее мог послать, да прямо в Кремль.
— Увы, если хоть как-то выделяешься из числа остальных людей, таких вот завистников тут же целая толпа образуется. А я же выделяюсь… Статьи в газетах, выступления на радио, на занятия я почти не хожу… Вот и пойми, кто именно пытается подгадить. — сказал ей, — я вам показал анонимку на случай, если и вам в МГУ такую пришлют…