Революция кукольной принцессы

«Слишком опасно. Только безумный человек решится на подобное»

Сейчас от Квиласи пострадал Теодор. И, хотя наследник Гридбернов до сих пор жив, похоже, что именно Розали является главной подозреваемой…

«С другой стороны, ещё есть преступное бездействие Анны Гридберн»

Зная то, насколько упрямой и властной являлась та женщина, Аглесс могла предположить, что на кону стояло нечто очень серьезное.

«Они с моей тётей очень похожи. Обе когтями и зубами держатся за свои места. Но императрица держит на душе серьёзный грех, который не даёт ей отступить и, таким образом… Возможно, Анна также столкнулась с шантажом со стороны заговорщиков. Что же вы натворили, герцогиня?»

У принцессы было несколько предположений. Если хоть одно из них подтвердится и будет обнародовано, Анна Гридберн не избежит смертной казни.

Впрочем, есть ещё и бывший герцог. Ивар лично привёл заговорщиков к вратам Каменного герцогства. Раньше подобного предательства не случалось. Киана знала, что Ивар покинул Кальдерон вскоре после развода, но…

«— Ты пожалеешь, Рихтер. Я дал тебе сотни шансов пойти на мировую, долго терпел… Но на сей раз ты действительно пожалеешь»– яростные слова прозвучали в сознании так отчётливо, что Киана вздрогнула, окончательно подорвавшись с застеленной кровати.

Дочь герцога не удержалась и распахнула окно, судорожно глотая холодный воздух. Это хоть немного остужало её воспалённый рассудок.

«Я осознаю, что мои действия странным образом повлияли на исход этого дела. Словно Ивар Гридберн не решился бы на предательство при ином раскладе…»

О том человеке было легко забыть, но он напомнил о себе самым непредсказуемым образом.

Холодный ветер из окна немного привёл Киану в чувство. Она отпустила опалённый комок тревожности, что расцвел в груди грозовым цветком. И, опустив взор, вдруг увидела массивную фигуру Рейнара, выделявшуюся при лунном свете.

Принцесса недолго колебалась. В конце концов, она опустила колено на подоконник и вылезла на узкую террасу, от которой вела лестница вниз. Гордый северный князь в одиночестве стоял на разрушенной каменной площадке, что находилась чуть в стороне от ветхого замка. Когда-то давно здесь, вероятно, располагалась дивная беседка… Но неумолимое время не щадит даже камни.

— Не спится? – улыбка императорского брата сегодня казалась особенно натянутой и усталой.

Она походила на оскал израненного зверя и Киана примерно понимала, отчего он так выглядит.

— Равно, как и тебе, - девушка пожала плечами, - знаешь, тебе не стоит улыбаться, если ты того не хочешь.

Рейнар не был столь беспечным повесой, коим мог показаться на первый взгляд. Принцесса многое не знала о его прошлом, но всё больше узнавала об истинных повадках князя, потому могла заявлять о подобном наверняка.

— Легко сказать, - медленно покачал головой князь, - меня иначе воспитали.

Он закрыл ладонью собственные сухие губы и, кажется, с силой опустил их уголки.

Киана обернулась, обнаружив рядом небольшую скамью. Принцесса с достоинством на неё опустилась, сложив ладони вместе и плавно качнула головой:

— Расскажешь?

Порой нам всем нужен глоток одиночества просто для того, чтобы не взорваться вулканической лавой обид и сжатых эмоций. Но иногда… Мы похожи на детей, которые прячутся от всего мира с одной лишь установкой: «Найди меня. Пожалуйста, найди меня! Пойми меня. Я так хочу быть понятым».

Рейнар много раз приходил к ней на помощь, когда она в том нуждалась. Настал её черед понять.

Князь переминался с ноги на ногу, впервые проявив признаки неуверенности. Потом он резко зачесал назад золотые волосы и шагнул ближе, остановившись перед Кианой.

— Страдания, недовольства, страх и гнев – улыбка способна скрыть что угодно. Пока ты улыбаешься – кажешься безобидным… Удобным для окружающих? – Рейнар закатил глаза к небу. – Пока я находился среди императорского клана, мне ежедневно приходилось прикидываться дурачком.

— Если бы они распознали твою истинную натуру – не дали бы тебе дышать спокойно, - медленно проговорила Киана.

— Не то слово, принцесса, - Рейнар зло рассмеялся, - они клеймили меня бездарным и говорили, что иного и не следовало ожидать от бастарда. Но это было куда лучше того, чтобы меня признали смышлёным. Умный — значит опасный. А от опасности у нас принято избавляться быстрее, чем падает лезвие гильотины.

На сей раз принцесса даже не почувствовала дуновения холодного ветра, но мурашки всё равно покрыли её спину сетью беспокойства. Надо же, она и не заостряла внимания на том, что Рейнар является бастардом.

Казалось – никто в Калне (оставаясь в трезвом рассудке) не посмел бы назвать князя безродным.

— Твой старший брат никогда не пытался…?

«Тебя защитить» - Киана проглотила последние слова, ощутив всю их бессмысленность.

Глаза Рейнара вспыхнули, прежде чем он заговорил:

— Бастард неровня наследному принцу. Все это прекрасно понимали. Но, знаешь, я не жаловался, покуда мать была жива. В моём узком мире она занимала центральную позицию, и мы даже были счастливы. Иногда.

«Всего лишь ещё одна трагедия на маскараде уродов»– так однажды высказался Эзред, обрывая обсуждения о фаворитке предыдущего императора.

«Ты сказал, что о ней все забыли. Но ты остался единственным… Кто до сих пор помнит каждую деталь»

— Что с ней случилось, Рейнар? – тихо, но строго спросила Киана. – Я слышала о яде, но, судя по твоим словам, она не была настолько сентиментальной, чтобы погибнуть от больной любви.

Мужчина резко выдохнул и чёрные глаза его стали какими-то мутными от бурлящих эмоций. Киана знала, что его раздирают внутренние демоны бесконечных сомнений. Ей так знакома эта ядрёная смесь из чувства вины, боли, стыда и страданий. Именно из неё произрастает лоза концентрированной ненависти, подчас толкающая нас на ужасные поступки.

— Она… По-своему любила моего отца, - хрипло усмехнулся Рейнар, - и одновременно ненавидела его. Потому что он сделал попытку изломать её волю.

Князь довольно быстро восстановил дыхание, прежде чем продолжить говорить.