Революционер

Из распылителя надо мной полилась тёплая вода, намочив уши и шерсть между ними. Повернув ручку решительней, я дал хороший напор тёплой воды и сам удивился такому факту – тёплая вода в изобилии это здорово!

Впрочем, была и холодная вода, под которую я встал, собравшись с мыслями. На небольшой полочке рядом с душем стояли две пластиковые баночки – человеческий шампунь и жидкое мыло, уже послевоенное. На баночках строгим почерком было нацарапано угрожающее послание владельца средств гигиены: “Убью того, кто будет последним”. Впрочем, судя по отсутствию мыла, никто не пострадал за расточительство, и я с улыбкой начал мылиться шампунем.

Когда я вышел из душевой, завёрнутый в найденный там медицинский халат, я почувствовал как выделяюсь среди окружающей обстановки: во-первых, полуголый сырой и хорошо пахнущий зверь среди затянутых в камуфляж и вонючих воинов был как белая ворона. А во-вторых после былой стерильности душевой я почувствовал себя ужасно неловко в трущобах бывшего административного комплекса. Впрочем мне повезло почти сразу же, как я закрыл за собой дверь: Шанни раздавала сидящем в коридоре солдатам таблетки и шприцы. Бедная змейка была у нас и врачом и медсестрой и воином и даже компьютерщиком. Последнее было необходимо для тех, кто был не простым зверем, а имел в своём теле какие-либо искусственные усовершенствования – кто-то руку имплантировал, было у нас и трое с экзокелетами (с одним из них я был очень хорошо знаком) – в общем немного, но именно такие бойцы составляли костяк нашей армии.

– Эй, погоди, – крикнула мне змейка, – не закрывай, тут уже очередь.

– Предупредили бы, я бы поторопился, – я пожал плечами и перестал крутить ключом.

– Тебе не стоило, – Шанни похлопала рядом стоящего волка по плечу, – Ладно, идёте группами по трое. Мыло там есть, если понадобится.

– Уже нету, – вставил я, – кто-то всё использовал до меня.

– Шампунь остался? – тут же спросила змея.

– Да, полбанки.

– Вот и хорошо. Пользуйтесь, не обращайте внимание на надписи, их тут кто-то из местных оставил и сгинул.

– Боюсь как бы он не появился в самый ответственный момент, – усмехнулся я, и положил лапы в карманы халата. В левом уже болталась моя новая “Беретта” и я на автомате взял её за рукоятку.

– Не волнуйтесь, я с ним разберусь... Лейтенант, Добб на втором этаже в комнате двести шестнадцать, – кивнула змейка, поняв, чего я жду, вдогонку отдав мне слегка тёплую банку из сухого пайка – макароны с сыром.

Я кивнул ей в знак благодарности и быстро отыскал лестницу. Второй этаж здания был несколько менее чистым, нежели первым, но зато коридор был не таким широким и во все стороны расходились комнаты для персонала. Рядом с лестницей сиял пустой шахтой бывший лифт, уже демонтированный и разобранный на метал. Окна в большинстве были выбиты, зачастую даже оставляя после себя кучку осколков на полу внутри здания.

Но пока было не важно, что и как тут происходило или происходит. Двести шестнадцатая комната оказалась в самом конце коридора, в самом тёмном месте. Под потолком висели разбитые лампы дневного света, на полу стояли светильники, сейчас не работающие. Доббу легко – у него глаза...

Уже почти постучавшись в его дверь, я собрался с духом и пообещал себе молчать о его способностях и строении тела. Доберману это явно было неприятно.

Я постучался в хлипкую пластиковую дверь и тут же услышал знакомый рык Добба:

– Входи, лейтенант!

Ни капельки не удивившись, что он знает кто его хочет видеть за дверью, я уверенно вошёл внутрь.

– Здарова, дружище, – ещё раз сказал он, сидя на кровати и держась за раненый бок. Бинтов на нём уже не было, но рядом лежала свежая, ещё не раскрытая пачка марли.

