Рейд в опасную зону. Том 1

В дальнем углу слышится шорох. Там кто-то есть.

Человеческие фигуры, различимые в свете фонаря, вздрагивают, когда замечают нас. Один из них — худощавый молодой парень в традиционной одежде — афганец, с тонкими усиками и пылающими глазами. Рядом с ним — крепкий, светловолосый мужчина лет сорока, одетый в замызганную куртку и джинсы. Глаза у него широко раскрыты, как у загнанного зверя.

— Не двигаться! — кричу, направляя автомат. — Руки вверх!

Молодой моджахед резко дёргается за оружием, но Колесников в ту же секунду делает шаг вперёд, направляет дуло прямо ему в грудь.

— Осман! — взвизгивает блондин, хватая парня за руку. — No! Stop it!

— Умный какой, — буркает Сашка, прищуриваясь. — Значит, понимает, что зашевелишься — и пулю в лоб получишь.

Моджахед, которого американец назвал Османом, замирает. Глаза бегают, губы сжаты в тонкую линию, но руки он поднимает.

— Кто такой? — спрашиваю, переводя взгляд на блондина.

— I’m… I… Джеймс, — отвечает тот с заметным акцентом, заикаясь.

Колесников тихо хохочет.

— Ну что, Джеймс Бонд, добегался? — он делает шаг вперёд, усмехаясь.

— Я не… Бонд, — срывающимся голосом отвечает американец, дрожащими руками показывая на Османа. — He’s young! Don’t shoot him!

— Осман, значит? — Сашка переводит взгляд на молодого. — А ты, что, имперец? Из той самой Османской?

Парень ничего не понимает, но ощущает насмешку. Щёки его краснеют, и он бросает взгляд на Джеймса, будто спрашивая, что делать.

— Пошутить нельзя, — продолжает Колесников. — Молодёжь нынче серьёзная пошла.

Я хмыкаю, держа автомат наготове.

— Ты американец, Джеймс? — спрашиваю спокойно, но строго.

Он кивает, сглатывая.

— Military? — уточняю.

— No! Instructor… only instructor…

— Инструктор? — фыркает Сашка. — А где твои ученики? Что, Османа в пещере дрессируешь?

— We surrender! — Джеймс поднимает руки выше.

— Сдаваться-то поздно, — замечаю, делая шаг ближе. — Кого ещё ждём? Где остальные?

— Nobody… — Джеймс мотает головой. — No one else!

— Думаешь, поверим? — Сашка ухмыляется, делая вид, что поднимает автомат чуть выше.

— Please, no! Just us two!

— Ладно, разговорчики потом. Колесников, следи за ними, — приказываю, обращаюсь к Осману. — А ты, парень, молись, если начнёшь дурить.

Парень дрожит, но молчит, крепко сжав губы. Джеймс вскидывает руки ещё выше, не двигаясь, а Сашка, прищурившись, держит их на прицеле.

— Ну что, Бонд и его османская империя, — усмехаюсь. — Игра окончена.

Возвращаться всегда тяжелее, чем идти вперёд. Особенно, когда на каждом шагу чувствуешь, как воздух вокруг натянут, как струна.

Я иду впереди, будто грудью разрезаю темноту тоннеля. Следом плетутся наши «друзья» — Джеймс с Османом. Обоих связали по рукам, да ещё и кляпы вставили, чтобы не вздумали выть. Замыкает Сашка Колесников, ворча себе под нос.

— Ну и зачем мы этого Османа тащим? — бормочет он вполголоса. — Балласт же. Я ж говорил, прикончили бы его на месте, а теперь возись.

— Может, язык знает, — тихо отвечаю, оборачиваясь на секунду. — Ты что, с Джеймсом договоришься своими «Yellow Submarine» и «Hey Jude»?

— А ты думаешь, этот знает больше? — не унимается Колесников. — Да он, глянь, в штаны уже наложил. Нашёл тоже мне переводчика!

Осман действительно дрожит, будто на него ведро ледяной воды вылили. Джеймс, напротив, держится. То ли у него нервы крепче, то ли просто слишком тупой, чтобы бояться.

Двигаемся дальше. Тоннель поглощает нас, как пасть дракона. Холодный ночной воздух обрушивается на лица, пахнет землёй и чем-то металлическим. Мы аккуратно продвигаемся вперёд, стараясь не хрустеть гравием под ногами. Впереди развилка. дорога уходит в две стороны, обнимая небольшой холм.

Я останавливаюсь, поднимаю руку.

— Стоп.

Сашка затихает. Джеймс и Осман едва не натыкаются друг на друга, послушно останавливаясь.

— Что? — тихо шепчет Колесников.

Я жестом показываю вперёд. Откуда-то из-за поворота слышны голоса. Двое, может трое, говорят по-своему, спокойно, без напряжения. Похоже, нас не ждут.

— Моджахеды, — шепчу.

Сашка выдыхает.

— Планы?

— Действуем быстро. Я беру левого, ты — правого. Пленных не подпускай.

— А если третий?

— Тогда импровизируй.

Мы замираем в тени. Голоса приближаются. Вот они выходят из-за поворота. Два бородача в тёмных куртках и штанах, несут что-то вроде карабинов через плечо. Болтают, смеются, совершенно расслаблены.

Я вскидываю руку, сигналю Колесникову. В этот момент ноги сами несут меня вперёд — шаг, два, три, будто лечу.

Первого я вырубаю прикладом в висок, с глухим звуком он валится на землю. Второй успевает обернуться, но тут же получает очередь от Сашки — коротко чётко в грудь. Звук выстрелов гулко отдаётся в ночи.

— Чисто! — тихо говорит Колесников, перезаряжая автомат.

Джеймс с Османом стоят, как вкопанные, глаза округлённые, лица белые. Джеймс что-то мычит сквозь кляп, а Осман начинает дёргаться, будто хочет сбежать.

— Спокойно! — рычу, поднимая автомат. — Даже не думай.

Парень замирает. Сашка поднимает с земли одного из моджахедов, проверяет пульс.

— Готовы оба. — Он вытирает руки об штаны и смотрит на меня. — Что дальше, командир?

— Дальше по плану, — отвечаю, кивая. — Ещё пару таких сюрпризов — и назад вернёмся только мы.

Колесников усмехается, а я снова выхожу вперёд, давая сигнал к движению. Вокруг темно, но темнота уже не кажется союзником — она стала ловушкой, из которой надо выбираться.

Тоннель сужается, воздух становится тяжелым и спертым. Кажется, что стены давят, а земля под ногами предательски скрипит. Впереди еле заметен слабый свет — выход уже близко.

Но вдруг я слышу какой-то странный звук. Останавливаюсь. Шорох, будто кто-то переминается с ноги на ногу, и тихие голоса.

Поднимаю руку, давая знак Сашке замереть.