Ричард Длинные Руки – герцог

– Узнаем, – ответил я хмуро. – Может быть.

Рыцари останавливались возле Уроншида, он объяснил им, размахивая руками. Началась деловитая суета, звякал металл, прыгают солнечные зайчики на выпуклых частях доспехов, возбужденные голоса, частый перестук копыт.

Граф Гатер сказал с сомнением:

– Пожалуй, я тоже облачусь в железо, хотя все и кажется весьма… очень даже…

– Опасаетесь попасть в смешное положение? – спросил я.

Он вздохнул.

– Эта беда всегда висит над благородными людьми. Простолюдину в любое дерьмо вляпаться не зазорно…

Через несколько минут уже весь отряд сверкал начищенными доспехами. Граф Стерлинг подъехал к нам, широкий и нарядный, на шлеме пышный султан из двух десятков огромных раскрашенных перьев, забрало поднято, показывая горящие возбуждением глаза.

– Ваша светлость, – спросил он с ходу, – мы что, опасаемся нападения? Откуда?

– Нет, – ответил я, – попытаемся атаковать с ходу, пока там не приготовились к обороне.

Башня поднимается высокая, остроклювая, в смысле – крыша похожа на многократно увеличенный наконечник копья. Сейчас она горит на солнце ярко и празднично. Это привычно, но хуже, что башня идет не от земли, а вырастает из довольно просторного здания. Одноэтажное, правда, но все-таки внутри можно с комфортом разместить целый отряд.

Я сказал быстро:

– Даже если нас заметили, сигнал не сразу придет вниз… Все на ворота! Надо попробовать вышибить! Как можно быстрее!

Рыцари выстраивались в боевой клин, я наклонился к уху Зайчика и прошептал жарко:

– Постарайся выбить ворота. Если не получится, тоже не страшно. Если же выбьем… я тебе не только скормлю все железо в башне, но и расцелую!

Бобик обиженно взвизгнул, я его потрепал по башке, мысленно пообещал тоже поцеловать, он такое чувствует, толкнул арбогастра коленом.

Мы догнали рыцарский отряд, передние зачем-то выставили перед собой копья, наверное, для самоуспокоения. Я обошел сбоку в самый последний момент, пригнулся к шее Зайчика и покрепче вцепился в ремни.

Рыцари ударили в створки ворот копьями, глупо, древки разлетелись в щепки с сухим треском. Обломком меня больно стукнуло по голове, по плечам, кольнуло в бок, но таранный удар арбогастра сотряс ворота до основания, сверху посыпались камни, створки затрещали и распахнулись.

Бросив изломанные копья, рыцари победно ворвались на конях в широкий холл. Стальные подковы высекают при каждом шаге искры, защитники выставили перед собой копья, я слышал, как кто-то из наших вскрикнул, не успев отразить стальное острие, но мой меч уже рубил, крушил, а Зайчик повергал копытами…

Минуту спустя на галерее появились запоздавшие арбалетчики и дали дружный залп. Закричали раненые люди и кони. Арбалетчики поспешно пригнулись за барьером, торопливо натягивая тетивы, я соскочил с коня и бросился по боковому проходу наверх.

Когда я выметнулся на галерею, там оставалось только двое на ногах, остальные кто сидит, кто лежит, в каждом торчат по одной-две стреле, люди графа Стерлинга оказались умелыми стрелками.

Я замахнулся мечом, по лезвию звонко ударило и едва не выбило из рук, а снизу раздался вопль:

– Прекратить огонь! Там сэр Ричард!

Арбалетчики из числа защитников бросили оружие и пали на колени.

– Пощады, ваша светлость!

Я вытянул лезвие вперед.

– Клянитесь!

Они торопливо поцеловали конец меча, клятву пробормотали торопливо, но, вижу, искренне, выбор невелик, я велел резко:

– Спускайтесь вниз. Арбалеты не брать!

И сам унесся мимо и дальше, там узкий проход на башню. Ступеньки загремели под толстыми подошвами, я прикрылся щитом от удара сверху и на бегу спешно пронюхивал, что там впереди. Далеко на самом верху гуляет ветер, в дико цветном кисло-шершавом мире только смазанные и сильно растянутые фигуры, даже не могу понять, сколько там человек.

Задыхаясь, что это со мной, выскочил наверх, двое хорошо вооруженных воинов тут же закрылись щитами и встали в боевую стойку. Мужик в одежде плотника и с топором в руке, напротив, отступил на шаг, еще там испуганная женщина в дорогом платье и высокий воин, которого я назвал бы рыцарем, если бы на той стороне могли быть рыцари.

– Бросить оружие! – заорал я.

Сердце колотится, как сумасшедшее, то ли от быстрого бега, то ли я и так взвинтил метаболизм, а дыхание обжигает горло. Двое воинов шагнули ко мне, но пока делали первый шаг, я сделал четыре: правый получил краем щита в лоб, а левый только выпучил глаза, когда лезвие моего меча скользнуло ювелирно точно над краем щита и рассекло горло под ремнем шлема.

– Бросить оружие! – повторил я оставшимся. – Я что, похож на хи-хи?

Оба воина тяжело грохнулись на пол. Их военачальник сжал люто челюсти и взял меч на изготовку. Женщина испуганно вскрикнула, нежная и трепетная, но этот дурак даже не понял, какой у него шанс спасти шкуру.

Я зыркнул на него почти с сочувствием. Как хорошо, даже эта продавшая наш мир сволочь не представляет, до какой низости упадет злодейство, когда такой же в будущем сразу догадается в данном случае привычно схватить женщину, закрыться ею и, приставив к ее горлу нож, потребовать отдать ему меч, амулет, а самому стать на колени и склонить голову. А то, дескать, перережет ей горло.

Этот не додумался до такой простой вещи как раз только потому, что он тоже, как и все здесь, живет в рамках морали и мышления этой эпохи. Женщины и дети неприкосновенны, использовать их в качестве живого щита… нет, такое просто не придет в голову мужчине, а если даже попытаться вбить это в сознание, оно с негодованием отвергнет, потому что злодей – это не животное, а борьба Добра и Зла, что на самом деле всего лишь борьба лучшего с просто хорошим, что потом начинает именоваться Злом за то, что сопротивлялось и было побеждено.

Он наконец шагнул в мою сторону, лицо злое, в глазах ярость.

– На колени, раб!

– Ну вот наконец-то решился, – сказал я. – Скажи еще что-нибудь, дурак, чтоб я уж точно никакими угрызениями не мучился.

Он ринулся, как взбешенный бык, а мечом махал яростно и так быстро, что я даже отступил, потом отпрыгнул в сторону, ударил, он зашатался, и я нанес последний удар под кирасу, где непрочная кольчуга, и крепкая рука в состоянии пропороть ее острым клинком.

Женщина вскрикнула жалобно. На лестнице послышался топот, на площадку взбежали запыхавшиеся граф Гатер и барон Уроншид. Оба ахнули, почти споткнувшись о тела первых двух, один вообще в судорогах отполз к самим ступенькам.

Граф вскрикнул пафосно:

– Какая достойная победа!

– Это проигрывать надо достойно, – сообщил я, – а выигрывать можно как угодно… Эй ты! На колени.

Плотник отшвырнул топор и поспешно рухнул на колени.

– Ваша милость, я простой плотник! И топор у меня плотницкий…

Я вытянул руку с мечом и приставил острие к его груди.

– Ответствуй громко и ясно, как перед Господом…. Где фея?

Он вздрогнул.

– Ваша светлость! Фея сейчас не здесь. Была, но сейчас Ее Могущество изволит находиться в замке Черной Бронзы!