РЕЗИДЕНТ
Шрифт:
Глава XXIV. Западня
Вернувшись на заправку, я стал расспрашивать находившегося там продавца, как мне проехать на бывшую летную военную базу. Тот имел приятную наружность молодого человека – лет двадцати трех – не отягощенного еще бременем жизни. Худощавый стан его заканчивался – правильной формы – головой, украшенной длинными вьющимся каштановыми волосами. Привлекательное овальное лицо его, «сияло» сине-зелеными глазами. Одежда его составляла – белую рубашку с коротким рукавом, сверху увенчанную рыжей жилеткой. Я бы очень удивился, если бы не увидел на нем синих – чисто американских – джинсов. На его жилетке красовался «бейджик» с надписью – Тед Спенси. Парень оказался довольно словоохотливым и совершенно непринужденно стал делиться со мной, всеми известными ему подробностями.
– Послушай, приятель, а правда ли здесь неподалеку, есть какая секретная военная база?
– Нет, ничего такого, здесь нет, – честно ответил служитель торговой промышленности.
– Правда есть один заброшенный аэродром – времен войны – отсюда в десяти милях, к югу.
– А почему его больше не используют?
– продолжал интересоваться я.
– Не знаю. Наверное нет необходимости.
– И что там совсем никого не бывает?
– Нет, - немного подумав ответил Спенси, - хотя около двух недель назад в ту сторону стали наезжать какие-то люди – подозрительной наружности.
– А что полиция? – задал я, вполне уместный при таком описании, вопрос, - Как к этому относится полиция? Вдруг там подготавливается какой-то теракт.
– Мы живем в капиталистической стране, - привел вполне логичный довод собеседник, - здесь все продается и все покупается. Вот и тут, я думаю, намаслили кому-нибудь руку, на эти передвижения глаза и закрыли. Лишь бы в округе было спокойно. А там если что случится, я думаю виноватых быстро найдут. Как и всегда.
– А как же профилактика, - недоумевал я, - ведь лучше же предотвратить, чем потом собирать трупы.
– Этот вопрос не ко мне, - справедливо заметил юноша, - я так вообще не сую нос, ни в свое дело. Не касается тебя – вот и не дергайся.
Этому поистине капиталистическому и американскому замечанию возразить было нечего. Я подтвердив необходимые мне сведения, переданные ранее мистером Брауном, стал собираться в дорогу. Сев в оставленный мною ранее на заправке «Бьюик», я отправился по направлению, указанному мне владельцем проката подержанных автомобилей. По пути я, естественно, много размышлял, как бы мне «выудить» сведения, что замышляют бандиты. На ум не приходило ничего более или менее осуществимого. Единственная мысль, посетившая меня за это время, которую можно было реализовать – это захватить «в плен» какого-нибудь «бойца» с аэродрома гангстеров, вывести его в безлюдное место и потолковать с ним о причинах, побудивших столь замечательных людей собраться в одном месте.
Этот вариант казался мне наиболее осуществимым, поэтому я, не доезжая до «секретной» базы примерно два километра, бросил в стороне от дороги машину, и дальше пошел пешком, сторонясь проезжей части. Через несколько минут мне открылся удивительный вид «законсервированного» американского военного аэродрома – времен Великой Отечественной войны.
Поднявшись на расположенную рядом с ним, как будто специально, возвышенность, я принялся разглядывать бывшую воздушную гавань. Ее территория ограничивалась, местами покосившимся забором из металлической колючей проволоки, на расстоянии примерно два километра в длину, и километра полтора в ширину. На ней имелось две взлетно-посадочные полосы. Было установлено девять огромных полусгнивших деревянных ангаров, отступающих друг от друга на одинаковые интервалы, за которыми виднелись расставленные в шахматном порядке помещения для обслуживающего персонала. Возле этих домиков в беспорядке были разбросаны легковые автомобили различных американских моделей. В ближайших ко мне бывших местах стоянок самолетов, виднелось несколько грузовиков. По территории сновали, выполняя какие-то свои обязанности, люди.
