Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941
Шрифт:
При этих словах я рассмеялся и сообщил ему, что примерно то же самое случалось и с нами.
В другой раз я поинтересовался у шкипера:
– А каково это – плыть в составе конвоя?
Мой пленник немного подумал и медленно ответил:
– Самое худшее – это когда судно, за которым следуешь ты или которое следует за тобой, получает прямое попадание, а ты не имеешь права останавливаться. С вашим опытом вы можете себе представить, каково очутиться в подобной ситуации.
Но пора вернуться к «Мандасору». Время поджимало, и я приказал ускорить перевоз грузов. В 19.30 уже должно было быть темно, а нам еще предстояло затопить «Мандасор» и заняться поисками самолета, который два часа как исчез из вида. Я вовсе не жаждал быть застигнутым темнотой, прежде чем самолет и катер очутятся в безопасности на борту.
Я даже не подозревал, что самолет испытывает серьезные трудности. Летчик был вынужден совершить посадку на брюхо, а затем рулить к катеру, у которого заглох двигатель. Поднялся ветер, волны залили левый поплавок, и гидросамолет перевернулся. Летчика подобрали, и он ожидал нашего появления, страдая от морской болезни в пляшущем на волнах катере.
В 16.20 мы взорвали заряды, и шесть минут спустя «Мандасор» ушел носом вниз под воду, и после него на морской поверхности остались плавать ящики с чаем из его груза. Едва судно затонуло,
Прошло четыре бесплодных дня, и 27 января впередсмотрящий заметил клубы дыма из трех труб. Я сделал поворот оверштаг и ушел прочь на скорости 15 узлов. Судя по форме труб и надстроек, судно, по всей вероятности, было «Куин Мэри». Мы не могли определить, следовал ли корабль в составе конвоя, но в любом случае о преследовании не могло быть и речи, поскольку он превосходил нас не только в скорости, но также, по всей видимости, и в вооружении. Я полностью осознавал, как разочарована была вся команда, когда я отдавал приказы квартирмейстеру и главному механику. Я пресек недовольство экипажа, заявив:
– Неужели кто-нибудь всерьез полагает, что англичане позволят такому ценному кораблю плыть без эскорта? За ним наверняка следует крейсер, которого мы не видим.
И действительно, один из английских шкиперов в тот вечер в случайном разговоре заметил, что в этих водах «Куин Мэри» на самом деле использовали в качестве транспорта, который всегда сопровождал легкий крейсер. (Впоследствии я узнал, что это был корабль не «Куин Мэри», а 22 281-тонный «Стратхейрд» с линии PSQ, и эта линия перевозила транспорты с войсками.)
Несколько раз меняя направление движения, к вечеру я вернулся на прежний курс. Я устремился к маршруту, по которому следовали танкеры, направлявшиеся в Персидский залив или выходившее из него, предполагая дрейфовать около того места, где, как утверждал Морской штаб, пересекались танкерные трассы. Вечером 31 января мы заметили верхушку мачты, но при этом никакого сопутствующего дыма. Точно в рассчитанное нами время на горизонте возник смутный силуэт. «Открыть борта!» Как часто я отдавал этот приказ, и все равно каждый раз моментально учащался пульс и пересыхало в горле.
– Дистанция 23 тысячи метров, – объявил офицер-артиллерист, а затем: – Дистанция 14 тысяч метров.
Мы шли на сближение на скорости 14 узлов. Взошла луна в первой четверти, видимость была хорошей с легкой дымкой на горизонте, и вдруг луна внезапно исчезла, и какое-то время мы вообще ничего не видели. Я взял курс на цель и увеличил скорость. И тут мы увидели судно; оно отвернуло в сторону, очевидно, экипаж нас заметил.
Мы дали первый залп. «Осветить цель!» В свете нашего прожектора появилось торговое судно средних размеров и типично британской постройки – у орудия никого не было. После третьего нашего залпа корабль, похоже, начал стопорить ход, и я дал сигнал судовой сиреной «прекратить огонь». Нашим меньшим прожектором я просигналил: «Стоп. Не пользуйтесь рацией. Оставайтесь на борту и ждите мою шлюпку. Что за судно?» В ответ просигналили: «С-П-Е-Й-Б-Е-Н-К». В регистре Ллойда значилось, что «Спейбенк» водоизмещением 5144 тонны принадлежал компании «Бенк лайн» из Глазго, где был построен в 1926 году.
