Резанов и Кончита. 35 лет ожидания

– Вы для этого сына коменданта на танец пригласите? – скептически усмехнулся Георг. Резанов не удержался и, несмотря на мрачное настроение, коротко рассмеялся:

– Надеюсь, этого от меня не потребуется! А вот разговор с ним в праздничной обстановке, возможно, принесет нам больше пользы.

– Все может быть, – подумав, согласно кивнул Лангсдорф. – Но только почему «мы»? Мне-то там что делать?!

– Составлять мне компанию, – пожал плечами Резанов. – Ты же не бросишь меня одного на растерзание местной знати?

– Ник, я ради вас готов на что угодно, но только не на это! – Георг продолжал улыбаться, но голос его звучал уже серьезно и даже немного сердито. – Ну зачем мне туда идти, от меня там все равно никакого толку не будет!..

– Георг, – сочувственно вздохнул Николай, – я тебя понимаю, но ничего не могу сделать: я не могу явиться на бал один, это будет выглядеть странно. Надо прийти туда хотя бы вдвоем.

– Ну так возьмите кого-нибудь другого! Капитана нашего, например!

– Ты бы еще кого-нибудь из матросов предложил!

– Хм… – Врач опустил глаза и снова негромко фыркнул, но потом опять стал серьезным. – Послушайте, я, конечно, умею вести себя в обществе, но ведь выгляжу-то сейчас не лучше наших матросов! – Он провел рукой по подбородку, заросшему неровно обрезанной бородой. – Да и помочь вам договариваться с местной властью я действительно не смогу, не учили меня этому!

– Этого от тебя никто и не требует, – заверил его Резанов. – Ты там только поприсутствуешь, чтобы все видели, что я принял приглашение не просто из вежливости, что я еще своего человека с собой взял, чтобы тот тоже смог приятно провести время. А если мне удастся разговорить этого сеньора Луиса или его отца, а кто-нибудь из гостей будет нам мешать, ты этого гостя отвлечешь. Ничего трудного, как видишь.

– Вообще-то в мои обязанности входит только следить за вашим здоровьем, господин командор, – буркнул Георг, уже понимая, что идти на бал ему все-таки придется.

– Если мы не сможем договориться о покупке продуктов, моему здоровью это тоже очень сильно повредит, – проворчал в ответ Николай. Лангсдорф промолчал и лишь понимающе кивнул головой. Резанов тоже молча кивнул, без слов понимая, что его друг согласен. Оба еще раз тяжело вздохнули.

– Спасибо, – улыбнулся Николай и шагнул к двери. – Что бы я без тебя делал?..

– Чем смогу… – отозвался Георг.

Глава X

Калифорния, Сан-Франциско, 1806 г.

Весь следующий день Николай Петрович приводил себя в порядок, прилагая все усилия, чтобы выглядеть так же безупречно, как выглядел он при дворе в России, и не казаться высшему свету Сан-Франциско дикарем, забывшим в путешествии все хорошие манеры. Добиться более или менее достойного результата ему удалось с трудом. Поручить матросам отгладить и отпарить выходной костюм, все путешествие пролежавший в сундуке и превратившийся там в мятое и пыльное тряпье, Резанов не решился. Пришлось делать это самому, с изумлением убеждаясь, насколько это непростая, а порой и опасная работа. Пару раз обжегшись тяжелыми чугунными утюгами и едва не подпалив ими белую сорочку, Николай выбился из сил и присел отдохнуть рядом с раскаленной жаровней.

– Ничего-то ты не можешь толком сделать без помощи слуг! – обругал он себя вполголоса. – Даже просто одеться прилично не способен! А еще удивляешься, что дипломат из тебя тоже никудышный получился…

Рассердившись на собственную беспомощность, он вскочил, снова схватился за утюг и заставил себя закончить работу. Результат все равно оставлял желать лучшего: пролежавшая год в сундуке среди другой одежды сорочка была недостаточно белой, а слегка желтоватой, все остальные предметы гардероба так и не удалось отгладить до конца, и на них проступали едва заметные складки. Но Резанов понимал, что сделать костюм еще лучше, находясь в чужой стране на корабле и имея в своем распоряжении только два старых утюга, он все равно не сможет. Оставалось только надеяться, что местная знать поймет, какие трудности испытывают путешественники, и не будет слишком уж придирчива к его внешнему виду. А может, и не сумеет как следует разглядеть при свете свечей все недостатки его праздничной одежды.