Вдруг я обратил внимание, что один садится в машину и собирается выезжать с аэродрома. Такого подарка я даже не мог себе и представить. Спустившись с пригорка, я побежал к своей машине с такой скоростью, на какую был только способен. Когда я подбежал к «Бьюику», автомобиль, который я планировал преследовать, удалился в сторону города уже на приличное
расстояние, и его можно было распознать, только по клубящейся за ним пыли.К счастью движение на дороге было вовсе не интенсивным, что помогло мне не потерять насовсем из виду интересующий меня движимый объект. Догнал я еще ничего не подозревающего, о моем намерении с ним душевно побеседовать, водителя, как раз на окраине Порт-Артура.
Въехав в город, тот не стал в него углубляться, а остановился на окраине возле одного довольно приличного небольшого, но двухэтажного коттеджа. Выйдя из машины, объект моего преследования вошел внутрь дома. В руках он нес бумажный пакет, который придерживал, прижимая к груди. Не чувствуя совершенно никакого подвоха, я конечно же предположил, что это дом одного из американских коллег Туркаева, и решил набраться наглости и зайти к нему в дом без приглашения.
Предвкушая очередную познавательную для меня беседу, я подошел к входной двери. Она оказалась не заперта, что вполне соответствовало моим намерениям проникнуть в дом бесшумно. Я потянул за ручку, дверь спокойно открылась, и я вошел внутрь. Как только дверь за мной закрылась, я понял, что оказался в совершенно темной комнате. Хоть я и выкурил, находясь в гостях у Джонса, сигару, сделал я это тогда, ради приличия, сам я являюсь человеком не курящим, соответственно и спичек у меня не оказалось. Все свои шпионские примочки я оставил в России, с ними в Америку все равно бы не пустили и в аэропорту отобрали.
Я пожалел, что поторопился и не продумал такую возможность, не захватив с собой фонарик. Минуту я пытался присмотреться, как вдруг услышал за собой звук запирающейся двери. Одновременно с этим зажегся яркий свет, и осветил довольно прилично обставленную современной мебелью залу. Все окна в помещении были занавешены черными непроницаемыми шторами. «Мышеловка» захлопнулась. Все помещение было наполнено людьми с такими перекошенными злобой безобразными рожами, что я понял - моя песенка спета – вряд ли мне дадут выйти отсюда живым.
Когда я заходил, то в полумраке никого не видел, очевидно они прятались в неосвещаемых местах комнаты, пока сквозь открытую дверь проникал свет, определив заранее, где при этом все равно будет оставаться полная темнота. Сделать это было достаточно нетрудно, парадная была довольно большой, мебель сдвинута таким образом, что шкафами образовывала укрытия, кроме того имелась глухая лестница, ведущая на второй этаж, за которой также имелось свободное пространство. После того, как доступ света прекратился, прятаться дальше для них необходимости уже не было, они вышли на середину комнаты, включив одновременно свет.
Я сделал невольное движение рукой, намереваясь достать из-за пояса сзади свой «Тульский Токарев», но мою руку вежливо остановил стоявший за моей спиной здоровенный «амбал», и не сочтя себе это за труд, извлек оружие сам. Ничего не говоря сами, и не давая возможности вставить хоть какое-то слово мне, бандиты набросились на меня всем своим количеством, а их было человек двадцать не меньше. Какой бы сверхъестественной подготовкой я не обладал, против такого количества превосходящих меня сил противника, я бы все равно не устоял. Единственное, что я успел сделать, так это двинуть локтем стоящего сзади меня – любителя чужого оружия – в пах, а первому нападающему спереди, выровнял лицо, глубоко вдавив ударом кулака нос в черепную коробку.
Далее я почувствовал мощный удар по затылку. Возьму на себя смелость предположить, что это был явно не удар кулаком, а чем-то посерьезней. После этого я еще сумел отразить руками три или четыре удара спереди. Кому-то видно надоело вести со мной такие активные боевые действия, я почувствовал, как что-то столкнулось с моей правой ногой сбоку, отрывая стопу от пола, и уводя ее в сторону. Естественным результатом такого движения, была потеря равновесия. Я еще попытался перегруппироваться, чтобы остаться на ногах, но тут удары посыпались со всех сторон, причем сзади били явно не кулаками. Меня сбили с ног, и уже в лежачем положении, стали усердно требовать у моей души, чтобы она покинула тело, настойчиво и нещадно постукивая при этом ногами по туловищу.