Ричард Длинные Руки — эрбпринц

— Я пойду, — сказал Мидль.

— Я провожу вас, герцог, — вызвалась Шарлиза. — Вдруг упадете?

— Только к вашим ногам, — ответил он галантно.

Все-таки она деликатно и нежно поддерживала благородного герцога, что готов был отдать жизнь за человека, которому скорее мог бы желать гибели, а Зигфрид проводил их взглядом и поинтересовался:

— Прощаться с хозяевами будете?

— Заскочу, — сказал я. — А то они пока оденутся, полдня пройдет…

В комнате внезапно пахнуло лютым холодом. Прямо из внешней стены вышли трое в черных плащах, лица скрыты капюшонами, но все трое повернулись ко мне, словно видят сквозь плотную ткань.

Бобик прыгнул моментально, я не успел и охнуть, а он отшвырнул ближайшего человека в капюшоне к стене и в мгновение ока разорвал ему глотку. С пальцев мага сорвалась запоздавшая красная молния, с грохотом выбила из противоположной стены массивные глыбы, образовав дыру, в которую проедет всадник на коне, а дальше, через зал, была видна такая же дыра в следующей стене, а потом в следующей…

Мои пальцы судорожно сжались на рукояти меча. Я с воплем рубанул, второй маг отшатнулся и начал сползать по стене, оставляя на ней кровавый след от разрубленной до нижней челюсти головы.

Зигфрид выхватил меч, я крикнул бешено:

— Погоди!

Третий маг в ужасе отпрыгнул, почему-то оказался не готов к отпору, либо основной ударной силой были те двое, а он на подхвате. Бобик повернулся к нему, весь вздыбленный, в глазницах блещет багровое пламя безумия, из горла рвется глухой и низкий рык.

Я упер окровавленное острие меча в грудь оставшемуся в живых.

— Кто ты, — грянул мой голос, от пережитого страха возвысившийся до небесного гласа, — кто ты, тварь дрожащая?

— Маг восьмого круга… — пролепетал он, — господин.

— А сколько их всего?

— В-восемь…

— А считаются от начала или с конца? — потребовал я, но тут же отмахнулся. — Хотя что это я туплю, понятно же… С какой целью? Хотя и это понятно… Что-то у меня голова все еще не совсем… Кто послал? Имена, пароли, явки? Звание, номер части?.. Говори быстро, для диверсантов отдельные правила!

Зигфрид сопит, как разъяренный бык, снова я успел ударить раньше, а маг ответил, чуть смелея:

— Вы нанесли урон магам Священного Севера…

— Правда? — спросил я. — Я вроде бы никого там не убивал. Ну, не считая этих, если они северные, но сами пришли, сами и получили… Или что-то еще?

— Главное, — сказал он трепещущим от страха голосом, — вы сумели… забрать у нас Карла-Антона Земмельвейса Остроглазого, а это самый великий и могучий маг Севера!.. Вы тем самым совершили великое преступление против всего мироздания!

Он даже выпрямился от осознания важности и даже величия истины, которую возвестил, глаза засверкали, как у пророка.

Бобик с жутко горящими багровыми глазами угрожающе зарычал, а Зигфрид выразительно покрутил обнаженным клинком.

Маг покосился на него и снова в ужасе съежился.

— Ух ты, — сказал я в изумлении. — Против всего мироздания… Блин, ну и расту! Нет, в принцах мне точно тесно, кафтан трещит, пора на уровень, то есть круг выше… А чем же я тряханул все мироздание, надо же?.. Вот так гордость и переходит в гордыню, теперь понимаю… Звезды еще не посыпались?

Он проговорил затравленно, то и дело зыркая то на готового к прыжку Адского Пса, то на свирепого Зигфрида:

— Посыплются. И ткань мироздания порвется… И хлынут в наш мир орды и стаи демонов, каких мир отродясь не знал!.. И все вы виноваты, вы все натворили!..

— Как? — спросил я коротко. — Ответствуй, как?

Он выпалил:

— Вы нарушили Великое Равновесие бытия!.. Был баланс Света и Тьмы, а вы своими неразумными действиями…

— Здорово, — сказал я. — Великое Равновесие, как звучит, да еще и бытия, сиречь, Вселенной! Это означает, что в мире чистого и грязного должно быть строго поровну?

Он судорожно кивнул.

— Нуда!

— Ага, — сказал я и оглянулся. — А вон те два трупика, это маги этой, как ее, другой половинки равновесия? Светлой?

— Да!

Я сказал понимающе:

— Я должен сейчас пойти в свое войско и убить там двух магов Тьмы, что служат мне, чтобы восстановить это гребаное равновесие?

Он вскричал обрадованно:

— Да! Как вы все хорошо понимаете!

Зигфрид пробормотал озадаченно:

— Это что за равновесие… Если где-то слишком хорошо помыли пол, то надо насрать?

Маг вскрикнул в негодовании:

— Вы грубый и невежественный человек!.. Правильно говорить — Равновесие Света и Тьмы, баланс Противоположностей…

— Слова, — сказал я, — слова, слова, слова… Зигфрид, проверь его карманы и вздерни вот там… Впрочем, здесь и вешать негде, разве что на лестнице… Нет, заруби прямо здесь, все равно кровью даже стены забрызганы. И к чему лишние церемонии, я вот принц, и то скромнее овечки!.. Пусть мы и нарушаем Равновесие, но нарушаем в хорошую сторону!..

— А после того, — спросил Зигфрид деловито, — как зарубим?

— Хороший вопрос, — одобрил я, — и очень правильный. Хоть и вроде бы лишняя предосторожность, однако вытащи во двор все три… объекта, что не есть люди, а всего лишь живая сила противника, собери под ними побольше дров и сожги грешную плоть, дабы души возлетели, как голуби… или черные вороны, им виднее. Святая и крайне миролюбивая Церковь не зря приняла на вооружение именно этот очищающий светлые души от грязной плоти ритуал.

Маг вскричал в страхе:

— Пощадите! Я буду вам служить!

— Как? — спросил я.

— Верно! — вскрикнул он. — Преданно!

Я кивнул Зигфриду, тот молниеносно дернул мечом горизонтально, и чисто срубленная голова мага взлетела в воздух.

Зигфрид поймал ее на лету за волосы, показал Бобику и с отвращением швырнул на трупы его товарищей.

— Верно служить может Карл-Антон Земмельвейс Остроглазый, — сказал я, хотя Зигфриду можно ничего не объяснять, но я чувствовал потребность как-то объяснить убийство. — Он почти меня убил, потом сам же и вылечил, когда понял, что правда на моей стороне.