Революционер

Действительно, не до радости. Я посмотрел на Добермана и тот кивнул: мол, могу и сотню, если позволят, то и больше. Он у нас был единственный водитель: мои навыки оставляли желать лучшего, и вообще я умел водить только в теории, а песец вообще не любил водить. Он любил кататься.

— Вижу, вы уже не радуетесь, — продолжил пёс, — что же, вот вам ещё бочка дёгтя в ложку мёда: большинство дорог заминированы. Причём зачастую так, что отклонитесь вы от маршрута хоть на пятнадцать метров, и взлетите на воздух быстрее, чем успеете сказать «Бум». Более того, ради безопасности в данный момент заминирована и машина — но заряд будет сброшен, как только вы заведёте машину.

— Ещё плохие новости? — поинтересовался я, пока я не решился на это безумие.

Пёс впереди нас пожал плечами с лёгкой улыбкой.

— Что знал — рассказал. Могу дополнить лишь то, что вам везти на себе почти что ядерную бомбу, так что аккуратней с грузом.

Я промолчал. С каждой минутой у меня нарастало желание отказаться от этого мероприятия, но гордость не позволяла — уж слишком большая важность, уж больно хотелось выпендриться потом перед сослуживцами — получить большой отпуск, а, может, и новое звание…

Псы вывели нас на улицу Москвы, сразу за вокзалом. На приезд самой большой армии в мире всегда был большой ажиотаж — торгаши, репортёры, студенты и просто желающие присоединиться собирались у ворот вокзала в ожидании своих героев и защитников. Помниться мне, я однажды вырвался в первом эшелоне к этой толпе, и меня замучили вопросами. Уже не помню, что мы такого сделали, но журналистов забыть невозможно.

На этот раз мы вышли тихо и неприметно — псы проводили нас к обещанной машине и выдали ключи доберману. Это был добротный военный внедорожник с открытым верхом и усиленный наверху широкими стальными трубами. У него был небольшой кузов и лёгкий тент над ним. Пока он не завёлся, я решил в машину не садиться.

И точно — как только движок зарычал и доберман махнул нам лапой, чтобы мы садились — из широкой выхлопной трубы вывалилась фугасная граната с выдернутой чекой. Теперь в машине мне казалось намного уютнее — я запрыгнул на переднее сидение, не открывая дверь, сзади в кузов плюхнулся терминатор, чуть просадив нам подвеску.

– У нас восемь секунд, чтобы смотаться отсюда! — заорал я, тряся добермана. Пёс дёрнул передачу на вторую, выжал гашетку в пол, и машина пулей улетела подальше от гранаты. Позади нас грохнул довольно мощный взрыв, который доберман наблюдал в зеркала заднего вида.

— Отличная, мать их, мотивация! Что это было?

— Лимонка! Из выхлопной трубы вывалилась! — сказал терминатор, перебираясь на заднее сидение. Машину потряхивало на ухабах и неровностях старого асфальта.

— Штурман, давай курс! — крикнул Добб, стараясь перекричать рычащий движок. На спидометре было уже далеко за сотню — такой прыти от старой техники никто из нас никак не ожидал.

Я кулаком открыл бардачок и вытащил оттуда сложенную в девять раз карту Москвы. Огромную бумажку пришлось расстелить по лобовому стеклу, чтобы её не выдувало у меня из лап ветром. Я нашёл на ней красную ленту, отмеченную девятым номером, и примерно прикинул, как мы едем и куда дальше.

— Два раза прямо — потом налево и сразу направо.

— Нафига такие зигзаги?! — возмутился доберман, держась за руль.

— Ты меня об этом спрашиваешь?! Подожди, тут что-то ещё…

Я вытащил из бардачка небольшой КПК, с большим дисплеем. На нём значилась одна фраза: «Идентификатор, пожалуйста ».

— Какой ещё идентификатор?!

— Приложи карточку к монитору! — сразу догадался доберман, — а, чёрт, второй поворот!

Он бросил машину влево — сзади нас что-то кубарем с громким матом перекатилось от одной двери к другой.

— Вашу дивизию, блин! — раздался голос откуда-то из-под сидений.

— Мы не ищем лёгких путей! Ииииха! — доберман почти сразу же вывернул руль в другую сторону — теперь наш терминатор оказался на левой стороне машины и мордой всё-таки вверх.

– Куда дальше? — Добб выровнял машину и слегка лавировал между крупными выбоинами — несмотря даже на его старания, трясло ужасно. Я проверил маршрут по карте.

— Пока прямо. Километров через пять возьми левее — там развилка будет, затем три поворота и снова направо!

— Принято! Ты давай с коммуникатором разбирайся!

Подождав, пока тряска хоть немного утихнет, я достал карточку с цифрой из кармана и приложил её к дисплею. Мне показалось, или я просто подпрыгнул на кресле из-за очередного ухаба, но экранчик был настолько чувствительный, что — стоило только уголком карты дотронуться до глянцевой поверхности — приборчик ожил, загрузился и высветил три полоски, которые одновременно стали заполняться с разной скоростью. Рядом высветились проценты.

— Походу, чето-то грузит! — я показал прибор доберману, но пёс не мог отвлекаться от дороги — повсюду были обваленные здания, ухабы, даже воронки от взрывов — всё это он старался объезжать, держа при это огромную скорость в сто пятьдесят километров в час.

— Говорят, в Москве раньше были пробки каждый час и каждую минуту — рассказал он, — Сейчас, если нам повстречается ещё кто-то, то мы точно встанем в пробку — ради традиции!

— Пошли такие традиции знаешь куда! — трясущимся голосом ответил песец с заднего сидения. Он наконец-то смог там более-менее чётко усесться на одно место, положив свой пулемёт рядом.

— Традиции уважать надо!

Мы выехали на огромный проспект, посередине заросший густым кустарником и бурным лесом — видимо, раньше там были зелёные насаждения или даже парк — романтично, ничего не скажешь — прогуляться посреди дороги, при этом в окружении деревьев! Зато, как только мы оказались на более-менее открытом пространстве, проценты начали отсчитываться куда быстрее — первая строчка была уже заполнена, и вместо неё появилась надпись — «соединено».

— Мы с чем-то соединились… констатировал я, не отрывая взгляда от процентов — вторая полосочка была заполнена уже на 89 процентов. Третья только на 60.

— А вот если у нас кончиться бензин, или мы встанем в пробке, то придётся нам спешиться и сесть в метро! — продолжил издеваться пёс.

— Ты думаешь, оно до сих пор ходит? — полярный лис аж скривился от негодования, — Хватит прикалываться!

— Не думаю — знаю! Один поезд на каждую ветку и по два поезда на каждое кольцо! Мы серьёзно можем воспользоваться этим транспортом! Они нас туда за три гранатки пропустят, могу поспорить!

— Ты в Москве, чувак! Забыл, что тут всё втридорога?

— Естественно нет! Иначе бы они взяли триста твоих пулек! Налево!!! — заорал доберман, снова кидая машину на левое шоссе — проспект как раз делился на две дороги.

— Соединился! — объявил я, как только три полоски заполнились, и вместо них появились надписи «Соединено». Спорщики сразу замолкили, и Добб скосил один глаз к мониторчику.

Чёрная пелена исчезла, и вместо неё появилась цветастая, яркая карта с красной стрелкой посередине. Стрелка уверенно двигалась по какому-то проспекту, проезжая те же самые повороты, что проезжали и мы.