Призовая команда вернулась с 17 белыми пленниками. Захваченный корабль не имел никаких повреждений и – что было гораздо важнее – не посылал никакого сигнала бедствия. Поначалу, заметив рейдер, капитан Морроу предположил, что это пассажирское судно, следующее почти тем же курсом, что и он сам, и поэтому сделал небольшой поворот, чтобы позволить этому судну беспрепятственно пройти мимо. Казалось, что его первое впечатление подтвердилось, когда «Атлантис» не последовал за ним, и вскоре капитан Морроу вернулся на свой прежний курс. Даже когда «пассажирское судно» внезапно вынырнуло из темноты слева по корме, мысль о том, что это может быть рейдер, не пришла в голову капитану Морроу, и он только круче взял к югу, чтобы избежать столкновения. Он как раз собирался просигналить нам, предлагая быть внимательнее, и застопорил ход, чтобы не столкнуться, когда его застиг врасплох орудийный огонь «Атлантиса». Капитан сразу отбросил всякую мысль о сопротивлении, чтобы не лишиться жизни. «Спейбенк» отплыл из Кохинхины [33] 25 января и следовал в Нью-Йорк; корабль имел достаточно запасов как топлива, так и продовольствия для плавания в оба конца. Его груз состоял из марганцевой руды, монацита [34] , ильменита [35] и древесины тикового дерева. Я сразу понял, что это по-настоящему ценный улов. Будучи полностью обеспечен всем необходимым для длительного плавания, корабль вполне годился быть призом, а его груз, безусловно, явился бы бесценным вкладом в нашу военную экономику. В качестве судна с типичным британским обличьем «Спейбенк» идеально подходил на роль помощника под германским флагом. Я приказал Брюйеру с призовой командой из десяти человек привести судно в точку рандеву на краю Мальгашской банки с координатами 10° южной широты и 63° восточной долготы. Этот захват довел наш общий итог до 104 101 тонны судового тоннажа.
33
Кохинхина – европейское название южных областей Индокитая во время колонизации его французами.
34
Монацит – фосфат редкоземельных элементов.
35
Ильменит – титанистый железняк.
«Спейбенк» отплыл вскоре после полуночи, а мы продолжили свой поиск вдоль Индийской трассы.
Глава 17
ВСТРЕЧА С «ШЕЕРОМ»
В 20.25 следующим вечером наши орудия снова вели огонь. В течение прошедших семи часов мы преследовали средних размеров танкер. Теперь, когда включился наш прожектор, нам было видно, что на борту царит дикая паника. На наши сигналы не отвечали, по палубам метались люди с фонарями. Наконец на танкере включили палубное
освещение, не выходя в эфир и не предпринимая никаких попыток к сопротивлению. Мы заметили, что на борту корабля не было орудия, – это было первое встреченное нами невооруженное судно. Экипаж в такой спешке и так неумело спускал шлюпки, что две из них опрокинулись; мой приказ оставаться на борту не был подтвержден, и ему не подчинились, но кто-то с кормы фонарем подавал сигнал SOS. Одна перевернутая шлюпка лежала на наветренном борту, и ее пассажиры цеплялись за планшир [36] или висели на бортовых леерах и фалах. Еще одна шлюпка плюхнулась в воду и не опрокинулась.36
Планшир – продольный брус, проходящий у шлюпок по верхнему краю борта.
Ввиду того что танкер не выходил на связь и сразу же застопорил ход, мы прекратили огонь после третьего залпа, и я выслал абордажную команду. Они пришвартовались к судну и обнаружили, что там по-прежнему царит дикая паника; большая часть экипажа, в основном китайцы, все еще оставалась на борту, но долго не могли разыскать шкипера – произошедшие события совершенно выбили его из колеи. Норвежцы и китайцы, многие из которых вскарабкались обратно на борт корабля с перевернутых шлюпок, ошалело метались по палубам, таская свои пожитки в мешках и узлах. На корме из пробитой трубы с оглушительным ревом под высоким давлением вырывался пар. На мостике никого не было. В конце концов при свете фонаря удалось обнаружить некоторые судовые документы. Танкер назывался «Кетти Бровиг», водоизмещением 7031 тонна, построен в 1918 году и приписан к порту Фарсунн, следовал из Авали, Бахрейн, в Лоренсу-Маркиш с грузом мазута и дизельного топлива. Экипаж танкера состоял из 9 норвежцев и 43 китайцев. Это дизельное топливо, безусловно, позволило бы «Атлантису» долго быть на ходу. Представлялось маловероятным, что мы сумеем добиться того, чтобы танкер опять был на ходу, поскольку снаряд угодил в главный паропровод как раз над главным клапаном, и ремонт можно было осуществить только при полностью погашенных и холодных котлах. Это означало потерю всей котловой воды; котловая вода питает помпу, и топливные насосы можно запустить только с помощью пара, но пар поступает только в том случае, если можно закачать котловую воду и топливо. Поскольку на борту имелось всего несколько ручных помп, призовая команда оказалась лицом к лицу с неразрешимой проблемой. В качестве превентивной меры мы выделили из запасов наших мастерских некоторые запчасти и хомут с прокладкой для того, чтобы остановить течь в паропроводе танкера «Кетти Бровиг». Несколько норвежцев перевезли на борт «Атлантиса», остальные оставались под командой лейтенанта Фехлера, который был капитан призового судна. Некоторые из них, включая первого помощника, продолжали возбужденно объяснять, что судно следовало в нейтральный порт, после чего их спросили, почему корабль шел с потушенными огнями без видимых знаков национальной принадлежности, и был выкрашен в серый цвет от киля до клотика. Когда их попросили предъявить судовые документы в поддержку их утверждения, что они следовали в Лоренсу-Маркиш, их заявление, что шкипер вышвырнул их за борт – вместе с 700 фунтами стерлингов наличными, – было встречено с вежливым недоверием. Сам шкипер, капитан Меллер, не принимал никакого участия в этих спорах.