Вернувшись в свою каюту, он обнаружил, что до начала бала осталась всего пара часов. Прийти в крепость слишком поздно в его положении было бы катастрофой, и командор принялся торопливо одеваться. Потом он так же поспешно, но при этом очень тщательно попытался причесать перед небольшим зеркалом свои непослушные вьющиеся волосы, отросшие со дня последней стрижки чуть больше, чем следовало. Волосы всячески сопротивлялись попыткам привести их в порядок и так и норовили спутаться после каждого взмаха гребешком. У Резанова мелькнула мысль о том, чтобы подстричься еще немного короче, но он сразу же с сожалением от нее отказался: времени оставалось слишком мало, да и гарантии, что он сможет быстро найти в незнакомом городе хорошего парикмахера, не было абсолютно никакой.

В конце концов, чувствуя себя совершеннейшим неряхой, которого нельзя выпускать не то что в высший свет, но и просто на улицу, где его могут увидеть люди, Николай Петрович вышел из своей каюты и неуверенно постучался в соседнюю дверь.

– Да-да, я уже готов! – На пороге появился Георг Лангсдорф, тоже празднично одетый и аккуратно причесанный. Увидев замершего перед входом в каюту Резанова, он уставился на него изумленными глазами и слегка приоткрыл рот, мгновенно став похожим на увидевшего какую-то странную диковину маленького ребенка. Николай, смущенный его взглядом, виновато развел руками:

– Все что мог, я сделал. Лучше выглядеть – невозможно, как тут ни старайся…

– Лучше?! – с еще большим удивлением захлопал глазами молодой врач. – Да вы просто потрясающе выглядите! Как будто только что из королевского дворца!..

– Издеваешься? – обиженно насупился Резанов, в свою очередь приглядываясь к Георгу. Было видно, что тот тоже серьезно отнесся к приглашению на бал и очень старался превратить себя в светского франта, но его постигла такая же неудача, как и его старшего товарища. Костюм местами был плохо отглажен, на свежевыбритых щеках виднелась пара мелких порезов, а волосы были даже в немного более сильном беспорядке, чем у Николая. Однако, без всякого сомнения, требовать большего от молодого человека было нельзя – он тоже сделал все, что было в его силах.

– Какое там издеваюсь, господин Резанов! – В голосе Лангсдорфа тоже прозвучала легкая обида. – Вы на себя в зеркало смотрели? Я, когда вас увидел, дар речи потерял – как вам удалось так нарядиться?!

Его горячая речь, безусловно, была искренней, но Резанову показалось, что его молодой друг просто обманывает себя. Ведь он больше года не видел ни одного парадно одетого человека!

– Ну ладно тебе глупости говорить… – снисходительно улыбнулся он Георгу. – Пошли скорее, у нас времени почти не осталось!

– Конечно, сейчас! – Лангсдорф притворил за собой дверь, и уже через несколько минут они с Резановым были на берегу. Быстрая пробежка по порту заставила Николая в очередной раз болезненно скривиться: их с Георгом начищенные до блеска сапоги мгновенно стали пыльными и грязными, словно они пару часов бродили по размытым дорогам. Резанов зашарил по карманам в поисках лишнего носового платка, но Лангсдорф вежливо кашлянул, напоминая ему о времени, и они заспешили дальше.

Им удалось довольно быстро поймать конный экипаж и подъехать к крепости на четверть часа раньше начала праздника. Выскочив из экипажа чуть в стороне от входа, Николай достал из кармана носовой платок, разорвал его пополам и тщательно вытер одной из половинок испачканные сапоги. Георг торопливо последовал его примеру и собрался уже рвануться к дверям, чтобы скорее, пока обувь снова не запылилась, оказаться внутри, однако Резанов поймал его за локоть и дернул назад: