РЕЗИДЕНТ

С подвигнуть на это дело Туркаева было совершенно не сложно, и координируя через меня его действия, мой новый знакомый и разработал план всей операции. Он оказался прост «до безобразия». Под моим - не гласным - предводительством, русские и американские преступники похищают деньги, а мы потом легко забираем их у них. Для этого требовалось только напоить их, и внезапной атакой сорока спецназовцев всех перебить. Для этого и было организованно торжество, в котором тебе невольно пришлось поучаствовать – правда только в качестве зрителя. Официально доллары похитили бандиты, и нашего следа в этом деле никто не найдет. Как я уже сказала финансы для меня не главное, но с их помощью мой покровитель сможет организовать мне совсем иное будущее.

На этой торжественной ноте Ветрова закончила свою исповедь, и совершенно довольная открывающимися пред ней перспективами поднялась, собираясь уходить. Было совершенно понятно, что ей доставило большое удовольствие рассказать, как она смогла так круто поменять свою жизнь, пройдясь по многочисленным трупам. Но была еще одна голова, прочно державшаяся на плечах, в которой рождались нестандартные мысли. Было безусловно, что она не давала Екатерине покоя, пока в ней функционирует мозг, поэтому уходя, она на прощанье «бросила»:

– Помолись, Бестужев, сейчас придут тебя убивать.

С этими словами, она своей бесподобной походкой направилась к выходу из ангара.

– Стерва! – только и нашелся, что я крикнуть ей вслед.

У самого выхода она обернулась, и бесподобно улыбнувшись промолвила:

– Я знаю.

«Растворяясь» в темноте, словно мрачный Ангел – предвестник смерти, Ветрова Екатерина Сергеевна постепенно скрылась из виду.

Глава XXXI. Удивительная встреча

К моменту окончания нашей такой познавательной - для меня - беседы, денег в ангаре уже не было, и когда Екатерина Сергеевна покинула помещение, я остался в нем один. Я отчетливо понимал, что Ветрова пошла давать указания своему покровителю о том, что пришла пора забрать у меня нечто драгоценное, что ценится больше всего на свете – это жизнь. Не нужно долго объяснять, что такое положение вещей меня совершенно не устраивало, но предпринять что-либо реально я бы не смог. Если вспомнить, мои руки были пристегнуты наручниками к боковым поручням кресла, а ноги надежно привязаны к ножкам.

Я прекрасно понимал, что активно противостоять вооруженным спецназовцам у меня не было совершенно никаких шансов, но отдавать свою жизнь «за бесценок» мне не хотелось, ведь всегда лучше умереть в бою, чем быть позорно расстрелянным – привязанным к креслу. Поэтому я решился на крайние меры. Для этого мне пришлось пожертвовать своими руками.

Для начала я, резким движением ударив по металлическому поручню кресла, выбил из сустава большой палец на правой руке. После этого, превозмогая боль – пусть с трудом, но вытащил палец из наручника. С левой рукой, я поступил точно таким же образом. Распутать ноги, особого труда не составило. Теперь я мог оказать хоть какое-то сопротивление и умереть не совсем бесславно – это в том случае если придется столкнуться с противником, но была еще возможность попытаться скрыться. Именно этой возможностью я и рассчитывал воспользоваться, когда освобождал от пут последнюю ногу.

Очевидно Судьба и Господь Бог посчитали по другому, так как сделать мне это не посчастливилось. В тот момент, когда я уже собирался встать со своего места, я понял, что сделать этого не смогу, на столько у меня затекли мышцы. Мне требовалось какое-то время, чтобы дать возможность крови «разогнаться» по сосудам. Я стал активно проводить всевозможные движения, пытаясь размять себе ноги.

В тот момент, когда я уже собирался подняться, чтобы попробовать идти, в ангар зашли трое спецназовцев, несомненно собиравшиеся показать мне комедию - из серии шоу в масках. Застав меня за таким нескромным – по их мнению – занятием они не сговариваясь стали вскидывать оружие – автоматы Калашникова – по направлению в мою сторону, несомненно собираясь выбить из моей головы все бредовые мысли о том, чтобы возвратить себе свободу.

«Вот он – мой конец», - подумал я, собираясь встать и в последний раз броситься на своих неприятелей.

В этот же самый момент прозвучало три одиночных выстрела – один за другим. Все это заняло не более двух секунд. Все три противника были поражены в голову и безропотно оседали на пол ангара. Так мог стрелять только один человек на свете.

– Что так долго, старшина? – задал я первый же пришедший в голову вопрос.

– Ну не в красотку же было стрелять, - раздался, откуда-то сверху - позади меня, «до боли знакомый» голос, - если бы я ее подстрелил, то судя по ее рассказу, нам бы точно отсюда уйти не дали, а так шанс, конечно же, есть. За «девку» нас бы потом «из-под земли» достали, солдаты же на то и нужны, чтобы было кому погибать.

Довод был верный, и полностью с ним соглашаясь, я заканчивал разминать свои ноги. Он к этому времени спустился из своего укрытия. Как оказалось, вверху под самым сводом ангара была установлена будка, предназначенная для управления различными подъемными механизмами. В ней и находился все это время мой армейский командир – старшина Александр Ворошилов. Оказавшись со мною рядом он произнес:

– Раньше сам понимаешь, действовать было нельзя, и голос я подать не мог, каждая ошибка могла стоить нам жизни. Извини, что позволил тебе ломать свои руки.

– Понимаю. – искренне признался я, - Что будем делать дальше. Ведь если мы выйдем на улицу, нас скорее всего обнаружат.

– Согласен. – начал знакомить меня со своим планом друг, - Поэтому мы поступим следующим образом. Я думаю, что перебив всех «братков», спецназовцы, несомненно, не посчитают для себя нужным находится среди них. Скорее всего они ждут своих товарищей с передней части ангаров на взлетных полосах. Поэтому пока они не поняли причину их долгого отсутствия и не пошли их искать, нужно отсюда выбираться. В общем следуй за мной.

После этих слов Ворошилов принялся энергично взбираться по ступенькам в будку, где ждал, когда можно будет оказать мне услугу и спасти бесценную для меня – мою жизнь. Лестница была крутая – точно, как в подъемном кране. Превозмогая боль я принялся пониматься вслед за Александром. В будке оказалась еще одна дверь, ведущая наружу, под которой в здание была вмонтирована металлическая пожарная лестница. Спустившись вниз, мы пригибаясь – как в старые добрые времена - стали бесшумно пробираться в сторону жилых помещений.

Жуткая картина открылась моему взору. Всюду валялись окровавленные искалеченные и изуродованные тела моих недавних мучителей. Картина побоища вырисовывалась, как живая. Опьяневшие, уверенные в своей безнаказанности, бандиты разошлись по спальным помещениям. На охрану - скорее всего - никого не выставили, так были убеждены в своем превосходстве. Дождавшись, когда все стихнет, прятавшиеся возле аэродрома, спецназовцы начали действовать. Беспрепятственно проникнув на территорию, они принялись забрасывать дома гранатами, уничтожая «крупными партиями», безмятежно спящих похитителей долларовых ассигнаций. Тех, кому удавалось выскочить, добивали снайперы. Было несомненно, что не выжил никто. Вряд ли кому пришла в голову мысль, покинуть территорию, чтобы «справить нужду», либо же спрятаться, как это сделал Ворошилов, для организации чьего-нибудь спасения. Всюду дымились догорающие жилые помещения, предназначавшиеся когда-то для обслуживающего персонала военно-воздушной гавани.

Действительно бойцы спецподразделения, проведя, до такой степени качественную «зачистку», не посчитали нужным, чтобы здесь кого-нибудь оставить. Опасаться с этой стороны было совершенно некого. Поэтому, как и предполагал Ворошилов, мы беспрепятственно миновали территорию жестокого побоища.

Когда мы удалились от места кровавой бойни, на расстояние больше километра, то услышали за своей спиной взрывы. Я насчитал девять, ровно по количеству ангаров. Далее небо озарилось, невиданным до этого заревом – это горели деревянные постройки. Вот так сотрудники спецслужб уничтожали следы своего, невиданного по масштабам, преступления.