– Я не успел попрощаться, – с улыбкой сказал я, закрывая за собой дверь, – Ты очень быстро ушёл.

– Прости за это представление, дружище... Не хотел расклеится при полковнике, да не вышло.

– Да что тебе этот полковник? Ты перед пантерой не хотел появляться? – догадался я.

Добб глубоко вздохнул и кивнул.

– Ты прав.

Я усмехнулся и осмотрел временное пристанище моего лучшего друга. Первое, что бросилось в глаза – наличие стёкол в оконной раме, и его гранатомёт, стоявший в боевом положении на родных сошках, только разряженный. Короб с гранатами лежал рядом, неподалёку в углу, стоял знакомый уже зелёный ящик и ещё три короба для его гранатомёта. Добб явно забивал ленты новыми гранатками, причём делал это даже без специального станка – просто вжимая каждый “Вог” в его место в цепи пальцами. Но этим он занимался явно с большой неохотой. По правую лапу от двери стояла большая металлическая кровать с наброшенным на неё полосатым матрасом, который просвечивал сквозь тонкое белое постельное бельё. Под кроватью стояла матёрая железная банкетка – чтобы пружинная сетка не проваливалась под весом солдата до пола. Ну а рядом стояла тумбочка со включённым ноутбуком. Работал он от батареи, но к нему был подключён тонкий серый провод, который уходил через форточку в окно и куда-то на крышу. Спутник, однако.

– Слушай, да они всё давно понимают... – я решил продолжить наш разговор, – И то что внутри и что снаружи тоже...

– То что они всё знают не повод для меня раскрывать все свои тайны, да?

– Ну если ты хочешь этот ореол скрытности, то тебе стоит лучше постараться.

– В каком ещё смысле? – доберман приподнял уши, удивлённо посмотрев на меня.

– Если не хочешь чтобы окружающие не знали о твоей... начинке, – Выдавил я, придумав, на свой взгляд, самое подходящее название, – То тебе стоит стараться... Что ли.

Я встал перед ним, почесав в затылке, и понимая какую глупость я только что скал. Добб это тоже понял и криво усмехнулся.

– Да, тут всё и так понятно. Ну что поделать – не я свою судьбу выбрал, зато в отсутствии жизни есть свои преимущества!

– Как это – в отсутствии жизни?

Добб приоткрыл свою рану, показывая часть открытого торса мне. Я лишь улыбнулся, поскольку ожидал это увидеть.

– Ну вот так...

Пёс постучал по титановым пластинам, которые находились под не очень толстым слоем мышц и кожи, покрытой коричневой шерстью. Я понял, что за рана у него была там – одна из пластин сейчас была выбита пулей станкового пулемёта – доберману досталось очень круто. Правда покорёженную пластину уже сняли через образовавшееся отверстие в живых тканях, и Доббу приходилось пользоваться костылём – без неё он не очень хорошо наклонялся.

– Круто тебе досталось, дружище... – только и сказал я, подходя ближе. Несмотря на обещание, я не прекращал смотреть на открытую рану своего друга-андроида.

Всё-таки не каждый день можно увидеть совершенство боевой машины во плоти. Точнее – в металле. Там, внутри живота Добба было полупустое пространство. Все механизмы внутри него были максимально эффективно и удобно размещены внутри него, вместо кишечника...

– Что, интересно? – усмехнулся пёс, заметив наконец мой взгляд.

– Спрашиваешь! – выпалил я, но тут же поправился, – Такой шанс посмотреть на то, с чем тебе приходится жить!

– Не стесняйся, – попросил он, – Могу даже дать фонарик...

– Зачем? – удивился я.

– Шанни не очень-то проверяла меня на осмотре. У неё и так много дел. –

– И...

– Пообещай не материться, – усмехнулся пёс, залезая когтями в свой глаз.

– Твою мать, Добб! – не выдержал я, отворачиваясь.

– Ты обещал не материться.

– Ты ещё не слышал всего моего лексикона! – пригрозил я.

– О да, учитывая то, что ругаться как настоящий русский тебя научил я!

– Да заткнись ты...