Революционер

Лис со своей женой удалился, забрав свой выводок в купе проводника, где в тесноте и расположился. Нам на троих досталось четыре полки.

– Вам стоит избавится от брони, – посоветовала нам Рэя, – Я посмотрю ваши раны.

– Сможешь нам помочь? – спросил Добб, который тоже не обошёлся без ранений. Она кивнула.

Мы неохотно начали раздеваться. Добб вообще не особо кого либо стеснялся – ни проходящих по вагону зверей, ни меня, ни Рэи. Меня же, изучающий взгляд непонятной самки чуть ли не доконал. Долго я не хотел снимать штаны, но она настояла на осмотре моей ноги. Броню мы сложили в кучу посреди купе, и в таком виде она больше напоминала груду искорёженного и дурно пахнущего металла. Найдя в нём запасной комплект из камуфлированной куртки и штанов, знакомых мне после вылета с алмазного пика, мы переоделись.

– Садись и вытяни ногу, – велела мне Рэя, закончив с осмотром Добба – из его тела она очень аккуратно вынула несколько осколков и одну пулю, после чего оставила его на самолечении. Я же нехотя вытянул ногу, закатывая только что одетые хлопчатобумажные штаны.

Рэя уселась рядом на корточки, положив лапки справа и слева от раны. Боль стала быстро проходить – на этот раз по-настоящему, а не от обезболивающих. Кончики её пальцев почернели и рана стала прямо на моих глазах затягиваться.

– Ого! – я чуть привстал на локтях, – Как это ты делаешь?

– Я зашиваю, – сказала она.

– Чем?

– Ну… собой. Не знаю.

Она провела операцию менее чем за минуту – боль ушла полностью и не возвращалась. Я встал и походил по купе, даже немного попрыгал на одной ноге – идеально!

Закончив с лечением, Добб сходил к машинисту и узнал куда всё-таки едет этот поезд. Особого выбора у нас не было – ехали всё равно по транссибирской дороге, а значит в Москву. Он и Рэя устроились на верхних полках и там затихли, а мне было не до сна. Какое-то время я смотрел в окно, но потом неменяющийся пустынный пейзаж великой стеклянной пустыни мне наскучил. Я выудил из горы помятой брони шлем – точно не знаю мой или Добба – в любом случае он, неплохо функционировал и без остального костюма. Я примерил его на своей морде – заработал. Никаких анализирующих функций, поскольку основной системный блок был в костюме. Однако, рация заработала!

– Кронос? – спросил я в шлеме, – Не спишь?

Я скорее хотел пошутить, однако бот этого не понял.

– В данный момент я контролирую более трёх десятков бойцов по всей России, генерал. Мне некогда спать.

– Понимаю, – сказал я.

– Вы хотите поговорить, генерал?

– Да, -признался я, – Мне не спится.

– О чём же вы хотите говорить, генерал? О вашей миссии?

Я тяжело вздохнул.

– Нет. Об этом не хочется вспоминать.

– Это была победа, генерал. Вы должны понимать что не каждый день четверо бойцов уничтожают двухтысячную группировку войск противника.

– Можно ли назвать это победой, когда столькие до неё не дожили? Это была резня, Кронос.

Боту не нашлось чего ответить. Я улёгся на своей полке, устроив под голову найденное на третьей полке одеяло, подумал о Рее. Это вылилось в новый вопрос для Кроноса:

– Ты уже нашёл документы профессора, который создал Рею? – спросил я без всяких вступлений.

– Не все, – последовал ответ, – Пока информации о ней немного. Я расскажу вам всё, когда буду убеждён в целостности данных.

– Хорошо, – сказал я в пустоту, – Это не горит. Просто во время боя ты упомянул что для неё адреналин…

– Да, но это только один из найденных журналов. К сожалению остатки нужной нам информации находятся в том отделе базы, который я не контролирую, и, судя по донесениям разведочных групп, есть ещё оставшиеся в живых зиры. Я не могу посылать в разведку группы не укомплектованные молниемётом, а у меня в наличии пока что только два таких.

– Тенесси и Бульк? – догадался я, – Как они?

– Живы и здоровы, генерал, продолжают нести службу.

– Отлично, – сказал я, – А как там Мол…

Внезапно кто-то дотронулся до моего плеча – легко и даже нежно, но я вскочил с такой силой, что чуть не ударился головой об верхнюю полку, до которой было порядочное расстояние. Хорошо что на голове у меня был шлем.

Сняв его, я увидел лисицу, которая была женой нашего проводника. За обе её лапы держались совсем ещё молодые щенята, в количестве четырёх штук.

– Простите, вы не могли бы уступить нам два нижних места? Мой муж снова выпил, и детям не стоит это видеть…

– Конечно, – спокойно сказал я, – Я посплю на третьей полке сверху.

– Спасибо большое, – сказала лиса, рассаживая своих детей на нижние полки.

– Не за что. Это мой долг – помогать вам.

– Да, спасибо ещё раз, – искренне сказала лиса, и вдруг спросила, – Скажите пожалуйста, а в каком вы звании?

– Сейчас генерал, – ответил я, но честно добавил, – Вот только ощущаю себя сержантом.

– Ого! – удивилась самка, – Генерал… Знаете, мой муж он тоже служил, иногда у него проскакивает такое.. Может вы попробуете его как-нибудь вразумить?

Я нахмурился и внимательно посмотрел на лисицу.

– Так он тоже служил?

– Да. Давно, лет пять назад. Я тоже служила с ним – там и познакомились.

Я вдруг посмотрел на укладывающегося спать лисёнка – на вид ему как раз было около пяти лет, и мне стало всё понятно. Они ушли из армии, потому что решили завести детей.

– Я понимаю, – кивнул я, – Если для вас слова старшего по званию всё ещё что-то значат, то пить он бросит… – нехотя пообещал я, но лиса от такого заявления иронично улыбнулась, повесив ушки:

– Не надо. Пускай пьёт.

Я искренне удивился. Лиса поняла мои эмоции правильно и пояснила:

– Он примерный муж. Всегда уходит и прячется, когда… накатывают воспоминания. А то что произошло в Уфе и вы…

– Тогда что вы хотите чтобы я сделал?

Лисица пожала плечами.

– Составьте ему компанию, – скромно попросила она, – Я бы и сама составила, но мне надо следить за детьми.

Я бросил короткий взгляд на верхнюю полку – Рэя не спала, а внимательно слушала наш разговор.

– Она присмотрит за ними, – пообещал я, показывая на самку, закутавшуюся в иссиня-чёрный плащ, – Давайте составим компанию ему вместе, раз накатили воспоминания.

Я взял её за плечо и проводил так до самого последнего вагона, в полной тишине и покое. По дороге оглядываясь и рассматривая пассажиров, я тихо ужасался происходящему – порой спали сидя, по четверо на полке, свободных мест не было вообще. Но вспоминая свой родной состав, я понял что должен был застать эту парочку в армии ещё когда сам служил. Поэтому около туалета последнего вагона, перед выходом в тамбур, я спросил у неё:

– Сколько вагонов в составе армейского поезда?

Сам я себя проклял за этот вопрос, но мой внутренний параноик почему-то запаниковал: это могла быть ловушка. Мы уничтожили их дом, заставили переехать в незнакомые места, а я был безоружен и даже без своей навороченной брони. За стенкой меня вполне мог поджидать проводник с дробовиком…

– На моей памяти было одиннадцать. Только не помню – это с пушкой на чёрном напалме в конце или нет…

Этот ответ снял все мои подозрения – чёрный вагон хоть и был очевидной пушкой, но знали об этом только служащие нашей армии.