Рейд в опасную зону. Том 1

Но наши разгадали их тактику. Поэтому сначала подстреливали ложную цель, а затем — основного стрелка.

Наши снайперы отличались смекалкой. Один советский снайпер выследил группу из трёх стрелков, которые стреляли по нашим вертолётам. Применил необычную тактику — поднял пыль, моджахеды решили, что он ушёл. Они высунулись из укрытий, и он их всех снял.

Война снайперов в Афганистане была скрытой.

Одного выстрела хватало, чтобы остановить целую колонну или заставить группу десантников залечь на часы.

— Где снайпер? — шепчет Колесников.

Акмаль медленно поднимает палец, указывая на склон горы. Там, где одинокий куст выглядывает из-за камня. Я всматриваюсь, но ничего не вижу.

— Давай дымовуху, — шепчу.

Свиридов достаёт из-за спины гранату, бросает её вперёд. Дым поднимается густой завесой, а мы, пригибаясь, начинаем движение. Выстрел! Пуля уходит совсем рядом, камень взрывается на куски.

— Быстрее! — кричу я, и мы бросаемся к ближайшей расщелине.

Снайпер продолжает нас прессовать, но теперь его видимость ухудшилась. Я киваю Колесникову — прикрывай. Он поднимает автомат, делает серию выстрелов в предполагаемое укрытие врага.

Снайпер временно замолчал, видимо, меняет позицию.

— Акмаль, веди! — командую я, и он, прикрываясь камнями, указывает нам новый маршрут.

Мы продолжаем двигаться. Американца прикрываем собой, как телохранители. Мать твою, дожили!

Идем с ним впереди. Свиридов с Колесниковым оставляем сзади для прикрытия. Моджахедский снайпер снова даёт о себе знать, но пули теперь ложатся мимо.

Мы жмёмся к скалам, маскируясь от палящего солнца и ещё более жгучего взгляда снайпера.

Колесников, прикрываясь огромным камнем, показывает мне пальцем наверх, где на гребне что-то мелькает. Это что-то — чья-то винтовка. Пуля пролетает в сантиметре от моего уха. Держу себя в руках, хотя адреналин уже бьёт по вискам.

Главное — ждать.

Наконец, тишину разрывает долгожданный рокот вертушки. Я выглядываю из-за камня. Ми-8 идёт низко, вертя лопастями так, что земля, кажется, дрожит. Над нами распускается дымовая завеса — наши прикрывают подход.

Вижу, как Колесников встаёт, поднимая американца за плечи.

— Давай, Бонд, шевели своими ногами в импортных ботинках, — ухмыляется он.

Джеймс, как мы его уже прозвали, лишь косится, тяжело дышит. Коршун помогает афганцу Осману. Тот еле тащится, шепчет что-то на своём, наверное, молится.

Я подаю сигнал.

— Бегом к точке эвакуации!

В этот же момент раздаются выстрелы. Но стреляет не только снайпер, появились еще два моджахеда — остатки недобитой банды Маджида. Шли за нами по пятам. Выжидали гады, когда начать стрелять.

Лопасти вертолёта поднимают пыль, заглушая шум стрельбы.

Мы несёмся, пригибаясь, сквозь шквал пуль. Позади вспышки — моджахеды уже не скрываются, зная, что мы уходим.

Сзади Колесников рычит.

— Осман, ты что, ползком ползёшь? Давай быстрее, а то тут останешься. Свои же братья тебя пристрелят!

Мы добираемся до вертушки.

— Быстрее, затаскиваем! — кричу я, беря на себя американца.

Коршунов помогает Осману. Колесников со Свиридовым поднимают автоматы, прикрывая нас. Последние выстрелы отгоняют преследователей.

Но я знаю, что это ещё не конец.

Маджид мёртв.

Но где-то там всё ещё ходит Баха. Я смотрю на уходящий горизонт, и мне кажется, что его глаза смотрят на меня из-за гор.

Снайпер снова стреляет, но поздно — лопасти поднимают пыль, и мы уже в воздухе.

Вертолёт поднимается в небо. Колесников смеётся, похлопывая по плечу Бонда.

— Ну что, агент, пережил русскую рулетку?

Бонд смотрит на него с ненавистью, но молчит. Акмаль устало сидит у стены, вытирая со лба пот.

Акмаль — наш информатор из банды Бахи. Теперь он летит с нами. Оставаться нельзя, засветился в бою с отрядом Маджида. Нас преследовали двое, и не факт, что кто-то ещё не выжил.

Позже Акмаля забросят назад, уже в другую банду моджахедов — под прикрытием. Такие как он — наше всё.

Внутри вертушки шум, жара, запах выхлопов и пота.

Колесников устраивается напротив американца, хлопает его по плечу.

— Ну что, Бонд, рад, что на нашу сторону попал? — Он смеётся, хотя у самого лицо чёрное от копоти.

Джеймс что-то бормочет по-английски. Колесников, умудряется зацепить и Османа. Толкает его локтем.

— Ну-ка, скажи ему что-нибудь по-турецки. Ты же у нас лингвист местный!

Осман упорно молчит, крепко сцепив зубы.

— Саша, дай передохнуть, — говорит ему Коршун. — В тебе будто ключ заводной. Ни на минуту не умолкаешь.

Сашка косится на него, но ничего не отвечает.

Осман сидит молча, держит в руках чётки. Шепчет что-то себе под нос. Молится.

— Осман, ты хоть спасибо скажи! Мы ж тебя из-под носа твоих братьев вытащили! Свои бы и прихлопнули, — не унимается Колесников.

Я смотрю на всё это молча.

После последнего марш — броска к вертушке возбуждение у всех зашкаливает. Да и сейчас по вертолету походу остервенело бьют душманы.

Вертолёт резко наклоняется, мы хватаемся за поручни.

— Командир, что там? — кричу я.

— Обошлось. «Зенитка» лупила, — отвечает пилот.

Спустя двадцать минут мы садимся на площадке.

Нас встречает конвой.

Американца и Османа сразу берут под руки, пленных уводят. Колесников шутит напоследок.

— Ну что, Бонд, welcome to USSR!

Разворачивается ко мне.

— Беркут, а ты говорил — моего английского не хватит для общения с этим… Джеймсом Бондом! В самый раз!

Мы дружно смеёмся.

После завтрака меня вызывают к командиру.

— Разрешите, товарищ полковник, — открываю я дверь.

— Заходи, Беркут.

Вхожу в кабинет, сразу же вижу того, к кому остались у меня вопросы. Вот только отвечать тут должен только я.

Начальник штаба сидит за столом по правую руку от командира, аккуратно сложив перед собой бумаги. Лицо у него, как всегда, спокойное, но взгляд цепкий. Кажется, он видит всё — даже то, о чём ты ещё не подумал

— Докладывай, старший лейтенант Беркутов, — коротко говорит полковник Грачёв.