Революция кукольной принцессы
Шрифт:
— Именно так. Расстаться с ним было непросто…
Они продолжали шептаться, пока Киана нервозно комкала ярко-оранжевые лепестки настурции.
— Вы знаете, где может быть то место? – голос Рейнара полыхнул сталью.
— А? Ну, мне ведь не всё известно… - в её тоне проскользнула уклончивость. – Кто знает, где именно…
— Вы знаете лучше всех. И, поверьте – это важно. В Калне сейчас разгорелся государственный переворот.
— Ох! – испугалась женщина.
— Ради блага вашего сына: назовите место.
— Я… Я… Думаю, что оно находится… - голос женщины потонул в едва различимом
В её голове шумело от новых потрясений сегодняшнего дня.
Князь освободился примерно через десяток минут и с широкой улыбкой вышел к Киане, подавая ей руку. Но принцесса чуть помедлила, прошептав:
— Ты страшный человек. Использовал меня, чтобы разговорить её?
— Это было необходимо для точности в добыче информации, - хмыкнул мужчина, - у таких слуг в крови подчинение господину. Она бы не стала откровенничать со мной, если бы не твоё присутствие.
— Как подло, - закатила глаза Киана, - ты ведь обманул её.
— Лишь отчасти, - не согласился Рейнар, - и, к тому же – я ведь разоблачил ещё один крупный обман. Разве это не считается?
Принцесса замолкла, чувствуя, как кривая усмешка расползается по её губам.
— Да… Как гром среди ясного неба. Похоже, Эрнст, которого я считала приёмным сыном герцога Аглесс… На самом деле мой настоящий единокровный брат по отцу.
Глава 32
Киане хотелось рассмеяться от происходящего абсурда, но смех бессильно застывал в горле. Когда-то она задавалась многими вопросами.
Почему Рихтер Аглесс так легко принял в особняк ребёнка побочной ветви? Отчего столь быстро доверил Эрнсту всю власть? И, наконец…
«Почему проявлял больше внимания к неродному сыну, нежели ко мне?»
Ответ оказался неожиданно простым. Потому что Эрнст в действительности незаконнорождённый ребёнок герцога.
«Отец предпочёл грамотно обставить всё так, чтобы информация о бастарде не всплыла. Он сохранил свою репутацию и даже смог уберечь моего брата от лишних пересудов»
В каком-то смысле это было ожидаемо, если учесть то, насколько сильно имперцы не любили бастардов. Немаловажным было и то, что мать Эрнста даже не была благородной. Прознай об этом остальные дворяне – его никогда бы не допустили до высочайших должностей.
«Но мой отец всегда был непомерно гордым. Честно говоря, я никогда бы не подумала, что он примет в особняке ребёнка от служанки…»
— Императрица Эллерия тесно связана с родом Аглесс, - медленно проговорил Рейнар, - и чтобы раскопать грязь, пришлось пройтись по потомственным слугам Золотого герцогства. Именно тогда я случайно обнаружил эту женщину и кое-какие записи… Которые оставалось сверить и проанализировать.
— Она действительно… Была отцовской горничной? – хрипло спросила Киана.
— Насколько могу судить: в молодости она стала любовницей твоего отца, но, можно сказать, что это часть обязательного сексуального просвещения молодого человека. – пожал плечами князь.
Киана поморщилась. Она уже и забыла о той неприятной практике, когда родители подкладывали под сыновей хорошеньких служанок…
Подчеркивая сей
факт, Рейнар имел в виду, что Рихтер не испытывал реальных чувств к своей любовнице.— Когда произошла помолвка с твоей матерью, герцог приказал выслать горничную за пределы особняка и обеспечил её землей и деньгами. На тот момент… Она была беременна.
Киана прикусила нижнюю губу, глубоко задумавшись. Да, как и предполагалось – Рихтер был достаточно хладнокровен и горд для того, чтобы убрать беременную женщину подальше. Но почему тогда он изменил решение и позволил Эрнсту стать наследником?
— Что думаешь, принцесса? – тихо спросил Рейнар.
— Я думаю… Что отец возненавидел мою мать, - медленно, но уверенно произнесла девушка.
То, что Вера Аглесс не появлялась в особняке – отнюдь не случайность.
«Папа всегда был хладнокровным и превыше всего ставил договоренности. Если он изменил собственное решение, это значит… Что мама сделала нечто непростительное»
Киана знала о своей внешней схожести с Верой. Безразличие отца могло объясняться именно этим.
Он не проявлял тёплых чувств к дочери, которая так сильно походила на отверженную супругу. Но многое до сих пор оставалось загадкой.
Что сделала Вера Аглесс? Как их брак мог состояться? И причем здесь Ивар Гридберн? Киана чувствовала, что стоит на пороге своего прошлого. Осталось сделать последний шаг в таинственную бездну.
***
Калн
Казематы имперского клана Эзред в определённых кругах «славились» своими ужасающими условиями. Камеры пыток, покрытые въевшейся кровью. Многочисленные приспособления для допросов и варианты безмерные мучений прилагались к этой чёрной славе.
Сюда отправляли особенных людей. Тех, кто вознамерились свергнуть великих правителей. Самое место для заговорщиков, скажете вы? Да, так оно и есть. Однако в сию минуту они правили балом.
Запястья Эрнста были прибиты к каменной стене железными скобами. Стертая до костей кожа больше не болела. Молодой мужчина не спал, хоть его обвинители в данный момент отсутствовали.
Думая о просчетах в своих планах, он мог лишь бессильно усмехаться. Ему стоило удавить Матильду сразу же, как представилась возможность. Но, наверное, в сознание Аглесс проникла предательская ниточка сентиментальности.
Отец ведь говорил: не будь чувствительным идиотом.
И Эрнст действительно им не был… До поры, до времени. Но Матильда в прошлом проявляла редкую преданность и, к тому же, отчасти напоминала его собственную мать, служанку, которая так и не избавилась от тлетворной любви к господину.
Он слишком хорошо помнил время, проведенное «на дне». Хотя они с матерью практически не нуждались в деньгах, молва была безжалостна, и соседи бесконечно шептались о ребёнке, зачатом вне брака.
Они глумливо называли Эрнста дворняжкой и мальчику приходилось проглатывать оскорбления, снося побои городских детей. Как же он всё это ненавидел. И насколько сильно хотел однажды возвыситься над ними.
Мать говорила, что отец однажды обязательно найдет их, но Эрнст практически потерял веру, осознавая, что ему на всю жизнь придётся остаться безродной дворнягой.