Ричард Длинные Руки – эрцфюрст

Он слушает меня с загоревшимися глазами, явно чувствует нечто подобное, но не осмеливается такое высказывать даже себе, а тут я, посторонний, да еще тупой правитель — для простого человека наверху все тупые и продажные — говорит четко и ясно такие вещи!

Я поднялся, взял с полки шкатулку и сунул барду в руки.

— Держи. Здесь золотые монеты. Я тебе доверяю, так что не обмани моего высокого, а местами и высочайшего доверия. Потому что это меня ранит до фибрей души, а я все равно тебя отыщу и с чувством глубокого удовлетворения посажу на кол… В общем, можешь сам, а можешь с помощью других менестрелей, но надо сочинить красивую балладу о Сулле.

Он спроси тревожно:

— Это хто?

Я вздохнул и сказал терпеливо:

— Он силой взял власть в великой римской республике, чтобы прекратить анархию и гражданские войны. Он казнил без суда и следствия тысячи людей по спискам, что сам и составил, после чего страна снова стала мирной и богатой, а он, сложив с себя полномочия абсолютного диктатора, ушел в расцвете сил в свою виллу и всю жизнь занимался только тем, что выращивал розы.

Лицо его стало озадаченным, но пробормотал послушно:

— Все сделаю. Но… что дальше?

— Верно, — согласился я, — дальше самое главное. Парочку наиболее талантливых и голосистых возьмешь с собой в Варт Генц. Там пусть распевают это на улицах, в богатых домах, при дворце…

Он кивнул, не сводя с меня сумрачного взгляда.

— Сделаю. А дальше?

— А дальше все, — ответил я дружески и улыбнулся. — Народ успокоится. Я имею в виду могущественных лордов, что могут все еще побаиваться насчет моих благостных намерений все взять и отдать.

Он хмыкнул.

— А вы что, в самом деле не примете корону? Как Сулла?

— У меня их целая связка!

— Я о королевской…

Я отмахнулся.

— О такой ерунде стоит ли вообще? Тебе, как поэту, будет предоставлено место на головном корабле, хочешь ты этого или не хочешь. Сам увидишь, какой прекрасный мир распахивается впереди и по бокам, а сзади одна хрень, что бы там ни говорили про дым отечества… Никогда королевская корона не была моей целью! Никогда. И не будет.

Он пробормотал:

— Чувствую, вы человек не мелочный.

Я ухмыльнулся.

— Я ж говорил, поэты не понимают, а чувствуют! В общем, отправляйся немедленно. К тому времени, как я прибуду туда с армией, там все должно быть унавожено.

— Ваше высочество?

— Подготовлено, — терпеливо пояснил я. — Я имею в виду, мозги унавожены. Местного населения, а также людей. Чтобы я в тот навоз посадил свои дивные цветы…

О пробормотал озадаченно:

— Я и раньше, как поэт, засер… запудривал мозги, но никогда мне такое не говорили так открыто. Спасибо за доверие, ваше высочество!

Я милостиво сделал движение кончиками пальцем, отпуская его трудиться на благо.

Глава 14

День я занимался по большей части подготовкой промежуточного лагеря, где остановятся для короткого отдыха и пополнения две могучие армии, что припрутся из Сен-Мари, намечал маршруты, вечером прошелся по дворцу и даже появился на улицах города, пусть народ видит, что Ричард Завоеватель бдит и заботится.

Успел переговорить со всеми героями, участвовавшими в блистательном рейде и захвате Савуази. Им, как армландцам, можно и нужно вести отряды как в Варт Генц, так и в Скарлянды, это турнедским полководцам туда лучше не показываться, все-таки недавно были врагами.

Еще раз мелькнул Бальза, теперь уже Бальзак, поклонился и сказал с восторгом, даже глазки закатил:

— Не устаю восторгаться вашей мудростью, ваше высочество!

Я буркнул настороженно:

— Какой именно? А то я весь из мудрости сверху донизу, почесаться негде.

— Гандерсгейм, — выпалил он и посмотрел влюбленными глазами. — Когда вы раздали там земли лордам из Турнедо, Варт Генца, Фоссано, Армландии, Шателлена и даже Вестготии!

— А-а-а, — протянул я, — ну, это как бы… А что ты в том узрел?

— Сплачивание, — выпалил он шепотом. — Создание единого королевства, управляемого наместниками, но всеми наместниками управляете вы, ваше величе… простите, высочество!

— Гм, — сказал я глубокомысленно, — ну да… а как же… только об этом и думаю… денно и нощно… Ты прав, однако никому ни слова, а пока иди работай.

Он исчез, как джинн, а я подумал, что этот шельма, знавший планы Гиллеберда, первым заметил, что я делаю почти то же самое, только гибче и успешнее.

Только насчет наместников не угадал. Править буду без всяких наместников.

Заснул я под утро, а потом, раздав ценные указания сэру Вайтхолду и лордам, сказал, что в следующий раз явлюсь уже с армией.

Они с пониманием смотрели, как я свистнул Бобику и удалился в свои покои, откуда перешел в спальные, а затем уже в самую дальнюю комнату, где в спальне за ложем, как бы для личного пользования, мое зеркало…

— Бобик, — сказал я строго, — не брыкаться, кабан!.. А то оставлю, будешь тут вспоминать страну вечного лета…

Он взвизгнул испуганно, попытался лизнуть, но я увернулся, ухватил его покрепче и вместе с ним даванулся в прозрачное якобы стекло зеркала.

Сэр Жерар ничуть не удивился, что я исчез на сутки, уже приучен, как и все в Савуази и Геннегау, а я по возвращении тут же затребовал сводку происшествий за сутки и весьма изумился, что ничего особенно не произошло, непорядок, это что у нас за сонное болото.

Он прокашлялся, это он так выражает неодобрение, выпрямился, сухой и чопорный, уже больше придворный, чем соратник Ришара в тех давних боях и подвигах.

— Ваше высочество, — произнес он холодновато, — а позволительно ли мне будет напомнить вам…

— Можно и мне, — согласился я. — А вообще-то позволительно всем. И что стряслось?

— Вы сами, — произнес он с расстановкой и так посмотрел выразительно, что я уже решил, что вот я уехал и бесчинства прекратились, — вы сами, ваше высочество, распорядились…

— Ну-ну, — сказал я нервно, — что я там такое ужасное распорядился? И вы поверили?

Он наклонил голову.

— Вы распорядились… гм… всех-всех драчунов и дуэлистов отправить в лагеря, чтобы те сами формировали свои отряды.