Спустя несколько часов нам удалось залатать пробитую трубу, и сразу же зажгли форсунки для подачи пара. Топливные насосы по-прежнему стояли, но ремонтной команде удалось изолировать один заполненный паром котел и таким образом сохранить в нем некоторое количество драгоценной воды. Я принял решение покинуть танкер на рассвете и приказал Фехлеру ожидать меня до 18 февраля в точке рандеву, известной под названием «Старый дуб».
Два спустя я доложил в Берлин. Сначала послал короткое сообщение: «Потопил 111 тысяч тонн. Скорость 14 узлов. Направляюсь в точку раздеву – район «Гвоздика». Затем я отправил более подробное сообщение: «Кетти Бровиг», на борту 4 тысячи тонн дизельного топлива марки 32.6 АР, 6 тысяч тонн мазута. «Спейбенк», тиковая древесина, марганец, монацит, чай, отправлен в «Гвоздику». Предлагаю заправить «Спейбенк» из «Кетти» и отправить домой в качестве приза». Продолжил я просьбой о том, чтобы встретиться с «Кормораном» и «карманным» линкором [37] «Адмирал Шеер», который недавно сменил зону боевых действий – из Южной Атлантики уже в Индийский океан; в конце я отрапортовал, что «Атлантис» находится в полной боевой готовности и способен продолжать боевые действия до полного износа. Я хотел застраховаться от преждевременного списания на берег и запросил директивы относительно моих действий в Атлантике, моей следующей зоне боевых операций.
37
«Карманный» линкор – неофициальное название трех германских военных кораблей: «Дойчланд», «Адмирал Шеер» и «Адмирал граф Шпее», построенных в 1928 – 1934 гг. «Карманными» они назывались за небольшие размеры, хотя имели мощное артиллерийское вооружение.
Танкер «Кетти Бровиг» был последним кораблем, который мы захватили в Индийском океане, и теперь получили приказ идти на рандеву с «Танненфелсом» и итальянской подлодкой «Перла». Они шли из Итальянского Сомали и нуждались в припасах. При этом наши собственные запасы оставляли желать лучшего! Мы узнали, что часть предназначенных для нас припасов по ошибке загрузили на транспорт «Алстеруфер» вместо «Алстентора» и что нам следует ожидать доставки с «Нордмарка»; двухмесячный запас продовольствия, предназначавшийся для «Тора» и «Атлантиса», не имел раздельной маркировки, так что двум кораблям пришлось бы делить его поровну. Морской штаб решил, что дизельное топливо с танкера «Кетти Бровиг» не годится для «Адмирала Шеера», так что «Атлантису» было приказано заправить «Шеера» из собственных баков, а себе забрать топливо с «Кетти», после чего танкер «Кетти» должен был проследовать в точку «Сибирь». Мы встретились со «Спейбенком», как было условлено, 8 февраля и после того, как с него сняли весь груз, я отправил его в район «Ананас»; в понедельник 10 февраля, в полдень показался «Танненфелс» в районе «Персия»; в результате небрежной дешифровки радиограммы кораблю пришлось ждать три дня в районе «Персия» на неверной долготе. Корпус судна выглядел очень неважно, так как стоял в гавани в течение многих месяцев, и кроме того, корабль держался очень высоко на плаву, потому что итальянцы отказывались отпустить судно до тех пор, пока экипаж не передаст им часть груза джута стоимостью порядка 5 миллионов рейхсмарок. Корабль стал настолько легким, что его винт наполовину высовывался из воды; таким образом, его возможность изображать судно Соединенного Королевства резко упала в связи с тем, что в трюмах корабля не было груза, а только балласт – очень неподходящее положение дел ввиду сокращения судоходства союзников.