Ревматология по полочкам. Сопутствующие болезни, осложнения и запутанные случаи
Шрифт:
Гормоны. Много гормонов. Очень. Много.
Те, кто кричит в псевдомедицинских пабликах, что гормоны – зло… И наркотик… Как бы хотелось мне видеть вас волонтером в реанимации, где умирают ревматологические пациенты! Где выживают ревматологические пациенты.
Кроверазжижающие препараты.
Антибиотики. И не один. Пациентка уже поступила с пневмонией, застоем в легких. А уж на фоне подавления иммунитета радостно добавилась бактериальная инфекция.
Белок, аминокислоты. Пациентка была в жутком дефиците белка. И это было одной из причин ее отеков.
Белок удерживает
Нервная система и головной мозг тоже пострадали. Пациентка поначалу не узнавала меня и не понимала, где находится.
Базисную терапию – основу лечения – мы смогли подключить не сразу. Как только это позволили показатели крови и функция почек, базисная терапия стартовала.
Нефролог. Пульмонолог. Невролог. Кардиолог.
Каждый день они корректировали свои назначения. Как лечащий врач, я сводила это в одну систему со своими назначениями.
Неделя реанимации позади. Пациентка жива. Что уже само по себе победа. Но…
На утро восьмого дня меня ждал неприятный сюрприз.
Муж.
Нет, не мой, конечно, не подумайте. Хотя к тому моменту у моего мужа имелись все причины быть недовольным. Меня можно было смело «выписывать» из дома за непосещаемость. Уезжала я на работу на час раньше. Приезжала затемно.
Честно говоря, и глубокой ночью мысли мои были заняты тяжелой пациенткой. Титрование доз. А если попробовать так… Выдержит ли она эти дозы…
Погруженная в эти мысли, я шла по коридору отделения. Под дверями ординаторской меня ждал муж пациентки. Вид у него был крайне недовольный. Я бы даже сказала, боевой.
– Ну и как вы будете оправдываться? – начал он с ходу, в коридоре.
Оправдываться я не собиралась. Не за что. И времени нет. И сил.
– Вы о чем, простите?
– Довели ее своим лечением! До ручки!
– Каким. Именно. Лечением. Какие именно препараты пила ваша супруга?
– Да все, что вы прописали! По часам пила горсти таблеток.
– Названия помните?
– Да прям, зачем мне. Да вот же – схема ваша. – Он кинул мне через стол тетрадный листок в клеточку, исписанный красивым почерком. Не моим.
На листке была смесь гомеопатической ерунды с иммуностимуляторами в обнимку.
– Вы пришли не по тому адресу.
– Чего-о-о-о-о? – заревел медведь. То есть муж.
– Найдите того, кто это писал, и смело высказывайте ему все, что вывалили на меня, – подчеркнуто сухо продолжила я. – Если у вас все, то я пойду. В реанимацию. К вашей жене.
– Так, а… Подождите, доктор. А как она? Там…
– А, то есть этот вопрос вы оставили напоследок. Вернусь – расскажу.
Пока я шла в реанимацию, картинка в голове стала проясняться. Чудесный коктейль из тетрадного листочка не только не помогал нашей пациентке. Он ее убивал.
И тем, что заменил терапию. И тем, что в нем были иммунные стимуляторы.
Честно говоря, я бы с удовольствием посмотрела, как муж-медведь будет разбираться с горе-гомеопатом, или кто там писал эту ересь.
Пациентка была уже была в сознании и стала меня узнавать. Я радостно сообщила
о том, что приехал муж и жаждет крови тех, кто ее загубил.– Он меня убьет, – прошептала она.
Оказывается, мужу наша пациентка говорила, что выполняет все рекомендации областных специалистов (то есть мои). А сама тайком нашла ведьмака со множеством званий на табличке.
Дальше как в грустном анекдоте. Я пью, пью, а мне все хуже и хуже.
Восстановление заняло несколько месяцев. Пациентка училась заново ходить – ноги подкашивались от слабости. Координация давалась с трудом.
Отеки уходили медленно. Дозы гормонов еще долгое время оставались внушительными.
И конечно, муж простил несчастную. Девочки – три дочки – были рады вернувшейся маме.
А через год вы бы уже и не догадались, что перенесла эта женщина. Она гуляла в парке с младшей дочкой. Ездила на соревнования со старшими. Исправно пила таблетки. Ходила в бассейн.
Дозы гормонов, постепенно снижаемые, были минимальны. Базисная терапия дала возможность войти в ремиссию. Почки работали. Только метипредовые щечки [3] напоминали о том, что наша героиня – пациентка ревматолога.
3
Метипред централизует жировую ткань в организме. На фоне приема метипреда увеличиваются щеки и живот. – Примеч. ред.
И мы все с облегчением выдохнули. А зря…
«Елена Александровна, кажется, опять обострение. Задыхаюсь. Слабость. Усталость. Как тогда…» – читаю в «Вотсапе». Строчу ответ: «Берите направление, ждем вас».
А сама к шефу. Это был тот случай, когда плановая госпитализация отодвигается, чтобы принять таких пациентов.
Буквально на следующий день мы сидим в палате напротив друг друга.
– Задыхаюсь. Начинаю говорить – и воздуха не хватает. Пройду метров пятьдесят – и останавливаюсь. Как рыба, хватаю воздух ртом.
Нехорошие жалобы. Жалобы женщины, которой 37 лет.
В течение часа пришли анализы из цитовой лаборатории. Напомню, цито (cito!) – срочно!
Почки удивили нас. В самом лучшем смысле. Работали исправно, потери белка были мизерные.
СОЭ – один из главных показателей воспалительного процесса – в норме. Лейкоциты – чуть ниже нормы. Для волчанки это не удивительно. С-реактивный белок слегка выше нормы. Иммунные показатели тоже спокойные.
А вот рентген легких расстроил. Пневмоторакс и какой-то очаг уплотнения (инфильтрат).
Что такое пневмоторакс? Каждое легкое окружает два листка плевры. Они образуют плевральную полость. Давление в ней меньше, чем в самом легком.
Пневмоторакс – воздух попал в плевральную полость. Воздух теперь сдавливает легкое. Сжимает его. Не дает раскрыться. Не дает человеку сделать полный вдох. Вот откуда одышка!
Но… Что это за инфильтрат в легких? Пневмония? Онкология?
Ни то ни другое. Это туберкулез.
Мама троих детей. Замечательная семья. Благополучный район благополучного города. Но… Цитостатики. Гормоны. Иммунитет споткнулся. В крепостной стене защиты появилась трещина.